Сущность

Карлотта больше не верила, что ей станет лучше или что ученые избавятся от ее жестокого посетителя.

Потусторонний насильник

Одержимую женщину подвергли исследованиям

Эксклюзив: сообщается, что женщина подвергается сексуальному насилию от того, что описывает как «зеленое облако» с мускулами и мужским голосом.

Миссис Карлотта Моран, безработная официантка ночного клуба, страдает от необъяснимого гостя. В один день ее спальню разнесла неизвестная сила, которая искала ее. Миссис Моран скрылась в квартире подруги, но там на нее напало то же «зеленое облако», невероятно похожее на доктора Фу Манчу. По возвращении подруга обнаружила миссис Моран почти полностью раздетой и в слезах, а вся квартира была разгромлена.

Клиника Университета Западного побережья подтверждает, что миссис Моран явилась с синяками, ранами и другими увечьями, характерными для изнасилования.

Дальнейшее расследование показало, что проблема началась в октябре, когда миссис Моран поздно вернулась домой. Переодеваясь в спальне, миссис Моран заметила странный запах, а затем ее схватили сзади и жестоко изнасиловали. Она не видела нападавшего, комната была абсолютно пуста, когда она вырвалась из хватки. Окна были закрыты изнутри.

То же повторялось в ноябре, декабре и январе, пока миссис Моран проходила психиатрическое лечение.

На данный момент за миссис Моран наблюдает кафедра парапсихологии Университета Западного побережья. С помощью миссис Моран они надеются заманить потустороннего нападающего в лабораторию. Вся кафедра парапсихологии во главе с признанным доктором Элизабет Кули пока дорабатывают детали столь опасной охоты. Проект должен занять несколько недель.

Помните! Это ЭКСКЛЮЗИВ «АМЕРИКАН ИНКВАЙЕРЕР»!!!

Продолжение следует…

25

Доктор Кули выбросила газету в корзину.

– Господи боже, – пробормотала она.

Весь оставшийся день Крафт и Механ ходили как побитые псы. В них медленно назревал гнев, хотя никто не был уверен, кто слил информацию. Доктор Балчински все отрицал.

– Это Вебер, – решил Механ.

Доктор Вебер увидел декана Осборна за обеденным столом в преподавательском кафетерии. Они безмятежно стояли, держа тарелки в руках, очередь медленно продвигалась вперед, официанты в фартуках опускали половники в супы, все звуки были приглушенными и тихими. Пальмы склонялись над покрытыми белыми скатертями столиками, а над мягкими коврами разносился тихий разговор.

Доктор Вебер наклонился вперед, иронично улыбаясь.

– Вижу, ты попал сегодня на первую полосу, – сказал доктор Вебер.

– Что? А, «Американ Инквайерер».

– И какая была реакция?

– Беспокойная, – признался Осборн, и на его лице отразилась усталость. – Крайне беспокойная.

Доктор Вебер усмехнулся и выбрал несколько кусочков лосося с зеленью. Салат получился сытным и диетическим.

– Отличная картинка, – пробормотал доктор Вебер.

– Что? О, это… ну…

– Сущность, Фрэнк. Это называется сущностью.

Осборн ничего не ответил и направился к столику у окна. Доктор Вебер сел напротив, поставив поднос на ближайшую стойку. Они молча принялись за суп. Осборн казался недовольным. Он знал, что доктор Вебер его дразнит.

– Так что, Фрэнк? Тебе не кажется, что все это дело выходит из-под контроля?

– Черт, Генри. Многое выходит из-под контроля. Я не могу управлять всем.

– Но это…

– Ты знаешь, что делают в корпусе изобразительных искусств? Выращивают плесень на акре хлеба! Разве это искусство, Генри? И что мне сделать, закрыть факультет искусств?

Доктор Вебер хмыкнул.

