Свободное падение
Шрифт:
– Никуда вас отправить нельзя!.. – последнее, что услышала Маша, погружаясь в блаженную тьму.
*******
Из мрака выпрыгнула серо-зелёная, похожая на ящерицу, тень и вцепилась Маше в живот. Маша дёрнулась, попыталась оторвать её от себя и проснулась.
Ужасно хотелось есть. Тело затекло, швы от белья врезались в кожу, тяжёлые одеяла мешали дышать.
Огляделась. Дешёвые обои в цветочек, розовые неровно подшитые занавески. Напротив – такая же, как под ней, пружинная кровать, аккуратно застеленная видавшим виды китайским пледом. Два не слишком презентабельных ложа жались к углам по обе стороны от окна, противоположную
Попыталась встать, чтобы осмотреться, но руки и ноги отказались повиноваться, заходясь в мелкой противной дрожи. Волна пробежала по телу, пометив его липкой, холодной испариной, и вонзилась в мозг.
Лёжа в чужой постели, в комнате залитой тусклым дневным светом, Маша снова и снова погружалась в воспоминания – пыталась понять, что произошло. Но поведению квартирных хозяев, молчанию любимого и предательству подруги не нашлось объяснения…
Идти, осознала она – некуда. Разве что с позором к родителям в родной и ненавистный военный городок – два года до поступления вспоминались бесконечным кошмаром…
Нет! Туда она не вернётся! Оставались только эти люди, которые хотели неизвестно чего.
Как только подумала о них, дверь заскрипела, словно за ней стоял кто-то и подслушивал её мысли. Вошла та самая незнакомка, что встретила их ночью.
Первое, что разглядела Маша, была юбка. Обтягивающая, ярко-красная, плотно сидящая на узких бёдрах, и короткая настолько, что любую прихожанку из общины хватил бы инфаркт при мысли, что можно так непристойно обнажаться. И к ней строгая белая блузка – такую Маша легко могла бы одеть в институт, если бы собиралась выступать на конференции или сдавать госы. Из-за волос, такого же нарядно-золотого оттенка, что у лисьей шубы, лицо казалось таким же безмятежно-хитроватым, как мордочка этого зверька.
– Проснулась! Наконец-то! – заулыбалась девица, обнажая ровные белые зубы. – Двое с половиной суток! Мы уже думали, куда будем труп прятать, если ты не очухаешься!
Поддавшись настроению хозяйки квартиры, Маша неожиданно для себя хихикнула.
– Пойдём пить чай! Заодно и поговорим, – Рыжая махнула рукой в сторону невидимого за шкафами выхода, – пока никого нет дома.
Стащила с неё одеяла, выдернула из постели и поволокла за собой. Испуганная напором, Маша не успела понять, что происходит, а уже оказалась на кухне с большой кружкой чая в одной руке и булочкой с повидлом в другой. Сдоба пахла одуряюще, и пустой желудок немедленно отозвался болезненными спазмами. Но, несмотря на голод, Маше в этот момент есть хотелось меньше всего. Ожидая, когда Рыжая закончит разговаривать по телефону, она с тревогой изучала чистенькую кухоньку.
Обстановка простецкая: древний холодильник «Океан», такой же давным-давно стоял на даче у Машиной бабушки, плитка, с настолько потёртой эмалью, что она утратила блеск и кусками уступила место изначальной черноте металла. Раковина, над ней алюминиевая сушилка, набитая разномастной посудой, и небольшой покрытый скатертью стол. Единственный современный предмет на кухне – розовый электрический чайник с прозрачными стенками – скромно притаился в углу стола, рядом с литровыми банками, заменяющими сахарницу и солонку. Хоть обстановка и казалась убогой, пахло здесь изумительно: булочками, яблоками и чистотой.
– Ты почему ничего не ешь? Я бы на твоём месте с голоду подыхала! – Рыжая уселась рядом, – меня, кстати, Татьяна зовут.
– Маша, – автоматически отозвалась та, изучая содержимое своей кружки.
– Не
бойся, я туда яду не подсыпала. Наркотиков тоже. Если что – мне девчонки адекватные нужны, а не наркоманки. Тут никто тебя ни к чему принуждать не будет. Не захочешь работать – пей чай и езжай домой. Хочешь – оставайся. У меня все девчонки умницы, красавицы и работают добровольно. Никто их палкой не гоняет. Деньги, между прочим, неплохие зарабатывают. Люди к нам обращаются состоятельные, потому что у нас ценник вдвое выше, чем по городу. И вообще мы больше по саунам работаем, а по заправкам и автомойкам не ездим.Рыжая остановилась и отпила чай, Маша непроизвольно повторила её жест, вызвав на лице собеседницы, понимающую улыбку.
– Зарплата ежедневно, утром по окончании смены. Отработала, деньги получила, и можешь валить на все четыре стороны. Единственное требование – предупредить заранее, выйдешь ты на следующий день работать или нет. Заранее – это до шести часов вечера. Не можешь – звонишь, сообщаешь. Таким образом, я к вечеру знаю, сколько человек выйдет у меня на работу и выйдет ли вообще. Нужно это для того, чтобы определиться, нужна нам машина или нет. Если обещала выйти и не вышла, то работу водителя оплачиваешь ты.
Работаем с восьми вечера до восьми утра, но случается и по-другому, если заявок не будет, никто тебя изводить не будет. Езжай домой. Если ты здесь жить будешь, ложишься спать. Зарплата пятьдесят процентов от выручки.
За проживание на базе платим так – половину плачу я, остальное девчонки делят на всех, кто здесь живёт. Пока их только двое, но я очень надеюсь, что вскоре станет больше. Оплачиваем помесячно, как за обычную квартиру. Вот, собственно, и всё. Первое время тебе будет тяжело не спать по ночам, но привыкнешь со временем. Вопросы есть?
Вопросы, возможно, и нашлись бы, но оглушённая потоком информации Маша не могла сообразить, что спрашивать.
– Если вопросов нет, можешь сегодня приступать к работе. Скоро Катюха с учёбы приедет, прокатитесь с ней по баням. Постараемся вас куда-нибудь вместе пристроить, чтобы ты посмотрела, что и как происходит.
– Сегодня? – пролепетала Маша.
– Чего ждать-то? – пожала плечами Татьяна. – Чем дольше тянешь, тем страшнее будет, напридумываешь себе ерунды. Попробуешь. Не понравится – можешь быть свободна.
– А что я должна буду делать?
Тёмные брови соседки удивлённо взметнулись вверх.
– Как что? Ты когда звонила, куда идти работать собиралась?
Маша почувствовала, что краснеет.
«Признаться, что не звонила? – подумала она. – Но тогда меня могут попросту выгнать»!
Представила себе, как её выставляют на мартовский мороз, и поёжилась.
К счастью, Рыжая не стала ждать ответа.
– Девочка, я не знаю, что ты там себе придумала, да и не желаю знать! У нас здесь досуг! То есть ты будешь спать с клиентом, и за это получать деньги. Будешь делать это в комфортных условиях, будешь зарабатывать больше, чем получают такие же, как ты. Может быть, кому-то из клиентов именно секс от тебя не потребуется, но суть от этого не меняется. Мы продаём время, а уж клиентам решать, как им распорядиться, можете хоть в шашки играть, главное, чтоб за это платили. Понятно?
Теперь всё стало предельно понятно. Сильнее всего Машу поразило, что Рыжая говорила о будущей работе, как о самом обычном деле: хладнокровно, невозмутимо. Так, как будто секс с посторонним человеком был так же естественен, как и любое другое занятие.
Вспомнив про работу, Маша встрепенулась. Если она проспала двое суток, значит, прогуляла свою смену в прачечной, где подрабатывала. Первое побуждение – бежать звонить, оправдываться, договариваться о дальнейшем выходе – быстро угасло, стоило только вспомнить, где она, а главное почему.