Светлые крылья для темного стража

— Жди-жди! Только учти: полезешь через дорогу по-наглому — попадешь под автобус, — предупредила Ирка.

Багров подул на кроличью шкурку, заигравшую серебристым подпалом.

— Ну и зачем ты здесь? С трудом верится, что ты ехала через весь город, чтобы спросить, по какому министерству проходит девушка с печеньем, — проговорил он насмешливо.

— Я телепортировала. Это одна секунда.

— Значит, рисковала влипнуть в лодку… Лодка с женской головой. А что? Заманчивое украшение. Говорят, приносит кораблям счастье, — сказал Багров.

— Не смешно. Мне нужна твоя помощь. Я должна найти одного человека… У некромагов есть такой дар? — спросила Ирка, спеша миновать опасную тему.

Губы Багрова шевельнулись уклончиво и недовольно.

— Понятия не имею, что есть и чего нет у некромагов. Я ученик волхва…

— А я наглая девица с копьем!

Багров усмехнулся.

— Вот и познакомились! Ладно, что за человек? Он хотя бы жив? — уточнил Багров.

— Это я и хочу узнать. И вообще что-то о его судьбе.

Матвей задумчиво кивнул.

— Ничего не обещаю. Фотография? Описание? Что-нибудь есть?

С небрежностью слишком расслабленной, чтобы можно было поверить в ее искренность, Ирка сунула ему выпрошенный у Гелаты снимок. Густые брови Багрова дрогнули.

— Не знал, что ты любишь фотографироваться в театральных костюмах. Но вообще тебе идет! — сказал он будто небрежно, но со скрытой нежностью.

— Это не она! — наябедничал Антигон, высвободивший свою котлообразную голову из проломленной лодки.

Его шевелюра, густая на висках и редкая сверху, с апельсиновым блеском макушки, восторженно вздыбилась. Багров недоверчиво покосился на кикимора, затем перевел глаза на Ирку.

— Шуточки шутим?

Ирка молчала. Багров выдернул снимок у нее из пальцев. Дважды он вскидывал глаза на Ирку и вновь переводил их на фотографию.

— Если это правда, то сходство ошеломительное! У нее не просто твои глаза, но и твой взгляд!

— Какой еще «мой»? — Ирка попыталась замаскировать интерес недовольным голосом.

— Ну смотри: исподлобья, немного недоверчивый. Так смотрит совсем маленький, еще не говорящий ребенок на незнакомого человека. Смотрит, а сам словно спрашивает: ты друг или враг? Он готов и заплакать, и улыбнуться — в зависимости от того, как себя с ним поведут.

Ирке внезапно захотелось двинуть Багрова веслом. Оглушить его, чтобы он ничего не помнил, а потом поцеловать. Она поспешно прогнала дурацкие мысли. Нет, не стоило так долго смотреть на спящего некромага.

— Теперь понятно, почему другие валькирии мне не доверяют. Они считают, что я, как и та, другая, способна на непредсказуемые поступки, — сказала Ирка.

— На непредсказуемые поступки? А что конкретно она сделала? — заинтересовался Багров.

«Влюбилась в стража мрака, да так, что приняла его проклятие вначале на свое копье, а потом на себя!» — хотела сказать Ирка, но раздумала.

— Точно не помню. Глупость какую-то, — сухо ответила она.

Багров осторожно положил снимок на край лодки.

— Странно, что вы так похожи. А та валькирия, от которой ты получила копье, была такой же? — спросил он, поворачиваясь к Антигону.

Кикимор замотал головой.

— Ничего общего.

— А до нее?

Антигон снова замотал головой. В его выпуклых глазах стояла печаль. Ирка знала, что он любит и помнит всех своих прежних хозяек.

— Тогда почему предыдущая валькирия нашла именно Ирку? — спросил Багров.

— Это во многом выбор шлема и копья. Конечно, и валькирия тоже принимает решение, но их выбор должен совпасть, — пояснил кикимор.

— Прошло столько лет, и круг замкнулся, — задумчиво произнес Багров.

— Что ты этим хочешь сказать? — настороженно спросила Ирка.

— Ничего. Странно, что копье вновь нашло себе такую же хозяйку.

— Ты можешь узнать, что стало с той валькирией?

— Сколько лет назад она жила?

— Около пятисот. Ровно пятьсот, — сказала Ирка, вспоминая пророчество.

Багров медленно покачал головой.

— Боюсь, что нет. Слишком много времени прошло. Чтобы найти человека, который жил так давно, нужно всполошить столько древних духов, что мы с ними никогда не расплатимся. Духи, видишь ли, равнодушны ко всему, кроме эйдосов и крови… Плату же они требуют чудовищно назойливо. В большинстве случаев даже вперед, хотя иногда и соглашаются подождать, — сказал Матвей.

— Получается, тупик?

Багров облизал губы.

— Есть, правда, промежуточный выход. Я могу посоветовать, как тебе перенестись туда, где валькирия сейчас. Только едва ли способ тебе понравится, — добавил он неуверенно.

— И что за способ?

— Представь валькирию — метни в нее копье. Копье попадет в цель, где бы она ни находилась, а сама перенесись к копью. Ты же можешь перенестись к собственному копью? — спросил Багров.

Ирка уставилась на Матвея как на больного. Нет, психически нормальных некромагов не бывает. Дар некромагии подпитывается мраком и ни при каких условиях не может служить свету. Существуют «темные» некромаги и некромаги, пока не осознающие, что дает им силу. Пусть даже они совершают отдельные добрые дела. В их сознании уже сидит страшная инфекция всемогущества. Человек то, чем он занимается. Нельзя долго забивать головой человека гвозди, а после удивляться, почему голова стала похожей на молоток.

— Ты это серьезно? — спросила Ирка тихо.

— Да. А что такого? — удивился Матвей.

— Но я же убью ее!

— Не убьешь, потому что она, вероятно, мертва. Скорее всего, копье воткнется в могилу. И не надо смотреть на меня, как на сумасшедшего. Я же говорил, что способ тебе не понравится. Все, забыли!

Вид у Багрова был недовольный, и Ирка поняла: он сожалеет, что вообще упомянул об этом способе.

— Погоди! Копье я, конечно, бросать не буду, но все-таки что-то в этом есть. А если я попытаюсь перенести не копье, а шлем? — осторожно спросила Ирка.

— Ты хочешь бросить в валькирию шлемом? — с иронией полюбопытствовал Багров.

— Зачем «бросить»? Я сказала «перенести». Шлем знает свою прежнюю хозяйку ничуть не хуже. Правда, гарантии, что получится, нет, но стоит попробовать.

Не слушая возражений Багрова, Ирка вызвала шлем. Вот и он — серебристый, крылатый, со стреловидным выступом, защищающим лоб и верхнюю часть переносицы. Надев его на руку, Ирка провела ладонью по прохладной поверхности, пытаясь мысленно передать, чего она от него хочет. Шлем едва заметно потеплел.