Свет проклятых звёзд
Шрифт:
***
Малах, сын Мараха и нынешний вождь племени, был уже далеко не молод, не выглядел здоровым, вероятно, из-за полноты, а глаза выражали безграничное тщеславие и жадность. Разодетый сразу во всё красивое, что у него было, залитый аромамаслами и увешанный драгоценностями, не сочетавшимися друг с другом, смертный сел на безвкусно-вычурный деревянный трон, окружил себя юными девами и приготовился слушать похвалы от эльфов.
***
«Лизоблюды Голфина, — отвратительным почерком писал Алмарил, — кланялись этому дряхлому кабану, льстили так, что меня едва не стошнило!»
***
— Малах Арадан, Малах Благороднейший, — улыбались посланники верховного нолдорана, скромно одетые, без
Перед троном поставили сундук, открыли, и Алмарил с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться и не сказать, что хитлумские товары, судя по этим подношениям, заслуженно считаются дешёвкой.
— Твои воины бесстрашны и доблестны! Ты вдохновляешь их на великие подвиги, и славя тебя, бойцы наносят непоправимый вред нашим врагам! Нельзя останавливаться на достигнутом, осталось совсем немного, и зло будет повержено!
***
«Малах отправляет на север всех своих сыновей и даже внуков, совсем ещё юных, — почерк стал понятнее, но не красивее. — Может быть, мне показалось, но я почти уверен, что этот боров специально избавляется от конкурентов за трон. Малах Благородный! Отвратительно! Он так боится за власть, что заставляет жён и слуг пробовать его еду и напитки! А лизоблюды Нолофинвэ потакают! И используют его народ для воплощения своих идей!»
— Не понимаю негодования принца, — развёл руками Телперавион, — по мне, Нолофинвэ выбрал лучший путь решения возникшей проблемы. Если он хочет воевать на территории врага, то быстро пополняемое смертное войско, готовое на любые авантюры, здесь как раз очень кстати.
— Алмарил вспыльчив, — одними губами улыбнулся Маэдрос, — порой не в меру. Я тоже полагаю, что воевать силами племени Малаха Арадана — лучший выход из сложившейся ситуации, и нас абсолютно не должно волновать, каким образом смертные делят между собой власть в Дор-Ломине. Меня волнует лишь одно обстоятельство — Нолофинвэ может спровоцировать Моргота на какие-либо активные действия. Не хочу утверждать, будто прав, однако мне уже не раз приходила в голову мысль, что Моргота устраивает текущее положение дел.
Телперавион заинтересованно кивнул, по глазам наместника было видно — он тоже думал о чём-то подобном.
— Моргот играет с нами в войну, — взгляд Маэдроса оставался неподвижным и направленным в сторону Железных Гор. — Мы не обговаривали правил, но мне всё больше кажется, будто наши мелкие редкие стычки забавляют врага, и ему достаточно такого развлечения.
Телперавион кивнул.
— Я помню про Клятву, про обещание отомстить за отца и деда, знаю, что должен делать всё, чтобы победить эту чёрную тварь! — сжал кулак химрингский лорд. — Но если для безопасности Белерианда мы можем обойтись малой кровью, если мы способны просто не пускать орков на наши земли, держа осаду, я готов вечно терзаться угрызениями совести из-за невыполненных клятв, но сохранить тысячи жизней. Мы ведь шли войной на Моргота ради безопасности близких, нашего народа! Власть, месть, Сильмарили — это вторично.
Маэдрос тяжело вздохнул, сдавил живой рукой правое предплечье.
— Похоже, осада устраивает обе стороны. Пока устраивает! Но если Нолофинвэ хочет большего, если ему нужна война, — помертвевшие глаза скользнули от Тангородрима в комнату, уставились на наместника, — Моргот может и подыграть, понимаешь?
Телперавион снова кивнул. Старший Феаноринг с глухим ударом положил металлическую руку на письмо.
