Сущность Альфы

Наверное, он выпал из реальности, потому что пришел в себя только тогда, когда вокруг него что-то оглушающей взорвалось, насыщаясь отголосками неистового жара. Саске поднялся: ноги дрожали, по вискам стекали капельки пота, губы лихорадочно жгло, и даже влажный язык не мог собрать эти раскаленные капли, биополе выгнулось и замерло, как замер и сам омега, как замерли альфы. Что-то произошло. Что-то, что должно его испугать – именно об этом твердили инстинкты. Но сущность, которая, наконец, решительно вскинула голову, будто сковала его тело, вынуждая стоять на месте и ждать.

Саске заметил, что Минато-сама сделал шаг назад, а Собаку, наоборот, вперед, а после, на это ушли секунды, дверь в родильную палату распахнулась, являя его взору клубок огненных ментальных вихрей, которые змеями скользили по телу Наруто, слизывая кожу в прямом смысле этого слова. Ещё миг, и биополе аловолосого стало зримым, хищным, с огромными когтистыми лапами и острыми пиками, которые были направлены в сторону его альфы, а глаза Собаку стали черными провалами, в которых зловеще мерцал желтоватый зрачок. Сам Саске не шелохнулся, потому что не понимал, почему он должен бояться Наруто. Да, на первый взгляд могло показаться, что это не Наруто, а зверь в облике человека, как мифический оборотень, потому что в клыкастом оскале, длинных когтях, узких, вертикальных зрачках на фоне огненной радужки не было ничего человеческого, но сам Саске видел не существо, а именно Наруто, объятого пламенем и непонимающе смотрящего перед собой, будто блондин был внутри, а сущность вне. Да, именно так. Сущность взяла верх над Наруто, поглотила его, подчинила своей силе, выплеснулась, являя свой истинный облик. Но, как бы там ни было, это его Наруто, его альфа, и Саске не собирался его бояться, чувствуя, что именно к этому и готовилась его собственная сущность, мгновенно раскрыв вторую ступень мутации и окружив его плотными щитами. Другой альфа так бы не смог, только омега.

В этот же миг Наруто издал утробный, повелительный, подавляющий рык, и биополе Собаку отступило, поддавшись этой силе, в то время как щиты Минато постепенно рушились, плавясь под воздействием мощи биополя своего сына. Наверное, Гаара хотел остановить, преградить путь, заставить сущность отступить, с помощью их с блондином связи повязанных вернуть Намикадзе контроль, но миг был утерян, и альфа уже смотрел на него жаждущим взглядом. Саске не испугался. А почему он должен бояться того, кого любит всем сердцем? Глупо, конечно же, ввиду ситуации, потому что сила сущности Наруто могла его просто испепелить, но омега верил. Да, он верил в Наруто, верил во взаимность их чувств, верил в то, что возлюбленный не причинит ему вреда. Самоуверенно, но все равно верил, оставаясь стоять на месте и балансируя на грани собственных сил, чтобы не податься зову сильного альфы, не стать перед ним на колени, не склонить голову, не уступить, а остаться равным, доказывая свое право быть рядом.

Наверное, Саске все-таки показалось, но в безумном взгляде зверя мелькнул глубокий, цвета моря, осознанный огонек, после чего Наруто рыкнул, протестующе, будто ему было невероятно больно, будто он ломал себя и свою сущность заодно, а потом альфа, круто развернувшись и ментально оттолкнув друга, помчался в противоположную от омеги сторону. Стекла в окне разлетелись на осколки ещё до того, как Намикадзе приблизился к нему. Блондин, воистину как зверь, запрыгнул на подоконник, а после, даже не думая о том, что это пятый этаж, спрыгнул вниз, отчего у Саске на миг замерло сердце, чтобы после вновь ещё раз замереть, когда следом за Наруто в окно метнулся Гаара. Саске не стал мчаться за ними и смотреть на то, превратились ли тела двух альф в кровавое нечто, словно что-то подсказывало ему, что ему и думать о подобном не стоит. Лишь краем взгляда он заметил, как ошарашено смотрит на него Минато, а после Саске бросился к лестнице, ведомый невидимой, но отчаянно зовущей его нитью, которая связывала омегу с его альфой.

