Сущность Альфы

– Да, отото, - внезапно ответил Итачи, посылая брату успокаивающие эмоции, - на первый взгляд это ничего не дает, и ты прав по поводу того, что Дею суждено было выносить, родить и не умереть, но я уверен, что это нам ещё пригодится, - альфа пожал плечами, - когда-то, когда придет время понять, для чего же нам были даны и эта сила, и эти способности

– А говорил, что нельзя читать мысли без необходимости, - Саске надулся, не обижаясь, просто так, для профилактики, чтобы аники не думал, что ему все позволено, в том числе и подслушивать то, о чем он размышляет, ведь ещё минут двадцать назад он думал о близости со своим альфой, интимной близости, и будет очень неудобно, если брат застукает его за такими фантазиями

– Больше не буду, - Итачи, как в детстве, согнул все пальцы в кулак и оттопырил мизинец, тем самым давая клятву своему отото, на что сам омега снова фыркнул, но мизинец тоже поднял, припоминая, что в детстве, да и в принципе, они с братом часто пользовались этим знаком, чтобы кое-что скрыть от родителей или же прикрыть друг друга. Например, когда он в десять лет подрался с мальчишкой-хулиганом, и Итачи пошел в школу вместо родителей, тем самым прикрыв его, или же когда аники сбегал на свиданку с Деем, а Саске заверял родных, что брат гуляет вместе с друзьями. Да, возможно, времена меняются, но кое-что, например, такие мелочи, остаются вечными.

– К тому же, - продолжил Итачи то, на чем они остановились, - думаю, когда откроются и твои способности, все станет предельно ясным, и тогда мы сможем понять, почему боги даровали нам сущность Древнего

– Откроются? – удивленно переспросил Саске, даже приподнявшись на постели, хотя, похоже, чай начинал действовать на него ещё и усыпляюще, потому что в голове слегка туманилось, а веки казались слишком тяжелыми, чтобы подымать их лишний, совершенно ненужный раз, потому что у них с братом была связь, и, чтобы видеть его, достаточно было просто чувствовать

– Ты же так и не дошел к сакуре? – предельно строго спросил Итачи, на что омега ответил решительным, отрицательным мычанием. – Я так и думал, - казалось, альфа с облегчением вздохнул, хотя не казалось, а так оно и было, потому что, как ни крути, а Саске ещё не был готов к тому, чтобы использовать всю силу Древнего, ему нужно ещё время для того, чтобы свыкнуться с новым собой и привести в порядок свои чувства. – Вот как дойдешь, отото, - зримый ментальный виток отделился от биополя альфы и ласково взъерошил чернильно-синие волосы омеги, - тогда сможешь слиться со своей сущностью и пользоваться всей силой Древнего

– Обязательно, - Саске зевнул и, не в силах превозмочь дремоту, опустился на постель, укутываясь в одеяло и с сонным туманом во взгляде смотря на брата, - вот только ворона уболтаю, чтобы он меня пропустил к дереву, и буду самым сильным омегой в мире

– Конечно, отото, - на этот раз Итачи потрепал брата по волосам рукой, чуть подавшись вперед и с легким беспокойством всматриваясь в его лицо. – Отдохни, а я пока в клинику съезжу

– Я тоже хочу, - вяло пробормотал Саске, щурясь от таких приятных, ещё более убаюкивающих прикосновений. – Я ведь даже племянников своих ещё не видел

– Увидишь, братишка. Позже, - Итачи поднялся с кровати, но уходить не спешил, стоя возле брата и задумчиво хмуря брови, словно решаясь – задавать или не задавать столь важный для него вопрос

– Отото, а на что похож внутренний мир Наруто? – альфа все-таки решился, хотя и не думал его задавать, будто что-то подсказывало ему, что ответ ничего ему не объяснит и не разъяснит, но попытаться стоило, особенно, ввиду того, что он собирался сделать

– Там коридоры, коридоры, коридоры, - нехотя протянул Саске, переворачиваясь на бок и уже практически шепча, - вода… письмена… клетка… и сущность

– Сущность? – это было интересно, необходимо, нужно, поэтому старший Учиха просто не мог не узнать, что же скрывается за этим словом. – На что она похожа, отото? Эта сущность

– Пф, - омега зарылся под одеяло по самую макушку и уже оттуда пробубнил. – Ни на что. Это просто сущность. Многие в одном. Одна ради многих, - и Саске мирно засопел, оставив своему аники ещё больше вопросов, чем дал ответов

Итачи только головой покачал, понимая, что все же не стоило спрашивать, потому что, действительно, то, что сказал брат, лично для него ничего не прояснило. Он все ещё считал, что Намикадзе – оборотень, хотя этой догадке не было никаких подтверждений, ведь как это – просто сущность? У Наруто просто не может быть «просто». Что означают слова Саске об одном и многом? И письмена? Что это? Почему они наполняют внутренний мир Намикадзе? И вода? Почему именно вода, если весь альфа был будто объят пламенем? Единственное, что понимал сам Итачи, это клетка, своего рода барьер, за которым Наруто и удерживал свою сущность, но это не проясняло ровным счетом ничего. Поэтому нужно действовать. Нужно во всем разобраться, причем побыстрее. Разобраться, чтобы принять ещё одно, пожалуй, довольно неоднозначное, но крайне необходимое решение.

