Часть первая

Глава 1

Светлой памяти односельчанина Андрея Геннадьевича Ботева

посвящаю эту книгу

— Первомай встретили, и на всех фронтах, кроме нашего, до сих пор стоит тишина. Зато здесь немцы активно зашевелились — и кто бы сомневался, что они начнут пробивать «Рамушевский коридор». Вот только как-то дела у Зейдлица наперекосяк пошли, еще Холм не взяли, а вот со Старой Руссой обломились. Теперь гитлеровцам ждать нужно, пока земля окончательно подсохнет, и думать, как через Ловать переправу налаживать.

Маршал Кулик стоял напротив огромной карты, заложив руки за спину — картина происходящих на Северо-Западном фронте событий становилась все более и более определенной. Противник перешел в наступление 21 апреля 1942 года, две недели тому назад силами 16-й армии в составе трех армейских и 50-го моторизованного корпусов, причем последний состоял из двух танковых и пары мотопехотных дивизий. Вот только войска 11-й и 27-й армии уже со второй половины марта ожидали попытки деблокирования Демянской группировки, с февраля выстраивая оборонительные рубежи от Полисти до Ловати. К тому же в феврале после трехдневной артиллерийской подготовки из полудюжины тяжелых артиллерийских дивизионов, удалось взять окруженный Холм, начисто истребив обороняющихся там немцев — в основном из охранной дивизии и прибывших к ним на помощь двух батальонов из эстонских и латышских карателей, что сжигали села на новгородской земле. Взятие в январе Старой Руссы лишило немцев опорного пункта на левом фланге, который в истории должен был бы сыграть свою роль, но теперь уже никак не сможет повлиять на ход боевых действий.

Историю войны, для него давно минувшей, но сейчас настоящей, Григорий Иванович хорошо знал, а потому прилагал массу усилий, чтобы изменить ход событий, крайне неблагоприятный для его отечества. И это удалось — взять Ленинград в кольцо удушающей блокады немцы не смогли, так и вышли к Ладоге — Кировская железная дорога продолжала связывать «колыбель революции» со всей страной. А стоило в январе отбить у врага Октябрьскую железную дорогу, то промышленность «северной столицы» заработала на всю мощь, а ведь до войны Ленинград выдавал четверть военной продукции. И уже сейчас город выдавал на «гора», как говорят шахтеры, «львиную долю» полковых 76 мм пушек и 120 мм минометов. А еще лучшую половину танков КВ, в «облегченном» варианте, да такую же часть станковых «дегтярей» КДС, которые вообще должны были появиться только через четыре с половиной года, да и то в варианте РП-46.

Так что ситуация для «третьего рейха» уже сейчас потихоньку стала становиться плачевной. В ходе зимнего контрнаступления Красная армия на центральном и южном направлениях восстановила линию фронта, сложившуюся на конец октября. Продвинулись к самому Смоленску, «нависнув» над городом с севера и запада, освободили такие значимые центры как Орел, Брянск, Белгород и Курск. На юге дела шли не так успешно, как в центре, там немцев только оттеснили, да вышли на подступы к Харькову. Зато на севере добились более значимых успехов, снова заняв оборонительные позиции на Лужском рубеже, и большую часть Эстонии, деблокировав гарнизон Моонзундских островов. Фактически вышли на линию фронта, что существовала в июле. Однако самый большой успех связан с окружением Демянской группировки вермахта в составе 2-го армейского корпуса — в «котле» оказалась полудюжина дивизий, включая эсэсовскую «Тотен компф».

— Сталинграда не будет, по крайней мере, на это можно надеяться, а вместо него Германия получит Демянский «котел». Сто тысяч окруженных войск не триста тысяч, но тоже весьма значимо — их выпускать нельзя, и не следует давать ни малейшей возможности для деблокирования. Как только задавим, а это непременно будет, то в «арийском народе» веры в «полководческий гений» фюрера изрядно поубавится, а там и траур объявят по всей стране. Как в наше время по 6-й армии фельдмаршала Фридриха Паулюса, который сейчас о подобном для себя исходе и не помышляет.

