Свидание со смертью (пер. Гольдберга)

– Что это был за слуга? – спросил Пуаро.

– Один из бедуинов, присматривавших за лагерем. Он подошел к ней… Думаю, она его за чем-то отправила, а он принес не то… на самом деле я не знаю, что это было… однако она очень рассердилась. Бедняга бежал от нее со всех ног, а она размахивала своей палкой и громко ругалась.

– Что она кричала?

– Мы были далеко и не расслышали. По крайней мере, я ничего не поняла. А вы, мисс Пирс?

– Я тоже. Думаю, она приказала ему что-то принести из палатки младшей дочери… а может, рассердилась на него за то, что он зашел в палатку девушки… точно не могу сказать.

– Как он выглядел?

Мисс Пирс, которой был адресован вопрос, недоуменно покачала головой:

– Знаете, я не могу сказать. Он был слишком далеко. И потом, для меня все эти арабы на одно лицо.

– Рост у него был выше среднего, – сказала леди Уэстхолм, – и обычный для местных жителей головной убор. На нем были рваные бриджи, все в заплатках… очень неопрятного вида… небрежно завернутые обмотки – все какое-то неаккуратное! Этим людям не хватает дисциплины.

– Вы могли бы узнать этого человека среди остальных слуг лагеря?

– Сомневаюсь. Мы не видели его лица – слишком далеко. И как верно подметила мисс Пирс, эти арабы все на одно лицо.

– Хотелось бы мне знать, – задумчиво произнес Пуаро, – что он такого сделал, чтобы так рассердить миссис Бойнтон?

– Иногда они просто испытывают наше терпение, – сказала леди Уэстхолм. – Один из них взял мои ботинки, хотя я ему объяснила – в том числе жестами, – что предпочитаю чистить свою обувь сама.

– Я тоже всегда так делаю, – кивнул Пуаро, на мгновение отвлекаясь от расспросов. – Всегда вожу с собой небольшой набор для чистки обуви. И щетку для одежды.

– Как и я. – В голосе леди Уэстхолм, наконец, проступило что-то человеческое.

– Потому что эти арабы… они никогда не чистят вещи…

– Никогда! Конечно, приходится чистить одежду от пыли три или четыре раза в день…

– Но оно стоит того.

– Да, конечно. Я НЕ ВЫНОШУ грязи!

Вид у леди Уэстхолм был воинственный.

– А мухи… на базарах… это ужасно! – с чувством прибавила она.

– Ладно, ладно. – У Пуаро был слегка виноватый вид. – В скором времени у нас будет возможность спросить у этого человека, что так рассердило миссис Бойнтон. Не хотите ли продолжить вашу историю?

– Мы медленно прогуливались, – сказала леди Уэстхолм. – И встретили доктора Жерара. Он спотыкался и выглядел совсем больным. Я сразу же поняла, что у него лихорадка.

– Он дрожал, – вставила мисс Пирс. – Прямо весь трясся.

– Мне уже приходилось видеть, как начинается приступ малярии, – сообщила леди Уэстхолм. – Я предложила доктору пойти с ним и дать ему хинина, но он сказал, что у него с собой есть лекарство.

– Бедняжка, – вздохнула мисс Пирс. – Знаете, я всегда пугаюсь, когда вижу больного врача. Это кажется таким неправильным.

– Мы пошли дальше, – продолжила леди Уэстхолм. – А потом присели на камень.

– Понимаете, подъем в гору… после такой утомительной утренней экскурсии… – вздохнула мисс Пирс.

– Я никогда не устаю, – твердо заявила леди Уэстхолм. – Просто не было смысла идти дальше. С того места открывался прекрасный вид на окрестности.

– Вы видели лагерь?

– Да, мы сидели к нему лицом.

– Так романтично, – промурлыкала мисс Пирс. – Лагерь посреди безжизненных розовых скал… – Она вздохнула и покачала головой.

– Но управлять им можно было и получше, – сказала леди Уэстхолм, ноздри ее лошадиного носа раздувались. – Я должна обсудить этот вопрос с агентством «Касл». Не уверена, что питьевую воду здесь кипятят и фильтруют. А следовало бы. Нужно им на это указать.

Пуаро кашлянул и поспешно увел разговор от темы питьевой воды.

– Вы видели кого-нибудь из туристов? – спросил он.

– Да. Старший мистер Бойнтон и его жена проходили мимо нас, когда возвращались к лагерю.

– Вместе?

– Нет. Сначала мистер Бойнтон. Выглядел он так, словно перегрелся на солнце. Шел пошатываясь, как будто у него кружилась голова.

– Затылок, – сказала мисс Пирс. – Необходимо защищать от солнца затылок! Я всегда использую носовой платок из плотного шелка.

– Что делал мистер Леннокс Бойнтон, вернувшись в лагерь? – спросил Пуаро.

На этот раз мисс Пирс удалось опередить леди Уистхолм.

– Пошел прямо к матери, но пробыл рядом с нею недолго.

– Сколько именно?

– Минуту или две.

– Я бы сказала, чуть больше минуты, – уточнила леди Уэстхолм. – Потом зашел в свою пещеру, после чего спустился к шатру.

– А его жена?

– Появилась примерно четверть часа спустя. Остановилась на минутку, чтобы побеседовать с нами – вполне вежливо.

– Очень милая дама, – сказала мисс Пирс. – Очень милая.

– Она не такая несносная, как остальная семейка, – милостиво согласилась леди Уэстхолм.

– Вы видели, как она вернулась в лагерь?

– Подошла к свекрови и заговорила с нею. Потом зашла в свою пещеру, вынесла стул и какое-то время беседовала с миссис Бойнтон – думаю, минут десять.

– А потом?

– Потом вернула стул в палатку и спустилась к шатру, где был ее муж.

– Что было дальше?

– Мимо нас прошел этот очень странный американец, – продолжила рассказ леди Уэстхолм. – Кажется, его фамилия Коуп. Сообщил нам, что недалеко, прямо за поворотом долины есть превосходный образец древней архитектуры. Сказал, что мы просто обязаны на него взглянуть. Мы направились туда. У мистера Коупа с собой была весьма интересная статья о Петре и набатеях.

– В высшей степени интересная, – заявила мисс Пирс.

– Потом мы пошли к лагерю, – продолжала леди Уэстхолм. – На часах было уже без двадцати шесть, и становилось прохладно.

– Миссис Бойнтон по-прежнему сидела на том же месте?

– Да.

– Вы с нею разговаривали?

– Нет. Честно говоря, я почти не обратила на нее внимания.

– Что вы делали потом?

– Пошла к себе в палатку, переобулась, достала свой пакет с китайским чаем. Потом пошла в шатер. Там был драгоман, и я попросила, чтобы он распорядился приготовить чай для меня и мисс Пирс и проследил, чтобы воду должным образом вскипятили. Он сказал, что ужин подадут примерно через полчаса… слуги уже накрывали на стол… но я ответила, что это неважно.