Свет проклятых звёзд

Пока ты жив, не умирай!

На этот мир взгляни —

У многих здесь душа мертва,

Они мертвы внутри!

Но ходят и смеются, не зная, что их нет.

Не призывай же смертный час — весной не быть зиме.

Сбежать от жизни можно,

От смерти — никогда,

Сама жизнь крылья сложит,

И я вернусь сюда».

Не старая колдунья на праздник шла смотреть —

То летним днём испить вина зашла случайно смерть.

Там, высоко, нет никого,

Там так же одиноко, как и здесь,

Там, высоко — бег облаков.

К погасшей много лет назад звезде.

Эдрахиль не стал говорить, что теперь тем более не хочет в Фиримар, но может быть, владыка именно этого и добивался?

— Ладно, мой верный помощник, — вдруг отставил бокал и встал с места Финдарато, — поехали. Надо разобраться, что творится в Дортонионе. Всё равно Нарготронд мне уже надоел. Ты только представь: здесь даже моей невестке не понравилось! Приехала с дочкой, и в тот же день сбежала, даже не зайдя в гости! Думаю, дело в однообразных настенных узорах и слишком тусклых фонарях. Но это ничего. В следующий раз, когда Толлунэль решит почтить нас своим появлением, я позабочусь, чтобы света оказалось достаточно. Поехали!

Растерявшись и не зная, за что хвататься, Эдрахиль начал быстро выстраивать в голове план действий, составлять список необходимых в пути вещей и подарков для семьи вождя, а главное — сколько брать вина и надо ли. Может, в пути всё закупят?

Почти достигший дверей король вдруг резко развернулся, подошёл к шкафу с недописанными книгами и снял их с полки. Посмотрев некоторое время на корешки и переплёты, Инголдо молча вручил их слуге и поманил за собой.

Видимо, это главное, что необходимо взять с собой. Остальное приобретётся по дороге.

Примечание к части Песня гр. «Ария» «Там высоко»

Примечание к части Песенка авторства Туманного КолодцаО смысле

Тинвен села на кровати, думая, что надо бы вернуться к работе, но с другой стороны — не бросать же важного гостя, тем более в столь удивительный момент, когда он говорит о мечтах.

Мечты! Аданет тоже много о чём мечтала в детстве и юности, но потом думать о хорошем стало страшно. Даже сейчас, когда судьба, похоже, решила хоть что-то подарить, столько перед этим отняв.

Пусть другие мечтают вслух. А Тинвен может помолчать и подождать. Вдруг повезёт?

— Я убью эту ползучую тварь! — уже в третий или четвёртый раз повторял Алмарил, развалившись поверх одеяла так, чтобы любовница могла наслаждаться зрелищем в полной мере. — Сделаю всё, чтобы она подохла! Кто-то мечтает уничтожить Моргота, ночами не спит, не сводит глаз с границы, и я тоже этого хочу, но сначала… Слушай, Тинвен, а о чём мечтаешь ты?

— Моя мама хотела иметь свою швейную мастерскую, — осторожно ответила женщина, — но рано потеряла зрение. Однако её мечта сбылась иначе — я шью даже для эльфов, и на свадьбе сестры вождя многие были одеты в мои платья.

— Мой отец не стал бы делиться со мной своей славой и местью. Он только передал своё проклятье мне, моему брату и сестре. Теперь они мертвы, остался только я. Отец говорил, что дал нам жизнь назло Творцам Арды. Полагаешь, мне стоит поступить так же?

Алмарил расхохотался, потянулся за бокалом, оставленном на столике у постели.

— Похоже, мне вообще не следовало сюда приезжать, — отмахнулся он, взял Тинвен за руку и стал направлять, чтобы аданет ласкала сама себя. — Один трусливый гадёныш наговорил про меня много такого, после чего никто здесь не хочет иметь со мной дела. Но видела бы ты их рожи!

Снова захохотав, таргелионский принц стал наблюдать за реакцией тела любовницы на прикосновения. Интересно, эльфийки так же вздрагивают и сжимаются? Их дыхание и сердцебиение тоже вот так учащаются? А взгляд? Он тоже становится таким?

Очень невовремя вспомнилось, что Ривиан расцветала в постели другого мужчины. Её глаза… Словно наяву, в памяти возродились картины прошлого, рисуя, как остекленел взгляд любимой, смотревшей сквозь слёзы и растрепавшиеся волосы на своего убийцу. Алмарил отдёрнул руку и вскочил с кровати.

Тинвен притихла: она знала — с этим эльфом бывает подобное, и надо просто переждать. В конце концов, он действительно решил проблему с судом, дал горсть золотых мирианов, подарил серебряный слиток. Этого хватит на безбедную жизнь в неурожайные года или на попытку открыть свою мастерскую, которую можно назвать в честь мамы… Только пока богатый гость не дал всех обещанных мирианов, не получится жить только шитьём, придётся по-прежнему трудиться в гостинице. Только бы сил хватило! Но ничего, эльф ещё не уезжает вроде бы…

— Мне сказали, что я ничего не добьюсь здесь, — Алмарил выпил, быстро прошёлся вдоль комнаты, зачем-то трогая шторы, скатерть, стену, вазу, край тарелки для фруктов. — Но я уже добился! Я заставил их всех стоять с вытянутыми рожами!

Для женщины абсолютно не представляли интереса успехи гостя в подобных вещах, поэтому, делая вид, что с любопытством слушает, она задумалась о названии будущей мастерской, если мама будет против своего имени на вывеске. «Долгожданный росток»? «Первоцвет?» Хотелось назвать её одновременно и неожиданностью и первым побегом могучего дерева, но ничего не приходило в голову. Ладно, всегда можно спросить знакомых эльфиек — они точно знают красивые слова с глубоким смыслом.

***

— В твоих словах, увы, смысла ни песчинки, принц Алмарил.

Это было сказано после долгого молчания, когда за день до праздника в Фиримаре наконец собрали совет дортонионских владык. Все понимали — если бы не приезд короля Финдарато, дело бы так и не сдвинулось с места, но это устраивало бы большинство присутствующих, а точнее, всех, кроме таргелионского принца.

Леди Эльдалотэ, одетая непривычно роскошно, словно стремившаяся превзойти по дороговизне и количеству украшений таргелионских богачек, одной фразой смела выстроенную Алмарилом линию обороны и нападения.

— Да что вам лорд Арагарон написал такого?! — вспылил сын Морифинвэ Карнистира, краснея и вскакивая из-за стола, как это раньше делал отец. — Я должен знать!

— «Я должен знать», — вздохнул Инголдо, обернувшись к Эдрахилю. — Кто решает, что должен, а что нет? Скажи мне, сын разорившего меня родича?

— Вот, значит, в чём дело, — сжал зубы таргелионский принц. — Только ошибка вышла, король: я давно ему не сын и не имею никакого отношения к делам. Тебе лучше не знать, что я думаю о том Нолдо, кого ты моим отцом называешь.