Плотные ментальные витки сработали не хуже воздушной подушки, и Гаара приземлился на полусогнутые ноги, оставив после себя легкую вмятину в асфальте, но при этом не нарушив идеальную поверхность дорожки, поскольку в нескольких шагах от него уже была вмятина, причем намного глубже и больше. Выпрямившись и осмотревшись, Собаку не мог не оценить тот факт, что это был задний двор больницы, на котором стояли мусорные баки, да несколько хозяйственных построек, и камера наблюдения была только одна – над стальными воротами, которые активировались через домофон дежурным службы охраны. Конечно же, никакие ворота Наруто не удержат и никакие ограждения не станут для него преградой, но, главное, здесь не было людей, что значительно увеличивало шансы на удачный исход запланированного аловолосым.

Они с Наруто предвидели подобное, именно поэтому Гаара не просто приехал с блондином в клинику, а оказался именно в коридоре, который вел к родильным палатам и в котором, благодаря осведомленности и благоразумности Цунаде Сенджу, не было никого из персонала. С врачом было заранее оговорено, что, в случае необходимости, она вместе с ассистенткой и детьми укроется в специальных боксах для новорожденных, которые примыкали к каждой палате, и в которых младенцы находились первые несколько часов своей жизни, чтобы медсестры могли провести полную диагностику их состояния. Так же, хоть это и было трудно, стены в плате были окрашены специальной краской с добавлением порошка лунного металла, который должен был сдержать силу альфы, ненадолго, конечно же, потому что столь малое количество ограничителя пусть и было преградой, но отнюдь не непреодолимой, поэтому Гаара был полностью готов и сконцентрирован. Присутствие старшего Намикадзе ему не мешало, хотя он и не понимал, почему Минато-сама заведомо подвергает себя опасности, а вот сам альфа явно был не рад его появлению, прекрасно зная, что это означает. Но был ли у Собаку выбор? По сути, нет. Ведь он дал обещание своему повязанному, у него, как резонатора, были обязанности, он просто не мог оставаться в стороне в то время, когда друг канул в пучину безумия, поглощенный собственной сущностью, хотя это и не означало, что уверенность и стойкость давалось ему не сложнее, чем щелчок пальцами. Было сложно, мучительно сложно, но все-таки Гаара надеялся, что до крайностей не дойдет, что было до мизерности маловероятным.

И вот теперь, безошибочно чувствуя и видя Наруто, ведь это был Наруто, а не просто безумная сущность, сила которой плавила асфальт и корежила мусорные баки, Собаку никак не мог решиться сделать первый шаг, шаг, который мог закончиться крахом его привычного мира. Зримые ментальные витки нетерпеливо дрожали вокруг него, подстегиваемые присутствием конкурента, агрессора, сгустка силы, а сущность уже расправила свои крылья, готовясь к сражению. Да, они с Наруто не раз сражались, порой нанося друг другу тяжкие травмы, но ещё никогда ему не приходилось вступать в бой именно с сущностью Намикадзе, что, впрочем, его не пугало. Сердце стискивалось от боли, но ноги упрямо продолжали делать медленные шаги, приближая его к застывшему в кольце золотисто-огненных вихрей другу, который скалился, буравя его тяжелым, вызывающим взглядом.

