Сумерки Эдинбурга
Шрифт:
Гамильтон откашлялся:
— Суля по расположению и форме, сэр, это, скорее всего, след лигатурного удушения.
Крауфорд поднял глаза на инспектора. Ну почему, подумал он, некоторые люди способны вызывать такое раздражение, когда по-хорошему они заслуживают восхищения? Нет, даже так — раздражают тем сильнее, чем большего восхищения заслуживают, подумал Крауфорд и бросил фотографии на стол.
— Откуда это у вас?
— Их сделала моя тетя.
— А каким образом, позвольте узнать, ваша тетя оказалась в морге? — Крауфорд резко выпрямился в кресле.
— Прошла со мной.
— А где в это время был дежурный?
— Уединился с бутылкой односолодового.
— И раздобыл
— Там же, думаю, где обычно.
— А вам не показалось подозрительным, что служитель морга смог позволить себе односолодовый виски?
— «В несчастии другого нет лекарства…» [6]
— Я не в настроении выслушивать ваши цитаты, — холодно заметил Крауфорд, смерив Гамильтона самым уничтожающим из имевшихся в его арсенале взглядов. Сержант Дикерсон наверняка обмочился бы от такого на месте, а молодой инспектор всего лишь продолжал безмятежно глядеть на начальника с выражением учтивости на своем раздражающе-привлекательном лице. Привлекательные мужчины не вызывали у Крауфорда доверия, а уж женщины — и подавно.
6
Уильям Шекспир. Мера за меру. Акт 3, сцена 1 (пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник)
Крауфорд нервно потер раскалывающийся от боли лоб и резким движением отправил фотографии на другой конец стола.
— Что ж, расследование ваше, — сказал он и крикнул. — Сержант Дикерсон!
В дверях появилась фигура сержанта, и Крауфорд жестом приказал ему войти.
— Дикерсон пойдет с вами. Вы стоите один другого.
— Благодарю вас, сэр.
Крауфорд махнул рукой в знак окончания разговора, ко Гамильтон не двинулся с места.
— Я буду держать вас в курсе происходящего, сэр.
— Не сомневаюсь, — поморщился Крауфорд, — и попросите дежурного принести мне еще чаю.
— Конечно, сэр.
— И да, Гамильтон…
— Сэр?
— Когда вы в следующий раз увидите свою тетушку?
— Я хожу к ней на чай по воскресеньям.
— Не согласитесь ли передать ей кое-что от меня?
— Конечно, сэр.
— Узнайте, не согласится ли она исполнять обязанности фотографа при полиции Эдинбурга.
— Обязательно. Благодарю вас, сэр.
Крауфорд проследил за тем, как Гамильтон с сержантом Дикерсоном выходят из кабинета, и только тогда тяжело опустился в кресло. Потом главный инспектор запустил обе руки в свою жидкую шевелюру и взглянул на загромождающую стол груду нескончаемых бумаг. День обещал быть долгим.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Согласно показаниям хозяйки Стивена Вайчерли, ее квартирант служил клерком у стряпчего на Джордж-стрит — улице в той части Нового города, что традиционно была местом скопления юридических контор. Иэн шагал вдоль рядов аккуратных дверей с блестящими бронзовыми табличками и такими же дверными молотками — разительный контраст с лабиринтами ветхих сооружений Старого города. Иногда Эдинбург начинал казаться ему не одним, а двумя совершенно разными городами, жители которых отличались друг от друга не меньше, чем обитатели двух отдельных континентов.