– А знаешь, что в прошлом семестре делали на факультете театрального искусства? – продолжил Осборн, яростно намазывая масло на хлеб. – Трахались на сцене. Да-да. Трахались. Черт, если бы я знал, что на это ходят смотреть…

Осборн отхлебнул чая. Его кадык дрогнул. Он до сих пор выглядел взволнованным.

– Фрэнк, – мягко произнес доктор Вебер. – Это фарс, причем опасный. Ты должен вести себя как лидер. И все прекратить.

– Я должен следовать решению совета.

– Я не могу понять твоего упрямства, Фрэнк.

Осборн резко повернулся, но затем опустил взгляд и принялся нарезать лосося.

– Просто мне не нравится, когда на меня давят, Генри.

– Ой, да ладно.

– Ты уже три недели ноешь мне на ухо, и мне это надоело. У ребят есть полное право вести эксперименты. Тут творятся вещи намного хуже.

– Но эта публичность, Фрэнк…

– Это я и назвал «давлением», Генри. Я знаю, кто слил историю прессе. Этим ты навредил только себе. Я не люблю дешевые трюки.

Осборн начал смахивать крошки с коленей.

– Я не знаю, как это произошло, – искренне сказал доктор Вебер. – Но в любом случае, я вижу, что проиграл.

– Давай закроем тему.

Доктор Вебер ел, не чувствуя вкуса. Он думал, куда ему теперь податься. Ситуация была безвыходной.

Прошло два дня. Крафт и Механ регулярно проверяли оборудование на мостике, с которого можно было увидеть Карлотту в двадцати футах внизу, в ее доме-двойнике.

Казалось, она их не слышала, хотя и знала, что ее сверху из темноты записывают мониторы и различные сканирующие устройства.

Больше всего Крафта интересовала двухимпульсная голография – лазерная система, которая позволяла создавать трехмерное изображение, а после разработки и передавать его на смотровую площадку в темноте. Это означало, что любое явление, любое событие можно было воспроизводить снова и снова в полной форме и цвете, но в миниатюре, на крошечной площади в три квадратных фута. Что еще важнее – двойная пульсация была особенно чувствительна к изменениям в фотографируемом объекте и охватывала не только спектр видимого света, но и проникала в ультрафиолетовую и инфракрасную области.

Однако ни на одной из записей за 24 часа не было ни малейшего намека на то, что в помещении был кто-то, кроме женщины, чье терпение подходило к концу и чьи мысли, согласно ее дневнику, начали мрачнеть от дурных предчувствий.

Ночью Карлотта проснулась и увидела, что вокруг темно. Она бормотала в полудреме, не понимая, что находится в университете.

Комната была такой странной. Она была ее и не ее. Искаженная реальность. Карлотта чувствовала себя так, словно находилась во сне, когда бодрствовала, и бодрствовала, когда находилась во сне. От этого кружилась голова, словно она зависла на вершине американских горок, и ей это не нравилось.

Было очень тихо. Из глубины здания доносилось жужжание кондиционера. Странные формы и тени в ее спальне создавали из темноты причудливые скульптуры. Карлотта лежала на широкой мягкой кровати, не в силах уснуть.

Она встала с постели, надела тапочки и позвонила доктору Балчински.

– У меня все хорошо, – сказала она, – только я не могу заснуть. Можете дать мне снотворное?

– Лучше не надо, – ответил доктор Балчински. – Но я могу отправить вам успокоительное.

– Большое спасибо. Простите, что беспокою…

– Что вы. Это моя работа.

Через полчаса вошла доктор Кули с маленьким стаканом воды и успокоительным. Она наблюдала, как Карлотта проглотила капсулу.

– Хотите что-нибудь почитать? – спросила доктор Кули.

– Не смейтесь, но я люблю читать только вестерны. «Открытый простор», например.

– Тогда принесем вам вестерн, – пообещала доктор Кули.

Она внимательно наблюдала за Карлоттой. Доктор Кули разрывалась между сочувствием к женщине и осознанием того, что план сработал – Карлотта возвращается к своему прежнему эмоциональному состоянию, поэтому и значительно возрастает вероятность психоактивности.