Наруто просил, чтобы он разорвал их связь, чтобы не было никаких ограничений, чтобы Собаку не тратил силы на поддержание уз, чтобы ему не было больно, а эмоции отошли на второй план, обнажая чувство ответственности и долга, но он не смог. Разорвать связь нужно было именно в тот момент, когда Наруто появился на пороге родильной палаты, ведомый лишь инстинктами, а у безумной сущности два инстинкта – свергать и присваивать, но он не смог. Точнее, хотел, уже воззвал к узам повязанных, натянул нити до предела, понимая, что друг не откликается на его зов, что между ними будто паутина узлов, которые заглушают его попытки перебрать безумие Наруто на себя, возвысил над собой ментальную когтистую лапу, энергетики в которой должно было хватить на то, чтобы разорвать связь, но не смог. Не смог не потому, что был безответственным или же поддался эмоциям, а потому, что на секунду, на короткий миг, увидел осмысленный проблеск в глазах Намикадзе и одновременно почувствовал слабость узлов в их связи – значит, Наруто все же мог управлять своей сущностью, но почему-то не хотел этого делать.

Он, конечно же, видел Саске, мальчишка затаился в уголке и источал просто невероятное количество противоречивых эмоций, но он почему-то даже не помыслил о том, что омежку нужно увести, изолировать в отдаленности общего зала для ожиданий, бесцеремонно выставить его за дверь и тем самым обезопасить, но он этого не сделал и, как оказалось, не зря. Наруто любил Саске, и именно это чувство не позволило ему сорваться и причинить омеге вред, хотя, будь на месте Учихи какая-либо другая омега, она была бы уже пленена природным притяжением альфы. Удивительно, но Саске, похоже, не испытывал ни грамма похоти, ни капли вожделения, ни зерна сладострастия, скорее, мальчишка был раздражен и слишком самоуверен, не отступив перед зверем ни на шаг. Но все-таки… Все-таки, если Наруто любит этого омегу, если смог ради него на несколько секунд вновь вернуть себе контроль над телом и выпрыгнуть в окно, почему он не закрепил этот контроль? Почему уступил и поддался? Почему не воспользовался предоставленным шансом? Собаку отказывался верить в то, что друг мог просто воспользоваться возможностью, чтобы сделать то, что вот уже несколько лет считал правильным – он слаб для этой сущности и её силы, значит, представляет угрозу, значит, нужно эту угрозу устранить. Да, в мире не было силы, которая могла бы остановить то, что носил в себе Намикадзе, но был способ, который мог именно устранить, и этот способ был доступен Собаку.

Он остановился примерно в пяти метрах от застывшего и сжавшегося, будто готовящегося к броску, Наруто, прекрасно зная, что от силы альфы его не спасет даже сотня метров, при этом стараясь сохранять с другом зрительный контакт, все ещё надеясь увидеть в шальных глазах проблески сознания. Но их не было, по крайней мере, так могло показаться на первый взгляд, потому что огненные витки рвано, агрессивно, угрожающе вились вокруг альфы, то сгущаясь, то расплываясь, то трансформируясь в длинные хвосты, которые рассекали воздух с оглушающим свистом, хлестали землю, вырывая из неё клочья земли, и обвивали все тело Намикадзе, оставляя после себя выжженные дыры на одежде и коже, ведь Гаара чувствовал, почему тело Намикадзе замерло, а не бросилось в атаке вперед. Наруто держал свою сущность, точнее, держал свое тело на одном месте, не позволяя ему двигаться, держал силу, не позволяя ментальным витками атаковать, но все равно не мог вернуть себе контроль полностью, давая другу лишь несколько минут для того, чтобы Собаку мог исполнить свое обещание.

Сердцем он отказывался обращать свою силу и свои способности против друга, повязанного, фактически, брата, но его сущность, ведомая природными, исконными, первоочередными инстинктами уже начала уплотнять его биополе, создавая в нем маленькие сгустки чистой энергетики, которые постепенно становились все больше, начиная сливаться и обретать чернильно-синий цвет. Он никогда не простит себе этого, смерть друга будет на его совести, руках, душе, сущности, но он все равно будет продолжать жить дальше, потому что у него есть любимый супруг, его Пара, и их не рожденный ребенок, у которого обязательно будет самый заботливый отец-альфа. Он проживет эту жизнь за них двоих, а после, когда бог смерти сомкнет свои костлявые пальцы вокруг его сущности, он ответит за содеянное со всей строгостью, с легким сердцем окунувшись в огненную пучину Преисподней.