Свет проклятых звёзд

Проигнорировав неприятное высказывание Митриэль, колдунья взяла листок и стала рисовать пришедшую к ней беременную молодуху сначала с животом, потом — с младенцем на руках, далее — с малышом, только встающим на ножки, после — с мальчиком, а крайняя картинка изображала старушку и высокого прекрасного мужчину.

— Будущее, — показала цепочку событий Зеленоглазка. — Твоё, — перо указало сначала на слишком молодую маму, потом — на живот, — и его. Ваше. Вместе.

Девушка попыталась что-то лепетать, повторяя: «Мама», «Вон», «Бить», «Нет мужа», однако всё чаще опускала глаза на листок с картинками.

— Нет, — покачала головой Зеленоглазка, — здесь тебя защитят эльфы. Нолофинвэ защитит. Нолофинвэ. Мы поможем.

Заулыбавшись, будущая мама, одетая и причёсанная не слишком аккуратно и опрятно, согласно закивала, бросилась обнимать и целовать колдунью.

— Как тебя зовут? — спросила эльфийка, погладив недавно мытые светло-русые волосы.

— Сю-сю, — после долгого раздумья отозвалась смертная. — Да.

Проводив её до двери и сказав приходить чаще, Зеленоглазка вздохнула:

— Пока вы обе отсутствовали, собирая в пролеске корешки, опять приходил тот писающийся. И знаете, что? Он был не один! Вместе с ним пришёл приятель с той же проблемой. Я дала им обоим примочки, но, подруги, я вижу: мы что-то не то делаем.

— Не мы, — хмыкнула Митриэль, — а они. Если немного подумать, сам собой сделается вывод: мы лечим, они снова чем-то заражаются. Я думаю: этому поколению уже не помочь, потому что они никогда не научатся нормально говорить и объяснять, что случилось, а не зная, с чем бороться, победить невозможно.

Возразить было нечего, ощущение безысходности и собственной беспомощности заставило Линдиэль злиться — снова на пути препятствия, которые нельзя преодолеть! Да сколько можно?!

А если получится разобраться с отдельно взятой хворью отдельно взятого смертного — заметит ли это Астальдо? Важно ли это будет для него?

Размышления прервала приближавшаяся ругань в коридоре на три голоса: два мужских, один из которых был очень хорошо знаком, и женский — крайне жалобный.

— А ну цыц!

— Сам цыц!

— Фу таким быть! Фу!

— Цыц, сказал!

Митриэль хищно улыбнулась и, не дожидаясь, когда троица зайдёт, сама открыла перед ними дверь:

— Пока не научитесь говорить — не приходите!

Женщина со страдальческим видом прижала руку к низу живота и простонала:

— Бо-ольно-о!

— И мы, — указал вниз знакомый смертный, — опять.

— Я не знаю, что делать, — схватилась за голову Зеленоглазка. — Их уже трое!

— Зато я знаю, — валинорская знахарка вышла в коридор, всё-таки впустив несчастных в дверь и позвала стражей: — Заприте этих троих вместе где-нибудь. И никого к ним не пускайте! Никуда их не выпускайте! Иначе скоро у нас всё войско будет выть при испражнении.

Линдиэль и колдунья переглянулись: поступок Митриэль, возможно, был правильным, но выглядел слишком жестоко.

— А вы двое, — знахарка, зло сверкая глазами из-под вуали, посмотрела на подруг, — идите и проверьте, все ли здоровы в поселении. Если ещё таких найдёте, уводите от сородичей. Возьмите воинов для этого. И нечего жалеть этих хворых! Из-за них остальные передохнут.

Дочь лорда Новэ подумала, что совсем не для этого ехала в Барад Эйтель, однако, похоже, настал новый этап преодолений на пути к мечте. Если спасти одну жизнь, возможно, Астальдо этого не заметит, но если всё поселение…

Мысль воодушевила, и эльфийка начала собираться в путь. Главное, не дрогнуть.

***

Находившееся за пределами достроенной части крепости поселение Фирьяр напоминало муравейник: туда-сюда сновали взрослые и дети, вроде бы занятые чем-то, но, если приглядеться, становилось понятно — большинство лишь делали вид, будто работали, — эльфы ведь заставляли учиться возводить нормальные дома и прокладывать дороги! Однако стоило контролю ослабнуть, дело тут же останавливалось. Было видно: некоторые Нолдор уже на пределе терпения.

Линдиэль осталась ждать вместе со стражей, а Зеленоглазка отправилась объяснять еле сдерживавшим брань строителям-эльфам, что необходимо на время прервать работу, чтобы знахари могли осмотреть селян и проверить, все ли здоровы.

И тут случилось странное: как только Младшие поняли, что от них хотят, все, кто смогли, попрятались по домам и заперли двери.

— Не вламываться же к ним, — рассмеялась колдунья, подозвав Линдиэль и стражу. — Только представьте это: мы, все такие дивные, светлые, прекрасные вышибаем дверь домишки, врываемся и призываем: «А ну сняли штаны и задрали юбки! Нам посмотреть надо!»

Дочь Новэ Корабела захохотала, воины присоединились к веселью.

— Не волнуйтесь, — отмахнулся один из архитекторов, — я знаю к ним подход.

— Скажешь, что осмотр порадует Нолофинвэ? — подмигнула Зеленоглазка.

— Есть способ лучше, — загадочно улыбнулся эльф. — Понимаешь, целительница, смертные только кажутся непроходимыми тупицами. Но это обманчивое впечатление! Да, они многого не умеют и не знают, однако хитрости и приспособляемости им не занимать. Я наблюдаю за Фирьяр и могу утверждать с полной уверенностью — они не почитают верховного нолдорана, которого даже не видели никогда, поэтому, возможно, совсем не понимают, что это за существо диковинное. Однако смертные замечают, что для нас король Нолофинвэ — нечто великое и ценное, поэтому, чтобы нравиться нам, Младшие охотно восхваляют нашего владыку.

— И что это меняет? — пытаясь понять логику рассуждения, поинтересовалась Линдиэль. — Чем это поможет нам?

— Ничем, — развёл руками архитектор. — Но именем верховного нолдорана приказывать смертным мы не станем. Я просто пообещаю каждому, кто поможет быстрее всех проверить, целый день отдыха от работы. А особо усердным — два.

— Гениально! — хлопнула в ладоши колдунья. — Теперь мы точно справимся быстро.

Наблюдать, как строители-Нолдор убеждают смертных отпереть двери, было очень смешно, и даже мрачные мысли о будущем заболевших отступили и перестали о себе напоминать.

***

— Мама! — маленький мальчик с совершенно белыми волосами выбежал из дома вслед за больной женщиной, сальным взглядом рассматривавшей эльфов. — Мама!

Ребёнка попыталась догнать старуха, причитая и охая, однако это удалось далеко не сразу, и малыш успел вцепиться в подол платья Линдиэль, посмотреть снизу вверх большими умоляющими глазами:

— Мама!

Дочь лорда Новэ ощутила пробирающий до костей холод.

— Отдайте маму! — очень чётко произнёс мальчик, и мир Линдиэль рухнул.