Свет проклятых звёзд

— Но ты мне тем более не поможешь! — зарыдала знахарка.

— Обещаю, что сделаю всё возможное.

— Возвращайтесь быстрее, — строго сказал Кирдан, переглянувшись с сыновьями. — Ты хотела говорить о чём-то важном.

Линдиэль коротко кивнула. Да, хотела, но планы Хитлума важнее превратившегося в зловонное неподвижное болото Края Семи Рек. Вдруг это поможет сбыться несбыточному?

***

Волны разбивались о прибрежные скалы в такт монотонной, но в то же время срывающейся речи знахарки, а Линдиэль слушала и представляла вовсе не то, о чём пыталась сказать Митриэль.

Фирьяр. Смертные, за которыми будущее белериандской армии. Пока это лишь горстка дикарей, не до конца понимающих, что происходит, но, если верить королю Финдарато Инголдо, за совсем короткий период, проведённый с эльфами, некоторые из этих существ научились регулярно мыться, одеваться и самостоятельно шить себе неплохую на вид и крой одежду, говорить простыми фразами и с готовностью вступили в армию, толком даже не выяснив, за что и против чего предстоит сражаться.

Но им нужна помощь целителей, потому что Фирьяр не просто уходят из жизни, когда наступает их время, но и страдают от непонятно откуда берущихся хворей, причём часто достаточно заболеть одному, и уже через два-три дня лежит в горячке половина племени. И не все в итоге выздоравливают.

«Если моему Астальдо не нужна обычная дева, воительница и королева, то, быть может, его сердце затронет целительница? — мысли носились бешеным вихрем, заставляя стремиться на север. — Мой любимый герой по себе знает, что такое боль от ран, поэтому не сможет не оценить мои умения врачевать! Он поймёт, что сможет рассчитывать на мою помощь, если вражеская стрела заденет его».

От понимания возможной необходимости помощи дева содрогнулась, невольно подумав, что, вероятно, никакое искусство не спасёт от смертельных ударов оружия. Возможно. Но сейчас Астальдо жив, и можно сделать ещё один шаг навстречу мечте.

— Митриэль, — прошептала дочь лорда Новэ, — прошу тебя, умоляю: поехали в Крепость Исток вместе! Ты научишь меня исцелять смертных, а я найду для тебя мастеров-корабелов. Мой отец не станет ничего делать без благословения Улмо, но я… Я слишком много общалась с Нолдор и переняла их отношение к Валар. Мы не станем ждать. Мы будем действовать, Митриэль. И добьёмся своего.

Знахарка подняла глаза на Линдиэль. Лицо под расшитой вуалью выражало отчаяние и неверие, однако женщина кивнула в знак согласия, а волна, прошуршав по камням, сыграла заключительный аккорд долгого разговора.

Север ждёт. Надо спешить, чтобы успеть до зимы. Хотя… Разве мороз и сугробы — помеха для прошедшей Хэлкараксэ эльфийки и молодой влюблённой девы, не видящей преград на пути к счастью, даже если самая прочная из них — нежелание избранника отвечать взаимностью?

***

На поляне было непривычно пусто. И чисто. Вокруг набирались сил юные саженцы, берег был разровнен и укреплён, места для костров стали каменными, большинство ныне оказавшихся не нужными ушедшим хозяевам шалашей превратились в крепкие тёплые дома, водоотводы защищали жилую территорию от ливневой воды, зато те места, где теперь росли овощи, щедро снабжались влагой.

Трах-Тах сам не знал, зачем наведался к соседям, с которыми так и не вышло дружбы. Может быть, попрощаться?

Мужчина не ушёл вместе с эльфами, чувствуя, что не осилит дорогу — сердце от любой нагрузки билось теперь совсем неровно, болезненно, а в глазах темнело. Наверное, грядущая зима станет для Сына Грозы, так и не оказавшегося великим вождём, последней. От подобных мыслей было грустно, хотелось спеть что-нибудь на эльфийском, но память подводила.

