Свет жизни

Итак, сестра сидела, внимательно наблюдая за Хамидом, очень желая узнать, что же произошло в этом детском сердце, а в это время рядом с ней происходила маленькая драма. Кинза поднялась на ноги, на ее лице появилось такое выражение, какое сестра никогда прежде не видела. Это было выражение пробуждающейся полуосознанной памяти. Где-то раньше она слышала этот нежно любимый, но забытый голос. Затем немного неуверенно пошла вперед, нащупывая путь рукой. Пользуясь тонким слухом почти как зрением, она двигалась прямо к говорившему и остановилась возле Хамида, нерешительная и напряженная. В любое другое время мальчик испугался бы, что его секрет раскроется, и оттолкнул бы Кинзу, но в этот вечер в комнате царила атмосфера, изгоняющая страх и подозрение, и Хамид, позабыв обо всем, обнял свою сестренку и привлек ее к себе. Она не понимала, кто он, но, притягиваемая его голосом, удобно устроилась у него на коленях и прижалась своей чистой головкой к его грязной мокрой одежде.

Сестра, наблюдая за происходящим, заметила, что они удивительно похожи. В ее памяти пронеслись многие незначительные события, которые до сего момента казались случайными: странная просьба Хамида посмотреть на спящую Кинзу и его тайная слежка за нею на улице. Она была почти уверена, что они брат и сестра, но даже если это и так, это не имело практически никакого значения. Непохоже было, чтобы Хамид собирался выдать свой секрет, а она, со своей стороны, не имела намерения расставаться с Кинзой. Она могла только догадываться, какие печальные обстоятельства выбросили этих двух маленьких странников в широкий мир, и удивлялась той любящей милости, которая привела их под кров ее дома.

Другие дети тоже с удивлением смотрели на них.

“Она знает его голос”, - говорили они друг другу. Но они воздержались высказать свои мысли сестре, и скоро это отошло на задний план перед удовольствием пить мятный чай из стаканов.

Когда пир был окончен, сестра велела им обернуться и посмотреть на белую простынь, висевшую на стене. Она задула мерцавшие свечи, и в темноте на стене появились картины. Мальчики подумали, что это волшебство, и смотрели, широко раскрыв глаза и рты.

Первая картина изображала женщину, стучавшую в дверь гостиницы, но она должна была уйти, потому что там не было места для нее. Хамид очень сочувствовал ей, потому что он тоже в первую ночь в городе стоял и смотрел на гостиницу, жаждал убежища и не мог получить его. У него не было денег, и он вынужден был спать на куче мусора, но женщина пошла в хлев.

На следующей картине показывалось, как они устроились в хлеву вместе с животными. Но случилась замечательная вещь: она родила Сына-Первенца и спеленала Его так же, как его мать пеленала Кинзу, и положила Его в ясли. У Кинзы была деревянная колыбель, он помнил это, но этот Младенец был дитем очень бедных родителей и, без сомнения, бездомных изгнанников, как и он. Но что такое говорит сестра? Младенец в яслях был Господь Иисус Христос, в честь рождения которого все христиане устраивают праздник. Он был великим подарком Бога и пришел добровольно на землю. Ясли на картине были довольно темные, освещенные одним фонарем, но жилище Сына Божьего на небесах было сияющим от Его славы и любви. Почему Он оставил Свое жилище на небесах?

Сестра как раз и рассказывала об этом: “Хотя Он был богат, ради вас Он стал нищ и беден. Он оставил свет и пришел во тьму - бездомный, отверженный ребенок, чтобы привести бездомных, отверженных детей к Своему Отцу, чтобы они познали милость и любовь Божью”.

Вот третья картина: на полях пастухи, державшие ночную стражу у овечьих отар…

Хамид вспомнил своих коз и те дни, которые он проводил с ними в горах. Но здесь было другое - появился ангел Господень, и слава Господня осияла все вокруг. Пастухи испугались, но овцы, как видно, совсем не испугались. Они спокойно паслись под тенью крыл ангела. “Вам родился Спаситель!” - возвестил ангел пастухам, и даже открытые небеса и пение множества ангелов не испугали стадо. Был мир на небесах и расположение на земле.

И вот последняя картина: пастухи оставили свое стадо, и вот они босые, в грубой одежде из овечьей шерсти стоят на коленях в благоговении перед Младенцем. Хамид опять подумал о празднике в их деревне: богатые, насытившись едой, швыряли остатки нищим и собакам. Но вот здесь праздник рождения Иисуса Христа - это их праздник; это праздник Кинзы, потому что Иисус воплотился в малое дитя; это и его праздник, потому что Царь небес стал бездомным и был положен в ясли среди скота.

