Светлые крылья для темного стража

Даф посмотрела на Корнелия вспоминающим взглядом.

— А, да, я скромненько покупала йогурты, и тут он свалился… По-моему, прямо на весы продавщице. И даже взял у нее телефончик… — сказала она со смехом.

— На него это похоже! — согласился Меф.

— А ты, недовызванный на дуэль, сиди тихо! Или отходи на два шага и дерись как мужчина! — вскипел Корнелий, которому не понравилось, что о нем говорят в третьем лице.

Меф устало отмахнулся. Корнелий вызывал его так часто, что это уже вошло у обоих в привычку.

— Тебя надо с Чемоданом познакомить. Он тоже заводится как новый мопед: дыр-дыр и поехали! Особенно если попадешь ему по пальцу! — посоветовал он.

Убедившись, что дуэли не будет, Корнелий мгновенно успокоился и плюхнулся на диван рядом с Буслаевым.

— Так и быть: живи! Только не чихай на меня, слуга мрака!

— Я не заразный! — обиделся Меф.

— Физически — нет. Духовно — да.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве тебе Арей с Улитой не объясняли? Все человеческие качества заразны. Как хорошие, так и дурные. Правда, дурные заразны в значительно большей степени. А заразнее всего поступки. Тут уж никакой иммунитет не поможет.

Меф вопросительно посмотрел на Даф. Та неохотно кивнула.

— Угу. Можно пять месяцев подряд объяснять ребенку, что плохих слов говорить нельзя, а потом один раз объяснить мужику в лифте, почему нельзя толкаться грязной сумкой, и все ясно!

— А глупость тоже заразна? — задумчиво спросил Меф, думая косвенно поддеть этим Корнелия.

Однако Корнелий оказался непробиваемым.

— Глупость не заразна, ну если соблюдать некоторые элементарные меры предосторожности. Не позволять глупцу особо чихать на себя, не пользоваться общей посудой и так далее… Так что носи масочку и не комплексуй, Мефа! Никого ты не заразишь!

Курьер света вздохнул, провел рукой по волосам и горько поведал:

— А у меня облом! Сорвалось подряд три свидания. Одно было в четырнадцать ровно. Другое в четырнадцать десять. И одно в четырнадцать пятнадцать… Хоть бы кто-то пришел! Правда, я приглашал трех подруг и всех под огромным секретом! — поведал он.

Меф хмыкнул.

— Судя по зазору в пять минут, ты догадывался, что все так и будет, — сказал он.

— Ага. Научный эксперимент. Сработало в трех случаях из трех. На месте стражей мрака я доверял бы женщинам тайны и требовал бы поклясться, что они никому не расскажут. Эйдосы загребал бы мешками! — с грустью сказал Корнелий.

Едва он это произнес, как из угла, заинтересованно шевеля усами, выполз большой жук. Даф быстро взглянула на него, и жук растаял.

— Осторожно! Мы не в Эдеме! — напомнила она.

Корнелий прикусил язык.

— А ты ответственная! — с уважением сказал он Даф.

Дафна смущенно зашторилась ресницами.

— Ага. Мне, еще когда я училась, говорили: «Даф, ты несерьезная, но ответственная». А я потом все думала, как это можно быть несерьезной, но ответственной. Получается, что можно.

Меф открыл окно, выпуская дневной жар. Над его головой кто-то оживленно кричал по телефону на незнакомом языке, вставляя отдельные узнаваемые слова: «накладная», «прицеп» и очень часто, раза по три в минуту: «дэнги ему не давай!»

— Озеленители… — задумчиво сказал Корнелий, выглядывая из-за плеча Мефа.

— А все-таки ты гад, Корнелий! — внезапно произнес Буслаев.

Связной света нахмурился:

— Почему это?

— Ну зачем тебе столько девушек? Как ребенок: котлету обмусолил, откусил и за следующую хватается.

Даф напряглась. Она ожидала, что Корнелий подскочит и вновь начнет вопить: «На два шага!», но страж света отнесся к обвинению философски.

— Я от природы общительный. Хочу дружить, разговаривать. Меня раздражает, когда люди сидят в своих раковинах как устрицы и не желают выглядывать. Это неправильно. А с кем дружить — с девчонками, с парнями, мне по большому счету без разницы.

Меф протянул руку.

— Отлично! Сейчас проверим!

Корнелий, недоумевая, уставился на его ладонь.

— Как проверим?

— Одолжи мне свой блокнот! — потребовал Меф.

— Зачем?

— Посмотрим, сколько у тебя там мужских телефонов и сколько женских. Если тебе без разницы — число телефонов будет примерно одинаковое. Или дружба у тебя кособокая получается.

Корнелий блокнота Мефу не дал, но сам заинтересовался и, покусывая большой палец, принялся поспешно листать странички.

— Быть этого не может!.. — бубнил он. — Есть мужские телефоны, точно знаю!.. Аня, Маша, Настя, Оля, Люба, Аня, Лариса, Юля, Аня, Катерина, Настя Пушкова, Анна, Марина, Аня, Ксюша, Анна, Эльвира, Настя, Маша, еще одна Аня… Тьфу, будь я Аней, я бы переименовался! Галя, Настя, Маша, Ксюша, Лена. Действительно, непонятно, куда делись парни… А, нашел! «Алексей Петрович — прокат горных велосипедов»! Пусть на меня упадет потолок, если Алексей Петрович — женщина.

Корнелий захлопнул блокнотик и победоносно уставился на Мефа.

— Ну, что я говорил? Есть мужчины!

— Хочешь сказать: равное количество?

— Людей сравнивают не по количеству, а по масштабу личности! — с пафосом сказал Корнелий. — Тут какие-то Ани с Юлями, а тут целый Алексей Петрович! Громада человечище! Ощущаешь разницу?

— Я ощущаю демагогию, — сказал Меф. — Приведи сюда пару своих Ань и хотя бы полдесятка Юль и докажи мне, что я не прав!

Корнелий торопливо замотал головой.

— И не подумаю! Тезис первый и единственный. Если хочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. В противном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужой мусор и которого за это все пинают.

В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся на Дафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях, глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него были розово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел в ящике.

— Эй! Проснись! — Меф помахал у него перед глазами ладонью.

— Как вы тут живете? Как? Как? Как? — спросил Мошкин с ужасом.

— Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем. Чайник есть, турник во дворе есть, а турник — это основа жизни… Опять же дачи на Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, — пояснил Меф.

Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядом патентованного городского сумасшедшего.

— Меня только что смертельно оскорбили!.. — сказал он, прыгая губами.