Григорий Иванович еще раз взглянул на карту — начало мая 1942 года в создавшейся реальности куда более благоприятное, чем в той, которая была в его истории. Понятно, что немцы утратили стратегическую инициативу, а чтобы не то чтобы победить, а иметь надежды, им нужно нанести Красной армии несколько сокрушительных поражений. Вот только вряд ли сейчас такое возможно на восточном фронте, двухмесячная оперативная пауза с переходом к стратегической обороне вместо бесконечных и изматывающих войска череды мелких наступлений, на которых настаивал командующий Западным фронтом генерал армии Жуков, принесла свои плоды. Войска не только занимали хорошо оборудованные позиции и были пополнены до полных штатов, но получили необходимое вооружение. Его изготовили немало, ведь страна эвакуировали тысячи заводов прошлым летом и осенью, и они уже отладили производство на новом месте, и наращивали выпуск продукции. На фронт поступило без малого две тысячи «тридцатьчетверок», этих танков хватало на десять механизированных корпусов, доведенных до полного штата. И в мае ожидается поступления от заводов чуть больше тысячи ста Т-34 — еще на шесть мехкорпусов вполне хватит. Именно в их восстановлении, пусть на бригадной основе, Кулик видел главный инструмент для ведения наступательной войны. Сейчас не будет того самого «тягостного» года войны, когда формировали изначально слабые танковые корпуса, постоянно их реформируя и подвергая всяческим реорганизациям. Он сам прекрасно знал о том, и всячески настаивал перед Ставкой и начальником Генерального штаба маршалом Шапошниковым о принятии выработанных именно им решений — и это ему удалось сделать. А так получились достаточно мощные соединения в пятнадцать тысяч бойцов и командиров при двух сотнях Т-34, по численности личного состава не уступавшие германским панцер-дивизиям, а по количеству танков превосходящие их. И это еще без самоходок, которые только начали проходить испытания — только недавно создали первые образцы 85 мм пушек на основе зенитных орудий, с их баллистикой и мощными боеприпасами, фактически на целый год раньше…

— Ты как, Григорий, все стоишь и размышляешь?

В кабинет зашел секретарь ЦК ВКП(б) и главный партийный руководитель Ленинграда, ставший одним из шести членов Государственного Комитета Обороны. Со Ждановым ему нравилось работать вместе, только он один знал тайну «перевоплощения» маршала Кулика. Их кабинеты находились в Смольном рядом, да и не могло быть иначе, ведь Андрей Александрович являлся членом Военного Совета Северо-Западного фронта. И от него зависело очень многое — по крайней мере, по степени насыщенности вооружением войска фронта стояли на особом положении, получая все, и даже сверх всяких норм, благодаря напряженной работе ленинградских заводов.

— Вставай рядом, вместе думать будем, Андрей. Вот смотри — у нас немцы прут на Демянск, мы их не пропустим — это ясно. Но у них здесь только один танковый корпус, а ведь есть еще восемь других. А где они наступать начнут — вот в чем вопрос…

Этот американский истребитель поставлялся по программе ленд-лиза во все страны антигитлеровской коалиции, много отправлялось в Советский Союз — без малого две с половиной тысячи самолетов. У нас он получил прозвище «чудо безмоторной авиации». Но не по тому, что мотор плохой, наоборот — «сталинские соколы» постоянно гоняли его на форсаже, пытаясь хоть так угнаться за «мессерами», в то время как по инструкции это рекомендовалось делать лишь в крайних случаях и на несколько минут…

Глава 2

— Просто товарищ Сталин прагматик, и всегда руководствуется принципом разумной достаточности. И прекрасно понимает, что «укрупнять» части необходимо, чтобы эскадрилья была из дюжины истребителей, батарея нормальной, а батальон полнокровным, из пяти рот, включая минометную и пулеметную. Что толку от собранных в дивизию десяти тысяч мужиков, если немцы их одним артиллерийским огнем с землей смешают, а они толком ответить не могут. Так что предпринимаемые меры вполне достаточны и разумны, н не потеряно главное — время. Наоборот — все это было оплачено кровью и потребовалось два года войны, чтобы понять полезность того, что введено в армии уже сейчас. Теперь для наших генералов и будущих маршалов только остается овладеть «инструментом».

