Свет проклятых звёзд

Вдруг поняв, что сильно голодна, Андрет в одно мгновение оказалась за столом и, схватив нарезанное ломтиками угощение и запихнув в рот, начала одеваться, приходя в ужас от того, как в одно мгновение забыла о манерах, которые много лет усердно повторяла за эльфийками.

— Ты тоже смешная, — заулыбался лорд, словно нарочно распахнув рубаху на груди и закатав рукава, чтобы демонстрировать отсутствие волос на теле. — Только не из-за внешности.

— Просто… — прожевав лакомство и запив чем-то очень вкусным с ароматом липы, смертная собралась с духом. — Просто вы нас не понимаете!

— Не было нужды, — спокойно согласился Айканаро, налив себе вина и предложив гостье присоединиться.

«Почему он не позовёт слуг? Зачем сам всё делает?» — мысли закрутились в голове; Андрет вспомнила, что у короля Финдарато, по рассказам видевших его, всегда рядом верные, которые обслуживают своего владыку.

Почему же кузен Нома сам себе наливает вино? И не только себе! Где его лентяи-слуги?!

— Я неверно выразился, да? — словно не знающий языка чужестранец, спросил дортонионский правитель, подняв бокал. — Я спросил: «Что дальше?», имея в виду, что готов выслушать твою просьбу, с которой ты пришла. Или твоей единственной целью была близость со мной?

Не в силах перестать есть медово-ореховые сладости, похожие на пирожные с твёрдой хрустящей корочкой, посыпанной семечками и лепестками, хотя насыщение давно наступило, Андрет подумала, что можно попробовать сыграть по-крупному. Проглотив последний кусочек и заставив себя не смотреть в тарелку, девушка подошла к эльфийскому лорду.

К неженатому эльфийскому лорду.

— Я влюбилась с первого взгляда, — начала кокетливо улыбаться внучка вождя, положив руки на плечо того, с кем только что делила постель, но теперь почему-то боялась прикоснуться, — я хотела прийти, но не могла сказать честно, зачем. И пообещала помощь и своему народу, и вам, владыки. Вот, — перед лордом на столе появился исписанный кусочек кожи, — эти Фирьяр потеряли всё, им нужно жильё в первую очередь.

— А что насчёт тебя? Фирьяр из твоего списка я вызову для беседы первыми, и мои строители разберутся, как им помочь. Однако ты говорила о доме и семье, и учитывая, на какие крайности пошла ради своей цели, ты хочешь никак не меньше, чем королевский дворец. Но знаешь ли ты, что дворцы королей не всегда из камня и металла?

Айканаро обнял Андрет и сделал это настолько ласково и одновременно собственнически, будто знал девушку многие годы. От его прикосновения по телу пробежала волна тёплого приятного возбуждения.

— В далёком краю на юге, — таинственно заговорил дортонионский лорд, смотря в глаза Андрет, — есть дивный зачарованный лес, где правит королева-колдунья. Она прекрасна, словно звёзды в ночном ясном небе, могущественна, как Валиэ. И живёт она в пещере среди самоцветных и золотых жил на каменных сводах, прозрачных рек и глубинных огненных озёр. Ей не нужен высокий мраморный дворец с металлическими куполами и шпилями, она — часть самой земли, она — красота первозданной природы. На востоке же, далеко-далеко, есть другой таинственный лес. Там живут охотники, что строят дома, словно гнёзда, высоко в ветвях вековых деревьев. Представляешь, как красивы закаты, рассветы, грозы и радуги, если смотреть на них с крон могучих кедров?

— Я бы хотела стать королевой, — промурлыкала девушка, принявшись играть в золотые сияющие волосы эльфа, — я бы делала всё для счастья моего короля.

— Власть — это постоянные заботы, — отрицательно покачал головой Айканаро, — только представь: мне придётся выслушать каждого погорельца, каждого строителя, каждого торговца и мастера, я должен следить за всеми делами моей земли и отвечать головой за её беды. А счастье, Андрет, — это свобода. Однако понимаешь её ценность, лишь получив всё остальное и утратив главное.

Рука эльфа погладила бок смертной девушки, слегка подтолкнула к выходу.

— Иди. Подойди к архитектору Гельмиру, у которого ты, полагаю, училась грамоте, и скажи, что лорд Аэгнор приказал выслушать твои пожелания по поводу жилья. А тем, о ком ходатайствовала, передай, что на рассвете я их жду около шатра. Около. Не внутри.

Андрет, не зная, что думать и чувствовать, не веря в одержанную победу, но ещё хуже — не ощущая её, вышла на улицу и увидела светлеющее небо, на котором гасли звёзды.

— Мастер Гельмир! — окликнула внучка вождя архитектора. — Лорд Наро… Аэгнор сказал…

— Ты ведь Андрет, дочь Боромира, так? — спросил вдруг Ненарион, взявшись за флейту. — Я помню, что пел король Финдарато Инголдо Ном в день твоего рождения.

Проиграв несложный, но безумно прекрасный мотив, менестрель произнёс нараспев:

— Знаю — вечность обрести

Смертным не дано.

Если от судьбы своей ты не убежишь,

С кем тебе быть рядом суждено?

— Там были другие слова, — хмыкнул один из воинов. — Но так, пожалуй, интереснее.

— В искрах звёздного луча

Розы лепестки, — снова запел Ненарион, — алых слёз на них печать —

Страсти и тоски.

Лунный свет прогонит тьму,

Указав твою судьбу.

Я тебя с собою в путь

Зову.

Андрет чувствовала, как происходящее всё сильнее кружит голову. Девушка не раз слышала, что женщины её племени иногда умудрялись соблазнять эльфов, чтобы родить ребёнка, который не умрёт в утробе и не будет больным. Если младенец получался слишком похожим на отца, его душили во избежание раскрытия супружеской измены. Так говорили, однако Андрет казалось, что это просто сказки. Теперь же перед внучкой вождя открылись сотни путей, только чересчур сильные впечатления затуманивали разум.

«Сейчас поговорю с Гельмиром, — решила она, — а потом лягу в постель к мужу. Пусть будет уверен в моей любви! Мечтать об эльфах глупо!»

Но флейта заиграла снова, а в сердце запел прекрасный волшебный голос:

«Если от судьбы своей ты не убежишь,

С кем тебе быть рядом суждено?»

— Аманэльда слеза — реквием по любви, — продолжалась музыка. — Плыть в потоке изменчивой реки,

Той, что временем Фирьяр нарекли.

Розы шипы — проклятье моё.

И в полотна веков соткутся дни

В нескончаемых поисках любви.

Примечание к части Песня из мюзикла "Роза вампира" "Реквием по любви"

Вну-учек!

— Дитя! Моё! Внучек! Вну-учек!

Безумная женщина, седая, сгорбленная, но одетая не в лохмотья и чисто вымытая, качая на руках свёрнутое рулоном полотенце, хромая, бегала по улицам Барад Эйтель, и прохожие старались делать вид, будто не замечают эту сумасшедшую. Мало ли, что ей взбредёт в голову?

— Дитя! Моё!

Отойдя от окна, Зеленоглазка покачала головой. Несчастная женщина! Хорошо ещё, в последнее время, когда немного удалось поправить ей здоровье, перестала ночами рыдать и кричать про огонь и смерть. Столько лет прошло, но разум так и не вернулся.