Взглянув на притихшую поляну, где уже никогда не появятся последовавшие за Номом умница Огогом, молодчина Жуух с семьёй, певец Сокол, охотник Туча и весь его род, и многие из тех, кого Трах-Тах видел, но не запомнил, Сын Грозы с трудом вздохнул и потёр ноющую слева грудь. Больно. И руки немеют. А занятые своими делами мужчины и женщины не станут обращать внимание на одинокого старика. И детей здесь почти не осталось… Да если даже обратят, то что? Если уж сами эльфы бессильны перед смертью…

Трах-Тах взглянул на трясущегося от злости хранителя огня, с руганью сжигавшего огромные чертежи. Сын Грозы знал, что это за бумаги: один из мастеров, с несложным именем Геми, золотоволосый, с внимательными, смотрящими прямо в душу глазами, покидая поляну, оставил свои наработки, сделав вид, будто забыл о них, а когда Трах-Тах напомнил, только молча подмигнул и запрыгнул в телегу. Оказалось, зря старался: вождь Буур решил жить по-старому, своим умом и советом хранителей огня, а властолюбивые старики, разумеется, сразу же принялись уничтожать всё, что напоминало о ненавистных «номах».

Стараясь дышать глубже и осторожнее, всё тяжелее опираясь на палку, Сын Грозы поплёлся прочь, сам не зная, куда идёт.

Он не увидел, как молодой сын вождя Буура, мечтавший уйти с эльфами, но побоявшийся перечить отцу, в тайне от всех набрал коры и начал восстанавливать по памяти погибшие в огне чертежи мастера с несложным именем, которое, однако, так и не удалось запомнить правильно.

О письмах из королевства Амбаруссар

Письмо прилетело на крыльях белоснежной голубки с пышным хвостом, которая, на удивление не стала жертвой ни одного крылатого шпиона Моргота или обыкновенного хищника. Этот факт заставил с уважением вспомнить про охотников, охранявших почтовые пути в лесах, и взглянуть на север с большей уверенностью, нежели мгновение назад.

Стаи перелётных птиц кружили на фоне холодного серого неба и величавого алого знамени, химрингские башни, словно копья, грозили уплотнившимся облакам, приказывая расступиться.

— Я поеду в осадный лагерь на рассвете, — сказал лорд Маэдрос сидевшим с ним за столом соратникам. Хеправион с радостной готовностью кивнул, наблюдая, как его командир ловко расправляет свёрнутое письмо пальцами левой руки.

— Всегда готов принять на себя все обязанности, — приложил ладонь к груди Телперавион.

— Майдрос, — обратился химрингский лорд к названному в его честь темноволосому эльфу, — ты едешь со мной, я подготовлю послания для наместника, и тогда ты сразу вернёшься в крепость.

— Это правда, что на Ард-Гален дрожала земля? — задумчиво спросил Хеправион, обернувшись к северному окну. — Что за новое войско верховного нолдорана? Не пора ли отослать домой Варнондо? Как продвигается строительство Барад Эйтель? На эти вопросы нужны ответы?

Маэдрос кивнул, перевёл взгляд по очереди на каждого присутствовавшего собрата.

— Моргот давно не проявлял себя, — негромко, однако очень чётко произнёс химрингский лорд. — Мы ничего не знаем про него, зато ему прекрасно известно про нас всё или очень многое. Мы должны понимать, что бьёмся против одного из создателей Арды, и ничто не мешает Морготу спеть что-то, о чём мы не можем даже подумать. Однако, братья, это не причина сдаваться. Я не сдался, когда пал от ран, опутанный обжигающим бичом Балрога. Не сдался, когда меня избивали, резали и ломали, и даже когда Моргот применял против меня свою магию. Поверьте, это хуже любых пыток, но я не сдался. Вися на скале, я не молил врага о пощаде, и хотя единственным желанием было — скорее умереть, я не сдался. Когда Моргот задавал вопросы и предлагал принять его условия, в ответ он слышал только Клятву, что дали мы, сыны Феанаро, на тирионской площади. Это злило врага, заставляя яростнее нападать на меня, скованного по рукам и ногам, но я не сдавался, потому что моя слабость стала бы предательством по отношению к моему народу. И я знаю, что каждый из вас, каждый из тех, кто следует за мной, способен проявить такую же силу воли и проявит, если заставит жизнь. Никто из нас не сдастся врагу, даже оказавшись в плену. Я знаю.