Но вот и конец. Сестра включила свет. Ничего видимого не осталось от праздника, только обертки от конфет, кожура от апельсин и бананов. Но воспоминание о Любви, которая дала все это, и о Любви, которая обнищала ради него и ему подобных, согревала Хамида, когда он вышел из дома на улицу. Кинза стояла в дверях и, проходя мимо, он робко погладил рукой ее волосы, а она помахала ручкой вслед его удаляющимся шагам.

Все ушли далеко вперед, а Хамид медленно шел, задумавшись о виденных картинах, не замечая и не чувствуя моросившего дождя. Когда он проходил под слабо мерцавшей лампой, он уловил тихое мяуканье. Мальчик огляделся и увидел худого, как скелет, маленького и мокрого котенка, который пытался найти защиту под водосточной трубой. За свои одиннадцать лет жизни он видел много голодных котят, погибающих на улицах, и совсем не думал о них. Но сегодня было как-то по-другому. Он не мог бы это, вероятно, объяснить себе, но чувствовал, что сердце его прилепилось к Младенцу - слабому, кроткому, сострадательному. Он не мог осознавать того, но первые семена доброты были посеяны в его сердце. К своему удивлению, он понял, что ему жаль это голодное существо. Мальчик поднял котенка и прижал к себе так близко, что почувствовал учащенное глухое биение его сердца. Что он будет делать с ним? У него не было сомнений. Есть одна дверь, которая гостеприимно откроется, чтобы принять его, и Кинза, конечно, полюбит котенка. Это будет его рождественским подарком.

Он потопал обратно по мокрой мостовой и постучал в дверь. Сестра открыла, и Хамид с полным доверием протянул ей дрожащее жалкое существо:

– Это для Кинзы, - объяснил он, - подарок на праздник. Он очень голодный и замерз, и я принес его к вам.

Сестра была в нерешительности, как поступить. Ей совсем не нужен был этот полуживой, покрытый ранами котенок, но она не могла отказать из-за того, что было побудительной причиной этого подарка. Радость охватила ее-она поняла, что ее труд не был напрасен. По крайней мере, хоть один мальчик понял и воспринял дух Рождества. Он хотел давать, он проявил сострадание к отвергнутому всеми котенку. Это случилось впервые в ее жизни, чтобы мавританский ребенок посочувствовал страданиям животного. И она приняла этот необычный дар с радостью и благодарностью. Держа котенка на вытянутой руке, она опустила его в ящик около огня и обсыпала всего дезинфицирующим порошком. Затем дала ему молоко в блюдце, и он, дерзко подняв хвост под немыслимым углом, вылакал все дочиста - стойкий храбрый котенок, непобежденный напастями. Он заслуживал того, чтобы спасти его.

В то время, как она сидела, наблюдая за котенком, ей представилась картина, которая заставила ее рассмеяться. Мысленно она увидела все рождественские подарки всех веков, нагроможденные перед яслями: золото, ладан и смирну; светила и поклонение небес. И на самом верху всего множества даров, драгоценных в глазах Того, кому они были принесены, находился худой, искусанный блохами рыжий котенок - первые плоды сострадания маленького мальчика.

Часть 2

Глава 1

В Англии, далеко-далеко от того места, где находился Хамид, тоже праздновали Рождество. Было нечто общее между этим и тем праздником: в доме сестры - дети, и там были дети - сияющие и счастливые, думающие, что нечего больше и желать от жизни.

В другом отношении это были две разные группы детей. Вместо апельсин, орехов и конфет здесь были желе, муссы, бисквитные и шоколадные торты, а также большой рождественский пирог. Вместо грязных мокрых лохмотьев - яркая одежда, вязаные кофты, а у девочек в волосах красовались пышные веселые банты.

Это должно быть был самый настоящий, идеальный праздник, но когда чай и игры закончились, дети собрались у рождественской елки и пели рождественские псалмы. Все взрослые были печальны, а одна маленькая девятилетняя гостья выглядела печальнее всех.

Это была школа слепых. Поющие дети, на оживленные лица которых падал свет от свечей, не могли видеть ни елку, ни светящиеся фонарики, ни игрушки, какие им дарили. Они весело прыгали под разукрашенной елкой и от всего сердца пели псалмы.

Дженни, сидевшая между папой и мамой среди гостей, внезапно ощутила комок в горле. Если бы ей пришлось жить все время во тьме, она знала, что никогда не была бы счастлива. Она на минуту закрыла глаза и попыталась представить, что такое - быть слепой, но было ужасно даже подумать об этом, и она опять быстро открыла глаза и стала смотреть на детей. Они пели псалом, который Дженни учила в школе: