Свет проклятых звёзд

В тот момент леди-вождь не знала, для чего это нужно, лишь потом, случайно услышав разговор других торговцев, поняла — телега с зелёным флажком везла товар, похожий на чей-то, только лучшего качества. Они не должны были появиться на ярмарке, пока уважаемые кем-то торговцы не продадут свой хлам.

А ещё позже выяснилось, что эльфы-смотрители получили за помощь хорошее вознаграждение, зато Халет и её люди, выслушивавшие угрозы, мольбы, тратившие силы и время на непонятное задание, услышали от нолодранцев только «Спасибо» и «Хорошо справились».

— Я не понимаю! — попыталась разобраться с несправедливостью Халет. — Чо это было, э?! Где наша награда?

Эльфы в сторожевой башне переглянулись, интуиция подсказала женщине не связываться и уйти, однако леди-вождь не вняла чутью.

— Возьмите в награду мешок яблок, — сказал один из долбаных нолодранцев, указывая на сложенные в углу тюки. — Их забрали вчера у одного должника, который за пользование Трактом платить не хотел. Вам надолго хватит.

Халет чувствовала — не надо брать. Не надо! Однако обида сыграла против неё, и мешок оказался вынесен из башни.

— Делите поровну, — заявила леди-вождь подданным, и когда те развязали шнуровку, оказалось, что среди спелых плодов спрятаны серебряные мирианы.

Интуиция кричала: «Верни это дерьмо нолодранцам!!!» Однако Халет решила распределить находку между своими подданными.

И мирианы оказались фальшивыми.

«Этого нельзя не заметить!» — в один голос твердили и гномы, и эльфы, но для людей ни на вес, ни на глаз подделка не отличалась от оригинала. Всех, кто пытался расплатиться кругляшами из мешка яблок, внесли в список преступников, заставили платить настоящими мирианами штраф за нарушение торгового закона и пригрозили более строгим наказанием в случае новых преступлений.

А гномьи торговцы предложили купить у них какую-то штуку для проверки мирианов. Дорого, да, но зато без проблем в будущем.

«А то ведь не знаешь, — подмигнул седой бородач, — кто и зачем железку подбросит. Или работодатель наказать решит, или из мести кто. А, может, шутка дурацкая».

Халет ничего не сказала гному, однако чутьё твердило — эльфы подставили её нарочно.

***

— Наливай да пей,

Свою душу грей,

Может отойдёт,

Снова запоёт.

Наливай да пей,

Да в три горла лей,

Станешь сам добрей,

А вслед и мир светлей.

Смерть идёт где-то рядом,

С жизнью об руку всегда,

Печалиться не надо,

Просто пей да наливай!

Халет бросила пьяному эльфу проверенный на дорогой штуке кругляш, и менестрель наклонился к женщине, поцеловал её руку.

— Ты знаешь певца по имени Уальяр? — спросила леди-вождь, вдруг вспомнив одного бродягу, разговор с которым заставил задуматься о необходимости беседы с главным нолодранцем.

— Уальяр? — музыкант пожал плечами. — Это вряд ли имя. Прозвище, скорее всего. Бывший богач. Хм…

— Ясно, — Халет позвала подруг и подрастающих воинов следовать за ней.

Собираясь с мыслями, женщина думала о том, что припомнить Красномордому надо всё, а не только мешок яблок. В том числе, Уальяра, пока память о нём свежа. Случилось всё в начале весны, когда для одних уже изменились цены на перевозки с зимних на межсезонные, а другие так и платили двойной налог и какие-то дополнительные взносы. Главное, при проверке отличить грамоты, дающие право на неравенство, и заметить подделку! Или не заметить…

Иначе снова придётся лишиться мирианов.

***

Халет разбудили посреди ночи. Спросонья не понимая, что происходит, леди-вождь, наскоро одевшись и выпив бодрящий отвар, поехала к башне-тюрьме.

Таких построек в стороне от Гномьего Тракта было много, однако они почти всегда пустовали, и даже если кто-то там оказывался, надолго не задерживался. Но не в этот раз.

— Твои подданные бунтуют, — с недоброй интонацией заявил среди ночной темноты эльф, подсунувший дикарям мешок яблок, — а ведь им дали простейшее задание!

Халет слишком хотела спать, чтобы понимать сказанное, поэтому практически не запомнила, о чём шла речь во время поездки, а ближе к рассвету и вовсе задремала, однако увиденное в башне сняло сон, как рукой.

В большой камере с расстеленной на полу соломой, за мощной решёткой, в холоде и сырости сидели два эльфа, три гнома и восемь халадинов: четверо вчерашних караульных, четверо сегодняшних.

— Так, я не поняла, с какой… — начала кричать леди-вождь, и сопровождавший нолодранец терпеливо заговорил, не дав ей высказаться:

— Повторю снова, госпожа, те пятеро — воры и обманщики, и был приказ их задержать на Тракте, а после — заставить платить. Однако твои подданные взяли откуп и отпустили преступников.

— Это неправда! — в один голос заявили гномы и люди.

— Нам ничего не давали! — сжала кулаки молодая женщина, смотря на Халет. — Мы сами поняли, что эти бедняги не виноваты!

— А другие четверо, — эльф-стражник встал так, чтобы загородить леди-вождю обзор, — твоих подданных отказались наказывать собратьев за их преступление.

В тот момент мешок яблок показался сущим пустяком. Пришло ясное осознание — есть два пути: стать врагом для подданных, либо оказаться за решёткой вместе с ними. Что делать, идей не было совершенно.

— Пусть госпожа выслушает теперь нас, — заговорил вдруг один из заключённых эльфов — светловолосый, сероглазый, очень худой, в каких-то тряпках, не подходящих по размеру. Взяв в руку флягу, бродяга улыбнулся: — Я, Уальяр, поднимаю тост за правду. И пусть у меня ничего нет, кроме родниковой воды, есть те, кто готов отнять даже это.

Его голос зазвучал волшебно, полился песней. Стражник нахмурился, однако не прерывал.

— Наливай, нет причин для грусти:

Нам ещё не назначен срок,

И ещё не умолкли гусли,

И не властен над нами Рок.

И ещё какие-то люди,

Вспоминают, поют и ждут.

Я один, словно хрен на блюде,

Время мчится, а я всё тут.

Сколько раз за спиной шептали,

Называли нехорошо,

Сколько раз в лицо посылали,

Сколько раз я туда не шёл!

И ни с кем не в любви, не в ссоре,