Свет проклятых звёзд

— Ты искренне полагаешь, будто я о нём хорошего мнения? — вежливо уточнил Финдарато, и все рассмеялись, даже ожидавший не самого приятного разговора о смертных и армии Эсуил.

— Да мне плевать, что вы все думаете о моём отце! — выпалил Алмарил. — Я приехал, чтобы сказать, что никакие распри не должны вредить общей войне, поэтому нельзя прерывать торговлю между Дортонионом и Таргелионом! И мне нужно понимать, будет ли мне выделено войско для обучения!

По-своему поняв крайнее изумление на лицах всех присутствующих, сын Карнистира хмыкнул:

— Что ж, тогда я переговорю с вождём Брегором.

— С какой целью? — Эсуил наклонился над столом. — Я командую военной крепостью, силы которой в случае необходимости будут брошены на север. Брегор не имеет никакого отношения к военной политике, но если он хочет что-то менять, это должно делаться с согласия короля!

— Полагаю, — заулыбалась, сверкая драгоценностями, Эльдалотэ, — лорд Маэдрос решил, что нам скучно, вот и прислал такого забавного родственника.

***

— Они попытались меня оскорбить! И не раз! — Алмарил посмотрел на Тинвен, усмехнулся. — Но куда им! С их-то скудными умишками! А на празднике я им показал, что бывает с теми, кто смеётся надо мной.

***

Начало осени выдалось солнечным и тёплым, поэтому свадеб играли много и весело.

Казалось, один только отец вождя Фирьяр ходил с мрачным видом, словно приехал не на праздник, а на поминки. Всю дорогу из уединённого лесного домика Боромир с пеной у рта рассказывал родне, как поставит на место зарвавшегося отпрыска, возомнившего о себе неизвестно что, однако оказавшись в Фиримаре встреченным вооружённой охраной сына, сразу же угрюмо притих. Изредка перекидываясь лишь парой слов с дочерьми, мужчина начал было снова пить сверх меры, но в какой-то момент обнаружил полное отсутствие в комнате выпивки и запертую дверь.

Желание выбить окно или сломать замок быстро разбилось о понимание — у сына есть целая армия тех, кому только дай повод уничтожить конкурента за власть.

«Ненавижу!» — промелькнула в бессильной злобе мысль.

И вдруг почему-то вспомнился истекающий кровью брат, получивший удар по голове от обезумевшего деда.

В душе вспыхнула борьба, но не добра и зла, а осознания двух истин: сейчас Боромир, сын Борона как никогда близок к пониманию ненависти Барана к успешному наследнику. Какой путь он выберет? Путь согласия, что дед был прав и оправдания его злодеяния или вспомнит братишку и то, как с ним было весело играть? Белегор был хорошим, ему бы жить да жить, но жажда власти сделала его случайной жертвой.

Но всё-таки выпить очень хотелось.

— Брегор! — заколотил в дверь Боромир. — Бре-е-его-о-ор!

Однако никто не отозвался.

***

Бериль была абсолютно счастлива.

Глядя на младшую сестру, румяную и едва не взлетающую от восторга, вождь краем глаза заметил, что отец странно косится на него. Поговорить хочет, но не решается. Ладно, больше нет смысла откладывать. Поцеловав державшую на руках малышку жену и оставив её у стола с угощениями, Брегор кивнул охране идти вместе с ним.

Отец напрягся.

— Прости, — смотря на родителя страшными глазами, но при этом улыбаясь, вождь раскинул руки для объятий, — раньше не мог найти время для разговора. Дела народа. Их много.

Боромир хмыкнул и на объятия не ответил.

— Ты меня неверно понял, похоже, — примирительно заговорил Брегор, хотя взгляд словно принадлежал судье, вынесшему приговор. Или даже палачу. — У меня в мыслях не было делать из тебя солдата. Ты ведь понимаешь, что помощь армии нужна самая разная: например, контролировать отправку людей, оружия, еды, одежды, снадобий. Но для этого, конечно, нужно научиться держать оружие. Мало ли, что. И надо знать расстановку сил.

Смотря на сына с весьма противоречивыми эмоциями, Боромир покачал головой:

— Изображаешь благодарное чадо? Хочешь забрать отца из изгнания? Думаю, соглашусь.

— Это будет правильно.

Мимо пробежали взявшиеся за руки девушки, украсившие волосы венками из поздних цветов и колосков.

— Ох-эй, ох-эй, краса девичья,

Что губит всякое обличье!

Будь ты король или простак,

Одна судьба — попасть впросак.

Идти, куда глаза глядят,

Пусть этой доле и не рад.

Шутить и петь, плясать как шут,

Ведь плач её больней, чем кнут.

Ей вырастить в ночи цветок,

Сложить каменья все у ног.

И в войнах проливают кровь

Ох-эй, ох-эй, лишь за любовь.

***

Горделиво ступая под руку с мужем, словно королева, Андрет смотрела вокруг. Особых взглядов, полных превосходства, удостоились брошенные мужчины, которые теперь вынуждены изображать любовь со своими старыми страшными жёнами, а также незамужние завистницы, которые наверняка болтали всякое, когда у ненавистной соперницы рушилась жизнь.

Ну, любуйтесь теперь на дорого одетую леди, которую любит и не бьёт муж!

Бросив взгляд на жену брата, Андрет вспомнила странный вопрос Мельдир о том, почему может вдруг начать чесаться между ног и как от этого избавиться. Догадываясь, что не стоит спрашивать супругу вождя о верности, потому что правду всё равно никто не скажет, Андрет дала самый простой совет о ромашковом отваре, однако то и дело вспоминала странный разговор. В честности Мельдир сомнений не возникало, значит… Братец не такой уж идеал и пример для подражания? Ай-ай-ай!

Напоказ прильнув к Фаранору, аданет подумала, что стоит, наверное, оставить следующего ребёнка, пока муж не охладел и не растолстел от волшебных травок, а то остаться бездетной — это же неправильно. Только от мыслей о материнстве становилось тошно.

Появление на поляне, где праздновали свадьбу, эльфийского владыки со свитой вызвало бурную реакцию всех, особенно молодожёна, который от волнения начал не только по-обычному картавить, но и заикаться, поэтому не мог сказать даже слов благодарности.

«Пушка нет», — со смешанным чувством подумала Андрет и потащила супруга к дорогим гостям. Пусть видят.

Среди свиты короля Нома оказался один незнакомый эльф — черноволосый, жилистый, со злыми глазами битого пса. Странно...

— Здравствуй, владыка, — вежливо, однако с вызовом произнесла аданет, приветствуя Финдарато. — Рада встрече.

Инголдо блистательно улыбнулся, взял на руки дочку Брегора, начал рассматривать, словно держал не ребёнка, но неведому зверушку.

— Брегиль, — подсказала королю имя малышки сияющая радостью Мельдир.