Итачи ещё раз посмотрел на умиротворенно уснувшего омегу и снова покачал головой, припоминая, насколько пугающ и прекрасен в одночасье узор сущности Древнего в глазах брата – знак бога смерти, так называемый, «кровавый цветок».

Прикрыть глаза и хотя бы на минуту отгородиться от того напряжения, которое невидимой, но тяжкой пеленой легло на плечи пятидесятилетнего альфы. Прикрыть глаза и погрузиться в свои мысли, как в омут, ища начало, исток, то, что сложилось в его жизненный опыт, то, что поможет ему узреть истину. Его путь был нелегким с самого рождения: гибель отца, которого он даже не помнил, приглушенные, душащие всхлипы матери, которая, будучи омегой, отчаянно пыталась спасти и удержать в своих руках то, что ненавистники и конкуренты жаждали разорвать на куски, безысходность, крах личностных начинаний, неуверенность в собственных силах… Да, Минато Намикадзе не всегда был таким сильным, властным и могущественным.

До шестнадцати лет он был просто Минато-кун, человек, особь без статуса, безотцовщина, несостоявшийся глава клана, тот, на кого смотрели со скрытой завистью и ненавистью. В шестнадцать он пробудился, как альфа, и сразу же, как по щелчку, стал Минато-сан, альфой, на которого смотрели с благоговением и обожанием, внимания которого добивались, с мнением которого считались и от решений которого зависели. Омеги вились вокруг него стайками, томно поглядывали в его сторону, «распушивали перед ним хвосты» и распространяли запах своих феромонов, якобы случайно начиная течь именно в его присутствии. Минато этому не удивлялся, изредка оказывая симпатичным омежкам знаки внимания, ведь гон – это естественно, это природный порядок вещей, да и удивляться было особо-то и нечему, потому что он, как альфа, был красив, статен, мужественен и, как ему говорили, отличался от других трепетным отношением даже к мимолетным партнерам. После гражданского совершеннолетия, в двадцать, он стал Минато-сама, переняв на себя управление и кланом, и юридической конторой, точнее, отвоевав это право у того, кто, так сказать, временно исполнял его обязанности, и который возвращать их законному владельцу, естественно, не собирался. Но тогда он уже не был бессилен, он возмужал, вооружился знаниями и опытом и, а это тоже сыграло свою роль, за ним теперь стояли Сенджу. Наконец, его мама смогла отпустить свои страхи и тревоги, передав все дела сыну и уехав с мужем в США, поскольку эта почти двадцатилетняя борьба с завистниками и недоброжелателями сильно подточила здоровье омеги, которой требовались лечение и отдых.

Минато сразу же начал называть Джирайю отцом, не считая, что тем самым он предает памяти о покойном родителе, потому что альфа сам относился к нему, как к собственному сыну, и даже рождение Яхико ничего в их с отчимом отношениях не изменило. Джирайя даже из-за границы присматривал за ним и, именно в самые необходимые моменты, помогал советом, потому что дел у молодого главы клана было много, а опыта, как оказалось, не так уж и достаточно, чтобы на первых порах править властной и твердой рукой. Но он учился, постигал, обжигался и пробовал снова, зная, что подле него есть люди, которые могут его поддержать в любой момент, и на которых он сам может положиться.

Наверное, он бы ещё долго не замечал никого и ничего вокруг, дни и ночи напролет, по крупицам собирая то, что разрушил его предшественник, восстанавливая влияние клана Намикадзе и выводя свой бизнес на надлежащий ему уровень, если бы в один день в его кабинете не появилась багряноволосая бестия.

Признаться честно, Узумаки Кушина с первого взгляда ему не понравилась: альфа, волевая, сильная, нагловатая, требовательная, бескомпромиссная, принципиальная, напирающая своим характером, - в общем, не его тип. Их вторая встреча была случайной – просто столкнулись на улице и немного, только из вежливости, поговорили – и третья, и четвертая, и все последующие тоже происходили по воле случая, растянувшись во времени из пары минут дежурных фраз до несколькочасовых прогулок и бесед обо всем на свете. Тогда Минато подумал, что, раз они так часто, но случайно пересекаются, значит – судьба, тем более что Кушина, когда он узнал её получше, оказалась очень приятной, женственной, чувственной, умной и обаятельной, то есть именно той, которую он полюбил и которую захотел видеть подле себя всю жизнь. Только после, уже много лет спустя, Минато узнал, что их случайные столкновения в толпе случайностью отнюдь не были, потому что он, с первого взгляда, кстати, понравился Кушине, и она решила, что именно Намикадзе Минато достойный её альфа. Получалось, что это багряноволосая бестия добивалась его, подталкивала, приручала и стала инициатором их отношений, но сам альфа и не сердился, понимая, что, если бы не решительность, напористость и, а скрывать это бессмысленно, хитрость Узумаки, у него сейчас не было бы ни любимой супруги, ни двоих сыновей.