Свет проклятых звёзд

***

— Я здесь, словно тень в руинах бойниц,

Но небо надо мной, в нём тысячи лиц.

Те, кто уже не со мной, кровью наполнили мир.

Тяжкий крик за моей спиной, шёпот долгих молитв.

Трое подвыпивших гномов сидели около дороги прямо на земле, пели, то и дело останавливаясь — вспоминали слова и мотив. Песня чем-то напоминала эльфийскую, но, похоже, её изначальная версия слишком сильно исказилась.

Из сторожевой башни навстречу повозкам вышел Эрьярон, сияя угасшим светом Амана, и даже простая одежда следопыта не могла скрыть происхождение эльфа.

— Тает снег, зима — долой,

Время новых дел.

Души измучены войной,

И раны болят от стрел.

Скоро буду среди звёзд,

Взлетев, разрежу воздух,

Почувствовав тепло

Огненной звезды.

Время есть,

Пока еще не поздно!

Я смогу,

Дотянуться до небес!

Пьяные вопли гномов становились всё громче, песня окончательно утратила мелодичность, зато под неё тянуло плясать, теряя голову и полностью отдаваясь ощущению веселья.

Барахир спрыгнул на дорогу, помог Эмельдир спуститься, хоть она в этом и не нуждалась, и тут увидел, как смотрит на него верный воин короля Финдарато: во взгляде эльфа отражалось безнадёжное безразличие, с каким слуга глядит на опять скопившуюся пыль.

«Сам ты пыль! — вспыхнул протест в душе юного беоринга. — Можно подумать, от вас только польза всем!»

— Лежат в снегах мёртвые войска, — размахивая сушёной рыбой, голосили Кхазад. — Их больше нет, кончился бой.

Но пока я тут, на холодной земле

Глотаю воздух израненным телом,

И ворон кружит надо мной!

Эрьярон, похоже, всё понял, потому что насмешливо хмыкнул и стал смотреть снисходительнее.

— Где папа? — капризно спросила Эмельдир неожиданно громко.

— Сейчас со стражей рассчитается и придёт, — улыбнулся эльф. — Вы точно здоровы? Лекарь не нужен?

— В Лад… — прибежал с другой стороны башни Берен, щуря слегка припухшие глаза на королевского разведчика. — В Фиримаре всё вылечим! — Потом он замер и громко всхлипнул: — Доченька!

Обхватив Эмельдир, отец расплакался. Барахир, скривившись, отвернулся.

— Король Финдарато Инголдо Арафинвион, — сказал сыну Брегора Эрьярон, — поручил мне обучить тебя мастерству разведчика, вместо службы на севере Белерианда. Для обороны Соснового Края в целом и Алого Простора, в частности, это важнее, чем умение выживать в землях Моргота и поддержание чистоты канала на Ард-Гален.

— Не думаю, что защита одного королевства важнее безопасности всего Бе… — начал спорить Барахир, но эльф поднял ладонь, приказывая молчать.

— Король сказал, — разведчик посмотрел юноше в глаза. — Понимаешь, что это значит?

Понимать не хотелось, но пришлось.

Причитая и хлюпая носом, Берен принялся рассказывать, как все волновались дома, как любят друг друга, как неважно, сколько пришлось заплатить за помощь в поисках, и что эти мирианы сложно будет снова заработать, но разве это имеет значение?

Барахир шёпотом выругался.

— Что у тебя с лицом? — спросила Эмельдир, когда отец перестал её тискать.

— В Фиримаре вылечу! Я же сказал! — книжник вдруг вспылил. — Здесь всё равно никто не умеет!

— И треснул мир напополам,

Дымит разлом! — очень громко запели вдруг гномы. — И льётся кровь, идёт война

Добра со злом!

И меркнет свет, в углу паук плетёт узор!

— А вам, бездельникам, позор! — закричала, видимо, чья-то из них жена, прибежавшая со скалкой. — А ну работать пошли!

— Похоже, они ей много задолжали, — со знанием дела заявила Эмельдир, что-то проверяя во внутреннем кармане. — Папа, вот, возьми серебряный мириан. Это подарок.

— Мне от тебя ничего не нужно! — искренне оскорбился Берен, однако кругляш взял.

Девочка отозвала жениха в сторону и шепнула:

— Это был его собственный мириан. Я у него три штуки из кармана вытащила, а потом сделала вид, что один подарила. Мы в выигрыше. Скажи, я молодец?

— Тебя обнимать небезопасно, — сдержанно пошутил Барахир.

— Нет, просто не надо меня обижать. Кем бы ни был обидчик, я никогда не прощу его. И буду мстить.

Вдруг со стороны дороги раздались рыдания и ругань, посыпались взаимные обвинения — те, кому привезли мертвецов в ящике, прикрытом еловыми ветками, попытались не платить страже за поиски, ссылаясь на горе в семье, однако быстро успокоились, увидев заготовленные на такой случай оковы.

— Наши подданные тоже такие, — серьёзно сказал Барахир невесте. — Не все, конечно…

— А таких — на север, — пожала плечами девочка.

Берен полез в карман за платком и вдруг начал что-то судорожно искать. Почему захихикала дочь, он не понял, да и не придал этому значения — ребёнок же, вот и смеётся. А мирианы… Похоже, стражникам больше, чем надо, отдал. Ведь не вернут теперь, бездушные скупердяи! А, и Моргот с ними!

***

Обратно решили ехать всё-таки по дороге, чтобы не продираться сквозь лес, и почти сразу стало ясно — решение оказалось верным: зима всё-таки началась — с полудня зарядил мокрый снег, перешедший в метель. Колёса пока не вязли, поэтому останавливаться никто не стал, путь продолжился, и лишь к вечеру путники устроили привал.

— Смотрите! — неожиданно послышался с дороги знакомый голос. — Это ж господин Берен!

— А? Что? — книжник поднял голову от кастрюли с нагретой водой, где смачивал салфетку для умывания. Проморгавшись, мужчина узнал подъехавших гномов. — А, привет! Не обращайте внимания на меня, я сейчас только глаза протру…

— Домой не торопись, — сказала старая бородачка, высунувшись из повозки. — Народ взбунтовался, пожары всюду.

— Да, — кивнул глава дома, опуская поводья. — Народ на вождя пошёл, а мы-то у вас так, гостим, вот и решили не вмешиваться. Вам бы тоже где пересидеть, а то мало ли, — гном многозначительно кивнул на разбиравшего хворост около костра Барахира.

— Пересидеть? — сын вождя всё бросил и подошёл к давним знакомым. — Пересидеть? Правители так не поступают!

— Да брось! — пожилой мастер покачал головой. — Не честный это мятеж. Разбойники это поживиться решили. Громят всё, жгут, убивают невиновных. Отцу ты ничем не поможешь, а коль в лапы этим гадам угодишь, так ещё и помешаешь. Понимаешь, господин Барахир?

— А я не попадусь! — гордо заявил юный беоринг. — Мне лорд Эрьярон поможет. Я его после щедро награжу.

— Брегор жив? — мелко задрожав, спросил Берен, тщательно вытирая глаза. — А мой дом? Цел?