Светлые крылья для темного стража

— Дело твое. К сожалению, лично я собаку взять не могу. У меня уже есть домашнее животное. — Гелата уставилась на дверь кухни, где жеребцом ржал ее оруженосец.

— Где мои тапки, рыжее чудовище? — крикнула она.

— Понятия не имею! Сама ищи! — отвечал оруженосец.

Гелата покраснела.

— Ты с кем разговариваешь? — вспылила она.

— Че сразу орать-то? Не брал я твои тапки! Спроси у комиссионеров! — снижая обороты, примирительно посоветовали с кухни. — Если они ответят. Гы!

— Есть теперь на кого валить! Нормальные люди собак и детей заводят, а я комиссионеров и дурака этого! — проворчала Гелата, не глядя на Ирку.

Недовольство, как определила Ирка, было ситуативное, плавно переходящее в горделивое чувство собственности. Хоть и рыжий, и хамит, и мама в детстве шампусиков с дезодорантами не покупала, но зато мой собственный!

— Ах да! Вчера вечером тебе плохо не было? — вдруг вспомнив о чем-то, озабоченно спросила Гелата. — Ничего особенного не почувствовала? Где-то часа в четыре или около того?

— Нет, — машинально ответила Ирка, забыв, что именно в это время у нее болел позвоночник.

— Ну и хорошо, что нет… — обрадовалась Гелата. — А у меня вот кровь носом шла. Бэтла себе утюг на ногу уронила. У Таамаг желудок разболелся. Скрючило ее — ко мне за помощью прибежала. Если что не в порядке — ты обращайся. Крупного ничего не могу, а по мелочам кое-что умею.

Ирка пообещала.

— А отчего так? В одно время и у всех? Атака мрака? — спросила она.

— Странная атака, хотя мрак, конечно, любит вредить по мелочам. Фулона убеждена: все из-за копья Филомены. Вчера в четыре кто-то его уничтожил, и по нам по всем это шарахнуло. Это только кажется, что копья никак не связаны между собой. На самом деле связаны. Все они — части единого целого. А раз так, то невозможно ударить по части, не ударив по целому! — сказала Гелата.

— Все, как в пророчестве моего морока! — сказала Ирка.

— Что? — недоумевающее переспросила Гелата.

Ирка рассказала. Оказалось, Гелата слышала это пророчество и раньше, вот только история с заговорившим мороком сильно ее заинтересовала, и она стала выпытывать ее во всех подробностях.

— Ясно! — перебивала она Ирку через каждые три слова. — А как ты… Хотя и это ясно! А как часто ты вообще… Стоп! Можешь не отвечать, я поняла!..

Ирка, поначалу пытавшаяся что-то говорить, в конце концов ограничилась тем, что, отвечая на вопрос, подавала один-два невнятных звука, после которых Гелате все становилось ясно.

Ирка попыталась представить, как эта торопыга читает книги. Должно быть, открывает на первой странице, чтобы примерно понять, как зовут героев, и сразу решительно распахивает книгу в самом конце.

— А, ну да… Так я и думала! Эти двое поженились, клад нашли, а лишнего ухлопали! Ясно! Что у нас там дальше по плану? — говорит Гелата и вскакивает на стол, чтобы зашпаклевать трещину на потолке, или изгоняет из ванной застрявшего там рыжего амбала, обнаружившего припрятанную от него «пшикалку».

Неожиданно перестав задавать вопросы, Гелата сорвалась с места.

— Значит, так… — сказала она решительно. — Фулона, конечно, против, чтобы тебе рассказывать, и я даже поклялась ей этого не делать, но…

— Ты собираешься нарушить клятву? — удивленно воскликнула Ирка.

Гелата укоризненно пошевелила губами, как человек, которого пытаются поймать с поличным. Причем пытается поймать тот, в чьих интересах все и совершается.

— Ну это не столько клятва, сколько обещание! Опять же мы можем поступить как маги! У этих хитрованов есть чему поучиться, — заявила Гелата.

Прежде чем Ирка выяснила, как поступают маги, валькирия воскрешающего копья вспорхнула на стул. Мелькнула крепкая, крайне решительная нога с красной пяткой. Встав на цыпочки, Гелата сняла со шкафа нечто, и на столе воцарилась жуткообразная багровая зверушка, покрытая крупными черными пятнами. Кроме пятен у нее были два усика, добрые глазки-пуговички и подозрительно зубастый рот. Ногами чудовищу служили темные веревочки, в большом количестве болтавшиеся по краям.

— Не правда ли, она у меня милашка? — нежно промурлыкала Гелата и, выбив о колено пыль, поцеловала зверушку прямо в пятна.

— Кто это?

— Ни за что не угадаешь! Так китайцы представляют себе божьих коровок! — объяснила Гелата.

— Где ты ее взяла?

— Единственный подарок моего качка! Надеюсь, он хотя бы купил ее, а не выжулил у какого-нибудь ребенка, которому кажется, что пять копеек больше, чем сто рублей, потому что они железненькие.

— Он и на такое способен? — ужаснулась Ирка.

— Ха, ха и еще раз ха! Знай, дитя мое: мужчины хитры и коварны! — произнесла Гелата с таким пафосом, точно открывала Ирке величайшую истину.

Словно пронюхав, что речь идет о нем, в комнату ввалился ее амбал. Ирке стало понятно, почему несколько минут назад он довольно ржал. Ногой оруженосец толкал пластилиновый ком, удрученно мигавший четырьмя глазами. Ирка даже пожалела комиссионеров, с которыми поступили так круто.

— Че вы от меня закрылись, а?.. Все секреты? Слышь, Гелат, а пожрать ты че-нибудь купила? — поинтересовался оруженосец.

Валькирия воскрешающего копья поискала, чем в него кинуть, но не нашла ничего, кроме божьей коровки, которая нужна была ей совсем для другой цели.

— Макс, опять забылся? Выйди, а потом зайди и спроси то же самое еще раз, но уже нормально! — произнесла валькирия ледяным голосом директора хладокомбината.

Оруженосец удивленно посмотрел на Гелату, почесал пузо, неторопливо нашел программу телевидения и вышел, пиная перед собой ойкающий пластилиновый мяч.

— Он у меня гордый! Раньше чем через пятнадцать минут точно не простит! — шепнула Гелата Ирке. — А пятнадцати минут нам вполне хватит, чтобы…

— Ясно! Так давай скорее! — поторопила ее Ирка.

Валькирия воскрешающего копья покосилась на нее с неудовольствием. Как все люди, которые сами обожают перебивать собеседника, Гелата терпеть не могла, когда перебивают ее саму.

Еще раз убедившись, что дверь закрыта, Гелата нежно клюнула губами игрушку, повернулась к Ирке спиной и, обращаясь к божьей коровке, произнесла:

— Корова, тебе никогда не приходило в голову, почему другие валькирии не любят валькирию-одиночку? Разве это не жестоко? Не несправедливо?

— И правда, несправедливо. Я об этом уже думала, — неосторожно согласилась Ирка.