Супец из мухоморов

Вот нахалка, подумала я, закипая от негодования, хотела было уже ей ответить, но Прасковья ласково на меня посмотрела и сказала приторно-сладким голосом, обратилась к коряге:

— Что ж это вы, Елизавета Гансовна, как обычно, с визитом на ночь глядя, когда все приличные люди давно опочивать изволят? Или вы, опять какие-то сплетни на хвосте принесли?

— Это ж кто приличные люди, вы что ли, Прасковья Никитовна? — Она засмеялась каркающим смехом и всплеснула руками. — Я вас уж час дожидаюсь, а вас всё нет и нет, совсем вы стыд потеряли, дорогуша, ещё и девочку за собой таскаете. А я, между прочим, прибыла на поруки её взять, поговаривают, что Светлану скоро во дворец пригласят, так я её хотела этикету подучить, а то общаясь с вами, она только и будет уметь, что коровам хвосты крутить. — Фыркнула она и демонстративно отвернулась.

— Что? — прогорланила Прасковья. — Да ты ополоумела, Лизка, совсем краёв перестала видеть. Я тебе сейчас твой лысый хвост на твоей башке накручу. — И ринулась к ней.

Елизавета проворно вскочила на кресло. Выставила руку вперед и тоже проорала, забыв о своих манерах: — Это я сейчас на твоей тупой башке воронье гнездо сделаю.

И они вцепились друг в друга. Полетели искры, и всё вокруг задымилось. Я ошарашенно смотрела на них и, как загипнотизированная, не могла сдвинуться с места. Вдруг меня кто-то подхватил на руки и быстро вынес на улицу, как только перешагнули порог, в доме всё засверкало, и в небо стали бить молнии.

Меня усадили в ступу, и только сейчас я обратила внимание на моего спасителя, который тоже залез вслед за мной, это был никто иной, как Матвей.

— Ты, ты, да как ты смеешь, — договорить я не успела, как рядом, почти задев ступу, ударила молния. Я завизжала, наконец приходя в себя, и, прочитав заклинание, взмыла в воздух.

Мы висели в воздухе в отдалении от усадьбы Прасковьи, еще пару минут побабахало, и наступила полная тишина.

— Как думаешь, они там вообще живы, может, им помощь нужна? — не смотря на Матвея, спросила я. Он засмеялся.

— Да у них такое каждый месяц происходит, как минимум. Смотри! — и он указал в сторону дома.

На наших глазах дом стал восстанавливаться, через пять минут уже ничего не напоминало о недавней разрухе.

— Ну что, полетели домой? — и Матвей приобнял меня, я повела плечами, сбрасывая его руку, и направила ступу к земле.

— Выходи, — сказала, приземлившись, он уставился на меня недоумённым взглядом.

— Давай, давай, иди проведай, как там Прасковья, и вообще. — Он вылез, так и продолжая на меня смотреть. Я взмыла в воздух и прокричала ему с высоты.

— А знаешь, когда ты был покалеченным магом, ты мне намного больше нравился. Прощай. — И, набрав высоту, полетела в сторону дома.

Прилетев домой, пошла сразу на кухню. Марта что-то готовила. Увидев меня, ласково улыбнулась и предложила чайку с пирожными. Я согласно кивнула и села за стол и задумчиво стала наблюдать за поварихой.

— Госпожа Светлана, что-то вы совсем без настроения. — ставя передо мной чашку ароматного чая, спросила Марта.

— Да какое тут настроение. Вот была сейчас у Прасковьи, так они с ведьмой Елизаветой передрались так, что дом почти разрушили. А ведь они женщины уже в таком почтенном возрасте, когда сидят в кресле, вяжут носки и делятся богатым опытом с молодёжью.

Марта засмеялась и присела рядом.

— Хозяюшка, так ведьмы же. Они вообще по определению не могут быть почтенного возраста. У вас, у ведьм, вообще нет возраста. Что касается внешности, вы выглядите так, как чувствует ваша душа внутри вас.

— То есть если моя душа себя будет чувствовать на восемьдесят лет, то я и выглядеть так буду?

— Нет, не думаю, что вы так будете выглядеть, моя дорогая. Ваша душа слишком молода, вы ещё не устали от жизни, в вашей жизни не было вереницы разочарований, и вам пока совсем нескучно, вы познаёте новое и стремитесь к новому.

Истинный облик души доступен лишь взору ведьм, вы видите друг друга такими какие вы есть, в то время как для всех остальных вы являетесь воплощением молодости и привлекательности.

— Марта, я уже знакома с тремя ведьмами, и ни одна из них не замужем, и детей у них тоже нет. Почему?

— Так мало желающих-то находится, чтобы с ведьмой-то жить. И повариха печально вздохнула. — Прасковья-то наша чуть было не вышла замуж, влюбилась, всё смеялась да песни пела, как мы тогда все радовались за неё. — Марта замолчала и задумалась.

— И что дальше, что случилось?

— Дальше гнилой человечишка попался, как оказалось. Да вы, хозяйка, сами у неё спросите, вон она вас как опекает, как дочку родную. Может и поделится с вами, душу-то хоть и не всегда, но хочется излить, даже ведьме. Так вот!

— Вы же, ведьмы, привязаны к своему месту, чтобы замуж выйти, ваш жених должен всей душой этого желать и корыстных помыслов не иметь. Тогда магия вас и поженит, а если нет, то женишка того. И Марта закатила глаза.

— Чего такого? — не поняла я.

— Развеет, чего тут непонятного, так что мало-мало желающих жизнь-то свою с ведьмой связать.

— А Матвей знает об этом? — как бы между прочим спросила я.

— Как же не знать, конечно, знает. Меня лишь удивляет, отчего Прасковья вам не сообщила. А мы-то голову сломали, пытаясь понять, отчего вы его отвергли. Ведь это же такая редкость — вы, только что обретшая ведьмовскую силу, и уже с претендентом на роль супруга. Можно сказать, Матвей шёл на верную смерть, если бы что-то пошло не так. — И она печально покачала головой.

Супер. Я вроде бы и ни в чём и не виновата, но почему так паршиво на душе? И этот тоже хорош, сразу в кровать тащить. И Прасковья хоть бы предупредила. Откуда же я могла знать, что нам, ведьмам, никакие обряды не нужны, всё магия решает.

Как-то обидно даже, хотя чего тут обижаться, у меня столько всего и магия, что не захочу — всё исполняется: и дом, и слуги, да и многое другое, о чём, наверное, я даже и не подозреваю. Для многих, наверное, это и есть счастье. А любовь, дети и муж? Зачем они, когда ты самодостаточная да при таком достатке.

Нет, я, наверное, другая, когда ты выросла в детдоме, самая первая и заветная мечта — это семья, мама и папа, дети.

— Марта, скажи, а как же… Ну, личная жизнь у ведьм?

— Какая личная? — не поняла повариха.

— Марта, ну та самая, — и я тихо прошептала: — с сексом как?

— А это да, вон селений сколько, выбирай, кто тебе приглянулся. Смертным-то чего будет, ничего, одна благодать.

— В смысле?

— Ну вы же про секс спросили? Или что?

И про секс, и про или что? А дети после селян родятся?