Свинец в пламени

1

Наступил день врачебного осмотра. По радио сообщили о приближении большого тайфуна. Такой духоты, как в этот день, кажется, не было всё лето.

По указанию начальника отделения Итинари Омуру привели на осмотр последним, после всех европейцев, американцев и азиатов из первого корпуса. Внештатный врач лагеря Ханагаки, бросив взгляд на полуобнажённого Омуру, покачал головой.

Он осматривал его особенно тщательно. Доктор Ханагаки, заместитель главного врача местной общественной больницы, был терапевт, но здесь выступал в роли специалиста по всем болезням: и как уролог, и как окулист, и как дантист. Омура давал себя осматривать равнодушно и покорно, словно робот, механически выполняющий указания оператора.

Закончив осмотр, доктор Ханагаки пожал плечами:

— Что ж, нужно бы его подкормить да подлечить три зуба. А так ничего особенного. Впрочем… — Ханагаки замолчал и некоторое время пристально всматривался в лицо Омуры, словно стараясь уловить его рассеянный, блуждающий взгляд. Затем он резко повернулся к Итинари и Куросиме и, нахмурив густые брови, спросил: — Скажите, а как он обычно ведёт себя? Странностей никаких не замечается?

— Кое-что есть, — поспешил ответить Куросима, присутствовавший в качестве переводчика. — Он, например, настаивает на том, что он японец, хотя ни слова по-японски не понимает. Это, пожалуй, наибольшая странность. Да! Потом вот ещё. Когда я его спросил, какой сейчас год по японскому летосчислению, он преспокойно ответил: шестнадцатый, то есть ошибся всего на двадцать лет.

— В самом деле? Ну, а помимо этого?

— Помимо того, что он упорно называет себя японцем, как будто ничего особенного, — ответил Итинари. — Во всяком случае, он ни на что не жалуется, не самовольничает, ничего не требует, как другие, которым то это не так, то это не так. Его можно считать вполне послушным, примерным заключённым.

— Господин начальник совершенно прав, — подхватил Куросима. — Только я вот что хотел бы ещё добавить. Несколько дней назад произошла любопытная история. Во сне он вдруг произнёс несколько японских фраз. Смысл их, правда, не совсем ясен, и мы как раз сейчас занимаемся проверкой…

— О! Это действительно любопытно! — воскликнул врач и глазами подал Куросиме знак, чтобы он вывел Омуру.

Куросима велел Омуре подняться, вышел с ним в коридор и приказал конвоиру отвести его в камеру. Когда Куросима вернулся, врач заговорил снова:

— Я с самого начала заподозрил у него тяжёлую форму неврастении, какая иногда появляется у людей в результате ареста. Но, может быть, это что-нибудь и посерьёзнее. Дело в том, что зрачки у него как будто нормальные, но поля зрения асимметричны.

— Простите, доктор, но я что-то не понимаю… — с огорчённым видом сказал Итинари.

— Короче говорящего следует показать специалисту, — ответил врач.

— Какому специалисту?

— Психиатру, разумеется. У него какое-то психическое расстройство… Я не сказал бы, что он помешанный, но всё же…

— Вот как? — качнул головой Итинари. — Во всяком случае, перевести его в отдельную комнату и изолировать от других, наверное, не бесполезно?

— Конечно, конечно, — ответил доктор Ханагаки и, повернувшись к столу, взялся за перо. Волосатой рукой, с закатанным до локтя рукавом белого халата, он стал быстро писать, продолжая говорить со свойственной ему живостью: — Я вам пишу направление в лечебницу «Кэммин», которая находится в Иокогаме на улице Яматэ. Это специальная психо-неврологическая клиника. Им приходится иметь дело с иностранцами, и там есть врачи, знающие китайский язык.

Оставив доктора Ханагаки приводить в порядок карточки медосмотра, Куросима и Итинари вышли в тускло освещённый коридор. Они переглянулись, и Куросима взволнованно спросил:

— Помните, вы недавно сказали, что проблема номер один — это сам Омура. Вы именно это имели в виду?

Итинари впервые за всё это время весело улыбнулся.

— Когда только организовали лагерь, мне пришлось повозиться с одним французским морячком. И вот мне подумалось, не аналогичный ли это случай? Впоследствии выяснилось, что тот французский матрос как будто страдал психозом Корсакова [9] на почве алкогольной интоксикации. Но француз безбожно врал и целыми днями буянил. А ведь Омура, хотя и похож на гориллу, смирен, как овечка… Поэтому уверенности у меня не было. Впрочем, смирный-то смирный, а ведь набросился на свою «сестричку» и стал её лапать!

9

Психоз Корсакова, названный по имени выдающегося русского психиатра С.С.Корсакова (1851–1900), особая форма психического расстройства, возникающая на почве алкогольной интоксикации и характеризующаяся изменением памяти и множественными поражениями нервов.

— Да, если он сумасшедший, то тут уж ничего не поделаешь, — огорчённо вздохнул Куросима.

— Сумасшедшим-то его и доктор Ханагаки пока не считает. Во всяком случае, психиатрическая экспертиза, по-видимому, необходима. Без этого вряд ли мы сумеем с ним разобраться.

И начальник отделения быстро зашагал по коридору.

— Но ведь никакая психиатрическая экспертиза, — догнал его Куросима, — не поможет установить, кто такой на самом деле Фукуо Омура. Она же не даст объективных данных о том, японец он или нет.

— Верно, — согласился Итинари. — Но ведь из той троицы нам пока ничего существенного выжать не удалось. Остаётся самое простое — препоручить его хозяйке китайского ресторанчика.

— Да, но если он окажется психически неполноценным, то супруги Лю вряд ли его возьмут! — возразил Куросима.

Начальник отделения недоуменно хмыкнул и остановился посреди коридора. Что-то Куросима стал так часто противоречить? Пристрастное отношение Куросимы к делу Омуры явно выходит за рамки служебных интересов. Подозрительно.

— Ну, а ты что предлагаешь? — спросил он уже раздражённо.

— Я вычитал в газете, что существует такая наука, которая исследует расовые признаки на основе антропологии. Профессор факультета естественных наук университета Тодзё по фамилии Сомия издал книгу, в которой описывает расовые признаки японцев в сравнении с другими народами Азии. Может, попросим профессора подвергнуть расовой экспертизе Фукуо Омуру? Как вы думаете?

— Расовой экспертизе?! — поразился Итинари. — Любопытно!

— Вы не считаете, что это стоит сделать?

— Как не считаю! Блестящая идея, Куросима… Значит, по-твоему, надо подвергнуть его обеим экспертизам? Отлично. Так и поступим. К счастью, наш начальник как раз окончил университет Тодзё. Он и составит нам протекцию.

— Если провести обе экспертизы, несомненно, можно получить данные для определённого вывода, — оживился Куросима. Итинари так быстро согласился с его предложением, что на душе сразу стало легче.

— Ладно. Сходи передай, моё распоряжение, пусть Омуру переведут в отельную камеру… Нет, лучше в больницу. Поместим его в наш стационар, я зайду договорюсь с начальником.

И пухлый Итинари неожиданно резво поспешил в кабинет начальника.

2

Когда Куросима вошёл в караулку, он застал только что сменившегося с дежурства Соратани. Куросима спокойно, деловито сообщил ему распоряжение о переводе Омуры в больницу.

Соратани с презрительной миной выслушал его и вдруг зло оскалился:

— Это всё твои фокусы, Куросима! Ты хочешь поместить Омуру поближе к себе и сам на нём заработать? Но этот номер у тебя не пройдёт!