Кулик усмехнулся, и, отойдя от карты, уселся за стол. Закурил папиросу и посмотрел в окно — за стеклом вовсю буйствовала та самая весна, которая как раз в том расцвете, который предвещает наступление лета. Жаркая погода, непривычная для этого времени года — обычная питерская погода куда пасмурней, да постоянная балтийская слякоть.

— Дивизия должна быть расчетной единицей, и не сильно уступать вражеской по основным параметрам — численности людей, количеству и качеству вооружения, мощности артиллерийского залпа и наличию достаточного числа противотанковых пушек и ружей. Если такая «арифметика» будет строго соблюдаться не только на штабных картах, но и в реальной жизни — мы задавим немцев намного быстрее, понеся намного меньшие потери, чем сейчас. Вот смотри, что мы сейчас имеем — у немцев 16 тысяч, но долго такая цифирь не простоит, потихоньку начнет снижаться, неуклонно и неотвратимо. Все дело в том, что противник с опозданием начал формировать новые пехотные соединения, что нам во время контрнаступления сыграло на руку. А на новые дивизии нужны люди, много резервистов и новобранцев, человеческий ресурс в Германии ограничен. Как и у нас, кстати, несмотря на видимость «многолюдности» — слишком многих мы уже потеряли за прошлое лето. Тем не менее, три с половиной сотни «нормальных» дивизий мы имеем — егерские и горнострелковые лучше не учитывать — у них слишком специфические задачи, их следует считать как две к одной. А немцы выставить смогут не более двухсот полнокровных дивизий, а для их страны это большое напряжение. Потому сокращение дивизионных штатов неизбежно, а это приведет к тому, что на одну немецкую дивизию мы будем иметь две наших. Хорошо, полторы — у Гитлера есть союзники, с нами воюют финны и румыны, появятся венгры, возможно итальянцы — но это уже совсем экзотично. К тому же у противника намного большее число людей в тыловых службах, так что если численность дивизии сократится с шестнадцати до двенадцати тысяч, то число батальонов в полку также сократится с трех до двух, или вместо трех полков останется два, как в горнострелковых и моторизованных дивизиях. Но не будем забегать вперед, и так ясно, что на один наш стрелковый корпус немцы имеют сейчас две своих дивизии в лучшем случае, в худшем одну, что отнюдь не редкость — мы при таком соотношении наступали под Ленинградом этой зимой, и добились успеха.

— Но ведь их дивизии значительно превосходят нас сейчас в артиллерии численно, потому и отражают наши атаки.

— Я бы так не сказал — нас превосходят в умении действовать артиллерией, а это совсем иное. По мере получения опыта и формирования соответствующих навыков, превосходства противника будет «сглаживаться», потом нивелируется, а дальше начнет уступать первенство. Что касается собственно дивизионной артиллерии и минометов, то по числу стволов определенный паритет — у противника 12 150 мм и 36 105 мм гаубиц, у нас 12 122 мм гаубиц, 24 трехдюймовые пушки и 18 120 мм минометов. Общий залп примерно в три четверти от вражеского, что соответствует численности дивизий, но при этом в полковой артиллерии достигнуто полное равенство, и даже чуть больше в нашу сторону. Так что все дело в умении всем этим правильно распорядится, да обеспечить ствольную артиллерию необходимым боекомплектом. Но тут многое от наших союзников зависит — очень нужны порох и взрывчатка, а это химическая промышленность, в которой мы серьезно уступаем. А пока поставок мало, то можно компенсировать только за счет большого числа минометов — вот тут сдерживающих ограничений нет, только дальность стрельбы меньше в два раза. Есть другие факторы, что играют за нас против немцев, и они серьезные.