Сущность Альфы

– Всего лишь голова немного кружится, - так и не открыв свое биополе, ответил омега, пытаясь выиграть хотя бы минутку для того, чтобы собраться с духом и сделать то, что он легкомысленно откладывал до последнего. Да, наверное, не так уж сильно он и изменился, раз уже во второй раз повторяет свои же ошибки.

– Ты заболел? – взволновано спросил Нейджи, таки настояв на своем и бережно развернув супруга лицом к себе, но и не высвободив его из своих объятий. – Тебя дорога утомила? Угощения не пришлись по вкусу? Переволновался? Что? – он чувствовал, что мужу плохо физически, а его биополе нестабильно, но никак не мог понять природу этих ощущений, словно внутри возлюбленного вырос непроницаемый для него барьер, за которым муж от него что-то скрывал. Он не мог надавить на омегу ментально, даже ради того, чтобы успокоить свою сущность, которая отчаянно тянулась к своей половинке, явно желая что-то сделать… что-то восстановить… о чем-то напомнить. Все-таки он, и правда, невнимателен к мужу, а отец ему о главенстве в клане едва ли не каждый день напоминает. Какое тут главенство, если в его семье, как он чувствовал, что-то должно произойти?

– Да нет, - хмыкнув и таки раскрыв свое биополе, потому что не ощутить, не почувствовать, не увидеть волнение, заботу и любовь мужа было довольно сложно ввиду того, насколько чувствительным к ментальным прикосновениям стало его биополе и столь отзывчивой оказалась сущность. – Просто, обычно, беременность сопровождается и тошнотой, и головокружением, так что, - омега беззаботно пожал плечами, - ничего страшного со мной не происходит

– Ну, и напугал же ты меня, - Нейджи облегченно вздохнул, обнимая супруга и проникаясь звоном их уз пары, а после, нахмурившись и шепотом, про себя, повторив слова любимого, занял исходную позицию, напрягшись. – Значит, беременность? – омега в ответ невинно хлопнул ресничками, поэтому альфе оставалось только вздохнуть. – И я, ожидаемо, узнаю об этом последним?

– Ну, не последним, - виновато, но только для виду, потому что сам Суйгетсу считал, что он поступил… благоразумно, умолчав о своем положении до поры до времени, - а третьим

– Понятно, - Хьюго фыркнул, и так уже, без объяснений, зная, кто же те двое. – И что говорит Намикадзе?

– А с чего ты взял, что я его спрашивал? – слегка возмутился омега, но почувствовав ментальное предостережение со стороны мужа и увидев его назидательно приподнятые брови, лишь вздохнул, отвечая. – Мальчики

Нейджи снова нахмурился, видя, с каким ожиданием и с какой настороженностью, слегка обеспокоенно, смотрит на него супруг, и чувствуя, как нестабильно клубится его биополе, прочно охраняя внутренний барьер. А после альфа приподнял ладонь, задумчиво загнул один палец, второй, разогнул их и снова согнул, явно пытаясь понять, почему омега применил множественное число.

– Двое? – осторожно переспросил Нейджи, потому что поверить в подобное было крайне сложно, хотя…

– Двое, - уверенно ответил Суйгетсу, ведь супруг и так уже почувствовал его опасения.
– У тебя же предрасположенность, а, значит, - омега снова смутился под столь жарким, радостным и наполненным безграничной любовью взглядом альфы, - будут близнецы

– Спасибо, - прошептал Нейджи, заключив возлюбленного в крепкие объятия и теперь, когда барьер больше не казался непреодолимым, почувствовав маленькие пульсации жизни внутри супруга. – Я обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы ты чувствовал себя самым счастливым и самым любимым омегой в мире

– Уж постарайся, - провокационно хмыкнул Суйгетсу, прильнув к мужу и положив голову ему на плечо, после чего, будучи полностью уверенным в том, что альфа приложит все усилия для того, чтобы выполнить свое обещание, добавил, - ведь близнецы, альфочка и омежка, станут частью нашей семьи уже через семь месяцев.

– Ж-ж-ж-ж! Ж-ж-ж-ж! – темноволосый мальчик лет шести, наматывая круги по просторной светлой гостиной, раскинул руки в стороны, увлеченно изображая самолетик, пока его папочка был занят. Конечно же, мальчику хотелось, чтобы папа поиграл вместе с ним, потому что папа у него был самый лучший, и играть с ним всегда было весело и интересно, но в то же время малыш знал, что, когда приходит Канкуро-сан, он должен поиграть сам, чтобы потом снова стать центром внимания своего папочки.

