Свет проклятых звёзд

— Я согласен. Где вы ту заразу нашли?

— Так не знает никто. Много где бывали, а заболели, уже когда почти сюда дошли.

— Только нам болезных везти не в чем, — задумчиво произнёс сын Хатола, — хотя, это не главное. Главное — найти. А там придумаем что-нибудь.

Марахорн согласно кивнул.

***

Погода выдалась даже хуже, чем обычно: пошёл липкий холодный дождь, поднялся ветер, крутящий вихри из мелких камней, намокшая земля замёрзла и стала скользкой. От промозглого холода не спасала даже тёплая одежда, зубы стучали, однако Хадор и пятеро его соратников приняли решение не возвращаться в укрытие, поскольку не было гарантии, что в ближайшее время станет теплее.

Осторожно миновав очередное брошенное поселение, превращённое в свалку и по совместительству — в кладбище, воины обогнули странной формы пруд — словно водой залило обрушившийся туннель, прошли мимо холмов и повернули к разваливающейся длинной стене, исписанной однотипными ругательствами.

Вдруг совсем рядом что-то зашуршало, будто по камням протащили набитый мусором мешок. Мгновенно рассредоточившись и приготовившись к бою, бойцы Дор-Ломина замерли, прислушиваясь и осматриваясь, как вдруг из темноты прыгнуло что-то длинное, словно гостевая скамья, на низких лапах, и в следующий миг тьма озарилась чистым золотым пламенем, направленной струёй ударившим в чужаков.

Выхватив заготовленные отравленные дротики и вскользь подумав, как повезло оказаться сбоку от незаметной в темноте чёрной твари, Хадор метнул, снова замахнулся, и вдруг понял, что остался один с чудовищем и двумя горящими телами, ещё живыми, мечущимися, но уже обречёнными.

Думать, куда делись остальные, сын вождя не стал. Достав ещё дротик, воин метнул его и был уверен, что попал, однако ничего не произошло. Напоминавший огромную ящерицу монстр бросился к охваченной огнём туше, схватил за ногу и начал трепать, словно взрослый мужчина ничего не весил. Решив, что надо действовать сейчас, поскольку второго шанса может не оказаться, Хадор выхватил меч и бросился на врага. Монстр обернулся, швырнул горящее тело так, что воин еле увернулся, разинул пасть, и выдохнул пламя. В этот самый момент сын Хатола, не жалея руки, ткнул клинком прямо в глотку и, отпустив оружие, отпрянул, пытаясь сбить с себя огонь. Сталь погнулась, начала плавиться, враг заметался, страшно захрипел, заскулил, а потом осел на землю и застыл в расплывающейся чёрной луже.

Чувствуя, как от боли в кисти, предплечье, плече и груди темнеет в глазах, Хадор попытался справиться с собой, но камни почему-то приблизились. Взвыв, не в силах сдержаться, воин обхватил себя уцелевшей рукой, и в этот момент появились исчезавшие собратья.

— Пей, герой!

— Гордимся!

— Отец обязательно узнает о твоём подвиге!

— Пей, пей, легче станет.

Кто-то помог встать. Хадор хотел бы сказать соратникам всё, что о них думал, только не нашлось сил. Ноги подкашивались, сознание плыло, но мысли вдруг прояснились, и сын вождя чётко приказал:

— Тащите тварь к нам. Мясо сожрём, шкуру — на доспех, а череп — эльфам подарим. Пусть ценят, как им с нами повезло! Ха!

***

— Знаешь, дорогая, что я хочу ответить в письме другу, который просит моей поддержки в своих невыносимых душевных терзаниях? — спросила Зеленоглазка молодую ученицу — человеческую девушку, однако странно красивую, с лучистыми серыми глазами.

— Возможно, я догадываюсь, — заулыбалась та, открыв идеально-белые ровные зубки.

— Да, я хочу написать ему, что мне некогда думать о смысле жизни и ценности поэзии, поскольку мне только что подарили драконий череп, двух больных пленников и пятерых хворых разведчиков, из отряда бойцов, которые, ты просто вникни в суть, не нашли, с кем воевать в земле Моргота, зато отыскали работу целителям Барад Эйтель!

— Я верю, Лайхениэ, — мелодично хихикнула ученица, аккуратно раскладывая записи по полкам, — Хадор найдёт, с кем воевать. Он из тех, кто умеет добиваться целей.