Наконец Иэн остановился перед зданием, бронзовая табличка на котором гласила: «Харли, Уикэм и Клайд». Подойдя к полированной двери, он трижды громко постучал. Изнутри — видимо, откуда-то из задней комнаты, — раздался приглушенный мужской голос:
— Иду! Минутку! — Иэн услышал шорох спешно перекладываемых бумаг и скрежет ножек отодвигаемого в сторону стула. — Я сейчас! — Вновь раздался шорох бумаг, прерванный гулким ударом чего-то тяжелого об пол. —
Проклятье! — проворчали изнутри, а потом дверь внезапно распахнулась, и перед Иэн ом предстал джентльмен весьма примечательной наружности. Это был гномоподобный, вряд ли выше полутора метра ростом, человечек с искривленной спиной. Топорщащиеся темные волосы обрамляли длинное обветренное лицо с клювастым носом и водянистыми голубыми глазами. Судя по внешности, ему могло быть и сорок, и восемьдесят. Тщедушное тело облегал изящный редингот с тщательно повязанным галстуком и узкие полосатые брюки, причем все это — отличнейшего сукна. Контраст между дорогим костюмом и уродливым телом был вопиющим, однако Иэн ни на минуту не заподозрил своего визави в тщеславии — одежда, несомненно, была призвана прежде всего впечатлить клиентов.Человечек пытливо осмотрел Иэна своими слезящимися голубыми глазками сквозь толстые стекла золотого пенсне.
— И? — наконец поинтересовался он с изысканным эдинбургским акцентом. — С кем имею честь?
Иэн показал свой значок:
— Инспектор Иэн Гамильтон, полиция Эдинбурга.
Обычно он не предъявлял значка, но, несмотря на малый рост и уродливое сложение, от этого джентльмена исходило чувство уверенной в себе властности.
— Ах да, конечно, — сказал тот, протягивая руку. — Юджин Харли, эсквайр.
Иэн пожал сухую тонкую ладошку с хрупкими прутиками костей под кожей.
— Не соблаговолите ли зайти, инспектор? — сказал мистер Харли. Его приятный голос был хорошо поставлен, а манера изъясняться изысканна.
Распахнув дверь, мистер Харли ввел посетителя в контору, где явно отчаянно не хватало клерка. Кипы бумаг и папок были всюду. Апелляции, ходатайства и бессчетное количество других документов были распиханы по гнездам для бумаг в нескольких бюро, громоздились на массивном дубовом столе и устилали пол, словно опавшие листья. Иэн понял, что шуршанье бумаг, которое он слышал, стоя у дверей в ожидании ответа, издавал Юджин Харли, пробирающийся к дверям через этот бумажный лес.
Однако самого хозяина эта картина, судя по всему, ничуть не смущала. Смахнув несколько листов с великолепного конторского кресла из дуба, он приглашающе взмахнул рукой:
— Изволите присесть?
— Благодарю вас, — кивнул Иэн, удобно устраиваясь на сиденье из зеленой кожи.
— Разрешите предположить, что вы здесь из-за Вайчерли? — Мистер Харли пристроился у края стола и скрестил руки на груди.
— Да, сэр.
Юджин Харли печально покачал головой:
— Несчастный парень… ужасная история. И бедная Кэтрин так убита горем, что осталась сегодня дома.
— Кэтрин?..
— Племянница. Помогает мне вести практику и прибирается в конторе. Как видите, — сказал мистер Харли, обводя помещение рукой, — без ее помощи нам не обойтись.
— То есть экономкой в вашей конторе служит ваша же племянница?
— Я стараюсь держать дело, так сказать, в семейных рамках, — вы же видите, документы тут повсюду. Осторожность лишней не бывает, так ведь? — спросил Харли со скрипучим смешком, похожим на звук плохо смазанной дверной петли.
— Полагаю, вы сможете сообщить мне, как я могу связаться с ней? — Иэн занес имя девушки в свой блокнот.
— Несомненно, — кивнул мистер Харли. — Она живет у меня. Бедняжка уже заневестилась, когда моего несчастного брата с супругой унесла холера, и с тех пор о ней забочусь я. А поскольку собственных детей у меня нет, Кэтрин стала подлинной отрадой моей жизни, — при этих словах в уголках его светло-голубых глаз появилась влага.
— А ваши партнеры? — быстро спросил Иэн. Ему нравился старый джентльмен, и он не хотел ставить беднягу в неловкое положение, доводя до слез перед малознакомым человеком.