– Уверен, что хочешь отдать Катсу в школу в этом году? – сидя на широкой подушке в обществе игрушек и книжек маленького Хагоромо, спросил Канкуро, придерживая подмышки своего сынишку, который не так давно сделал первые шаги. – Ведь семь ему будет только перед Праздником Богов, так что можно годик ещё и подождать

– Катсу сам хочет, - взглянув на сына, который, а он был в этом уверен, внимательно прислушивался к разговору взрослых, Киба не смог сдержать радостную улыбку. – Он у нас мальчик умненький: читает с четырех лет, считает до ста без запинок, писать даже немного умеет, более того, - омега фыркнул, но в этом жесте было только умиление и капелька гордости, - по мультикам английский учит. В отца, наверное, пошел, - и шатен снова посмотрел на малыша, который, словно в противовес его слов, был смуглым, с густой, слегка вьющейся копной каштановых волос и в общих чертах лица походил на него, разве что глаза, взгляд которых покорял даже случайных прохожих, имели фиолетовую радужку.

Сперва Киба боялся, потому что такой цвет глаз приравнивался к пожизненному диагнозу – активный бета-ген, хотя омега и понимал, что его сын не будет бетой, однако, если взять, к примеру, его случай… В общем, свои страхи он припрятал глубоко в душе, уповая на то, что боги послали им с мужем достаточно испытаний, и в их жизни больше не будет наполненных тревогой дней и ночей, которые остались в прошлом семилетней давности.

Предложение сочетаться браком застало его врасплох и явно не соответствовало обстановке, хотя Хидан сделал все для того, чтобы придать этому волнительному моменту романтичной изысканности. Он только вернулся с процедур, был вымотан до последнего виточка биополя, ещё и расстроен тем, что его альфа куда-то запропастился, точнее, что его альфа находит самые нелепые отговорки, только бы не приезжать к нему в больницу. Так продолжалось уже несколько дней, и Киба хоть и пытался себя не накручивать, но все равно поделать с волнением ничего не мог. Конечно же, зачем красивому, сильному, завидному альфе такой слабый и никчемный омега? Но это была глупая, порожденная эмоциями мысль, потому что они были Парой. Да что там Истинность?! Они с Хиданом любили друг друга, и именно поэтому Инудзука не понимал, почему альфа игнорирует его, почему, наверное, впервые с момента их встречи открыто врет. В общем, не был омега ни настроен, ни готов к тому, что поджидало его в палате.

Хагоромо, конечно же, постарался на славу: небольшой столик, чтобы не загромождал комнату, изысканные блюда, свечи, сок вместо запрещенного ему вина, цветы, легкая музыка, он сам в элегантном костюме, - в общем, традиционно, но ото всей души. Он тогда замер на пороге, не понимая, что, к чему и для чего, собственно, это все. Альфа что, решил загладить перед ним свою вину? Хидан, наверное, почувствовал его смятение, потому что, так ничего и не объяснив, стал перед ним на одно колено и колечко в бархатной коробочке протянул со словами: «Люблю тебя, мелкий. Ну, а дальше ты и сам знаешь». А он не знал. Смотрел на преклонившего перед ним колено альфу, кутался в простенький халатик поверх хлопковой пижамы, чувствовал, что мужчина хочет донести до него что-то важное, видел, как тот с легкой опаской смотрит ему в глаза, и все равно не понимал. А после, как девчонка, расплакался, осознав, что ему делают брачное предложение.

Хидан в ту минуту испугался сильнее, нежели он сам. А ведь он действительно испугался, думая, что все это – сон, что его альфы нет рядом, что не обнимают его такие сильные и заботливые руки, что не шепчут успокаивающие слова, что не целуют в щеки, лоб, веки, губы, что не заполняет его энергетика возлюбленного, что это лишь побочный эффект препаратов. Но все же Киба смог взять себя в руки, понимая, что это просто шок, да ещё и приправленный медикаментами, которыми его пичкали в изрядном изобилии, а после, успокоившись и вывернувшись из объятий мужчины, он высказал своему Истинному все, что думает о нем и его сюрпризах. Высказал и дал согласие на брак. То, что было после, омега не мог вспоминать, не смущаясь, потому что романтический ужин был только началом, а на следующее утро, когда Хагоромо ушел по делам, пообещав вернуться к нему сразу же, как только закончит переговоры с поставщиками оборудования, Цунаде-сама строго напомнила ему о том, что это лечебное заведение, стены в котором не предназначены для того, чтобы задерживать ментальные волны и стоны страсти. Было стыдно, но колечко на безымянном пальчике в тот миг отвлекало на себя все его внимание, заставляя его, как по мнению самого омеги, глупо улыбаться и подсознательно делать все для того, чтобы колечко было на виду.

Церемонию бракосочетания они решили провести уже после того, как родится их малыш, потому что Киба, ввиду состояния его здоровья, покинуть клинику надолго не мог, да и лишние волнения и переживания ему были категорически противопоказаны. Изначально, они хотели сочетаться браком ранней весной, когда деревья наливаются зеленью, когда солнце ещё не жаркое, но уже ласковое, и когда город начинает медленно утопать в цветении сакуры – банально, конечно же, потому что девять из десяти пар мечтают о таком же, подавая заявления в Дом Регистраций именно весной, из-за чего в народе это время года называли ещё и порой любви, но для них двоих имел значение только день, когда они официально смогут назвать друг друга супругами, а все остальное – так, приложение. Да, они планировали, мечтали, собирались, и Киба был счастлив, счастлив так, как никогда в жизни.