***
— Владыка Голфин щедр, — сдержанно и самодовольно произнёс Малах, развалившись на троне и лениво перебирая пухлыми пальцами когда-то сильной руки воина дешёвые самоцветные бусины, —
щедр и я. Мой сын Магор поведёт братьев и сыновей в бой и свергнет врага. И не вернётся обратно, пока не одержит победу. Это слово Малаха Арадана.***
«Этот безумец давно потерял уважение в глазах родни! Его власть построена исключительно на поддержке Хитлума! — Алмарил начал писать с помарками. — Я провёл военный совет от имени Барад Эйтель, и многое понял!»
Пытаясь представить, как племянник беседовал с людьми, Маэдрос невольно рассмеялся.
***
— Отец из ума выжил! — выпив больше положенного, вспылил Магор, нагнувшись над расстеленной на столе картой.
Алмарил приложил все усилия, чтобы не высказать, насколько сильно согласен с воином.
Схема, нарисованная на некачественно изготовленной бумаге, была настолько кривой и неаккуратной, что хотелось порвать её в клочья и сжечь, чтобы не было больно глазам созерцать такое, однако смертных воинов ничто не смущало и пришлось мириться с наличием этого чудовищного уродства в одном помещении с эльфийскими героями.
— Я сам был за Железными Горами, — выпучил светло-голубые глаза Магор, — хоть и не ходил далеко, видел немало! Мы не сможем вот так просто победить Моргота с помощью кучки воинов, прикинувшихся местными барыгами!
— За что вы славите Голфина? — вдруг спросил Алмарил, чувствуя странное озарение. — За какие подвиги?
— Да понятия не имею! — честно выпалил сын человеческого вождя, и его бойцы напряглись, видимо, испугавшись, что эльфы Барад Эйтель разозлятся.
— Голфин, — таргелионский принц почувствовал себя великим пророком, творящим судьбу Арды, почти Айну, — дал твоему отцу эльфийское имя Арадан — Благородный Человек, по аналогии со своим — Аргон, Аракано — Благородный Вождь. Это не случайно. Они оба имеют прежние заслуги, которые померкли на фоне подвигов их старшей родни. Оба сами по себе не герои, и у обоих — бесстрашные доблестные сыновья. Ты знаешь о подвиге Фингона Отважного?
Глаза Магора расширились — он не знал, потому что почти единственным, о чём пели песни эльфы, была грядущая гибель Моргота от руки верховного нолдорана. Ещё порой вспоминали про какие-то там древние войны, трусливую родню доблестного короля, про владычицу, что привела Младших Детей Эру к счастью. Имя её никто уже не помнил, да какая, в общем-то, разница? Главное, что Голфин, самый доблестный из рода Финвэ, убьёт Моргота. Когда-нибудь. Непременно.
— Финдекано Нолофинвион Астальдо, владыка крепости Барад Эйтель, — наслаждаясь внезапно обретённой властью над сердцами каких-то дикарей, Алмарил просиял, — великий воин и самый храбрый из живущих! Когда лорд Химринга, что на востоке, попал в плен к Морготу, враг хотел заставить его стать рабом, отказавшись от борьбы, однако Маэдрос не соглашался, несмотря на страшные пытки, и тогда Моргот повесил своего гордого пленника за правую руку на склон Тангородрима. Но даже такая пытка не сломила волю Маэдроса, и он не согласился стать рабом или воевать на стороне зла. Долгие годы терзался Маэдрос на чёрной скале, пока, наконец, об этом не узнал Фингон Отважный и не спас его. Понимаете, воины? Фингон Отважный — единственный, кто не побоялся избавить собрата от мучений.
— Слава Фингону Отважному! Слава! — провозгласили смертные. — Слава Маэдросу Стойкому!
Магор воспрял духом, и Алмарил понял, что попал точно в цель: Магор, как и Финдекано, — сын зазнавшегося правителя, присваивающего чужую славу.
— Когда двинетесь на север, — сказал таргелионский принц, выпив вместе с людьми чего-то не слишком вкусного, — Барад Эйтель будет ждать вас, чтобы принц Финдекано Астальдо дал вам верные указания. Теперь вы знаете, кто на самом деле ваш вождь. И кто на самом деле способен привести к победе.