— Ты бы хотела замуж за такого мужчину? — колдунья хитро подмигнула.

— Пожалуй, нет, — подумав, ответила юная знахарка, — поэты — даже бестолковые нытики — мне нравятся больше.

Полезная туша

Летучая мышь размером с рысёнка и такого же окраса села на выступ скалы, напоминавшей слоистый кусок угля. Позиция была удобна абсолютно всем: достаточно высоко, чтобы не добросили булыжником и не залезли без специальных крюков и канатов, но при этом даже подслеповатые алкарим видели фигуру посланницы своего господина.

— Я передам владыке Алкару всё, что хотите, — насмешливо пропищала монстрица, — но почему вы так уверены, что заслужили его помощь?

Орки, люди и полуорки, размахивая остатками пожиток, загалдели, послышался вой и плач.

— Наши мужики на восток ушли! — иногда различались среди какофонии внятные слова. — Нас защитить некому! А эти с флагами идут, орут, славят какое-то стадо, требуют боя, но убивают нас, мирных! Зверьё!

— Дом мой сожгли! — взвыла старуха, похожая на пропитую бродягу.

— А у меня — два дома! Во-от таких! — присоединилась молодуха на сносях.

— А у меня — четыре! Четыре! — завопила крупная орчиха, и толпа взорвалась ором и плачем о несметных утраченных богатствах.

Мышь захихикала, взмыла в небо, под самый туман. Волокнистый колдовской мрак, скаля морды и размахивая призрачными щупальцами, расступился перед посланницей Мелькора, позволяя беспрепятственно летать на любой высоте и видеть, что происходит внизу.

Позади собравшейся около заброшенной шахты толпы виднелись руины. Нектар подумала, что нападение людей из-за гор не слишком отличается от набегов прошлых лет, когда орки вторгались на эльфийскую территорию. Разве что истерзанных трупов развешано и разбросано меньше. Похоже, за горами воинов учат убирать за собой. Устремившись дальше по следу чужаков, мышь довольно скоро нагнала тех, кто вселил ужас в алкарим на десятки лиг вокруг.

Это было войско с незнакомыми знамёнами, зато говорили бойцы на понятном языке. Нектар быстро поняла, что армия пришла с запада Белерианда по приказу эльфов. Командиры рассчитывали дать бой почти сразу после переброски войска, однако доблестные бойцы никого не встретили и тогда начали углубляться в земли врага, круша всё на своём пути и славя при этом род Мараха и героя Астальдо.

Вряд ли сын эльфийского короля мечтал о том, чтобы с его именем на устах устраивали резню, потроша младенцев и насилуя женщин. Может, рассказать ему, порадовать?

Время от времени звучали и другие имена, но почитания им доставалось явно меньше. Понятно, в какой крепости собирали армию. Интересно, как насчёт остальных? Если предположить, что войско хоть немного рассчитало путь и разведало окрестности, значит, должно повернуть в сторону каменоломни и попытаться нанести хоть сколько-то ощутимый ущерб врагу.

Что ж, этих сведений достаточно для донесения Владыке. Только, скорее всего, ему будет безразлично.

***

Пол, потолок, стены, колонны, никуда не ведущие лестницы — всё бессистемно вертелось с разной скоростью, осколки зеркал, из которых состоял зал, отражали сияние Сильмарилей, и создавали ощущение бесконечного падения и ускоряющегося вращения. И только трон-провал в ткани мироздания оставался неподвижен. Сидевший на нём Мелькор — чёрная бездна в чёрной бездне — снова находился в полудрёме и словно не слышал речи посланницы.

— Командиры! — не открывая глаз, тихо позвал Айну, однако его голос, отражаясь от вращающихся стен, усиливался, и каждый раз, повторяясь рассыпающимся эхом, звучал громче.

Командиры! Командиры!

Трое Балрогов прошли сквозь вращение, словно по обычному полу, сидевшая на вершине крутящейся колонны, но остававшаяся неподвижной мышь с интересом посмотрела на мощные фигуры в шипастых доспехах и рогатых шлемах.

— Прикажите кому-нибудь, пусть соберёт, — речь Мелькора замедлилась, задрожала, — кого не жалко, сброд какой-нибудь, пусть идут навстречу вторженцам. И пообещайте награду за головы тех, кого там славят. Можете что угодно обещать, хоть валинорский трон — всё равно никто из этого мусора до прославляемых командиров не доберётся.