Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Свободное падение
Шрифт:

Она молилась, но только для того, чтобы найти ответ на вопрос: почему? Почему они так жестоки и так сурово осуждают её за ошибку?

Помимо голода и отвращения к самой себе, терзал страх. Не за себя – за Костика. Представляя его в такой же ситуации, она чувствовала ярость, и готова была броситься на тюремщиц, вырвать ключ от темницы из их рук и идти спасать любимого. Только осознание, что таким образом сделает ещё хуже, заставляло сдерживаться.

На седьмой день пришла жена пастора. И не одна, а с двумя дьяконицами, которые громко молились в сторонке, пока они беседовали. Точнее, не беседовали. Говорила Ольга

Николаевна, а Маша молчала, время от времени кивком головы подтверждая, что слушает.

От бессонницы происходящее казалось нереальным. Комната плыла перед глазами. Крест на стене из коричневого дерева сделался зловеще-мрачным. По углам зашевелились тени, как будто вдруг обрели волю, и тянулись к ней, желая утащить за собой во мрак.

Сёстры подошли к ней и подняли её обессиленную с пола – она сначала обрадовалась, думая, что испытанию пришел конец. Но они принялись снимать с неё одежду, Маша попыталась сопротивляться. Ничего не вышло. Когда с неё, брыкающейся и пинающейся, стащили джинсы, она закричала. Уже не надеясь прекратить бред, в котором оказалась, а просто от отчаяния.

Дверь открылась: на секунду у неё возникла надежда, и тут же угасла, стоило ей столкнуться взглядом с холодными «рыбьими» глазами проповедника Алексея.

Он молча изучал её нагую, и не было никого, кто мог бы её защитить. Сестры натянули на неё, похожий на дождевик, балахон серого цвета. И тогда по знаку проповедника в молельню вошло пятеро дьяконов во главе с пастором.

Глядя на их торжественные лица, Маша вспомнила много раз слышанные россказни про секты и по-настоящему испугалась. Страх придал сил – она смогла отшвырнуть цепляющихся за неё женщин и рванулась к двери.

Расчётливо подставленная подножка, остановила бег, обрушив Машу на пол. Её сразу же придавили, но она пыталась вырваться, обдирая руки и ноги, ползла к двери, уже не крича, а ревя как зверь, который ещё жив, но хищники уже раздирают его плоть.

В какой-то момент бешеной борьбы сознание отключилось, оставив извивающееся тело биться под напором десяти пар рук. Потеряв сознание, Маша увидела происходящее со стороны.

«Они же молятся», – с удивлением поняла она. И действительно, первые люди общины молились, удерживая бьющееся в конвульсиях тело. Когда она поняла, что происходит, судороги начали постепенно затихать, братья и сёстры расслабились, а молитва обрела более спокойное течение. Вспомнив слышанные раньше разговоры, догадалась, что видит обряд изгнания бесов. Это её рассмешило, потому что единственным, кто покинул тело, была она сама. Всех, кроме проповедника, окутывало что-то похожее на белое пламя, – над ним свечение слоилось и обретало множество оттенков. Маша видела его, как будто припорошенным невидимой глазу пылью – это удивило, но разбираться не хотелось.

Не зная, чем заняться, прошлась по молельне и осторожно выглянула за двери.

В пустом холле возле лестницы наверх на единственном стуле сидел бледный как смерть, сильно похудевший за эти дни Костик. Маша снова угадала, что его наказание за их проступок не было столь же суровым, как у неё, если не считать пыткой того, что он сейчас слышал. Стоило ей посмотреть на него, он сразу же поднял опущенную голову – ей показалось, что увидел её. Как только они встретились глазами, мгла подхватила Машу, и она снова вернулась в тело.

Открыла глаза, и почувствовала, как

её отпускают, настороженно наблюдая, но на лицах уже проступили легкие тени улыбок. Маша лежала спокойно, не двигаясь, ощущая странную лёгкость во всём теле, как будто действительно избавилась от чего-то. Подумав немного поняла – прежнее радостное восприятие происходящего в общине больше не вернётся.

Мужчины вышли из помещения, а сёстры стянули с неё промокший от пота балахон и обрядили в другой, теперь уже красный. Маша поняла, что обряд ещё не закончился. Наученная горьким опытом, чтобы не спровоцировать ещё одну вспышку экзорцизма, молча подчинялась.

Сёстры в таких же нарядах как у неё вывели её в холл, где со свечами в руках стояли и молились братья. По своеобразному световому коридору Машу провели в душевую, где она чуть было всё не испортила, когда жена пастора начала разрезать её балахон.

Она почти уже дернулась, чтобы удержать расходящиеся полы, но взгляд проповедника остановил её. Он стоял ближе всех, и у него единственного из братьев глаза остались открытыми. Женщины, занятые обрядом, этого не замечали. Каждым миллиметром кожи она ощущала его взгляд, от которого не могло отмыть никакое мыло.

Она смотрела прямо ему в глаза, стараясь показать, как его презирает. Оба понимали, что сейчас она бессильна, поэтому он насмешливо улыбался, а она старалась казаться спокойной.

Как назло, мыли долго, распевая псалмы. Затем одели в белую, похожую на крестильную рубашку, и отвели в небольшую комнатку, где, кроме узкого дивана и распятия на стене, ничего не было.

Костик, несмотря на возмущённое шипение сестёр, быстро шагнул к ней, кончиками пальцев придержал за плечи и, глядя в глаза, беззвучно прошептал: «Прости».

После этого ей, наконец-то, позволили остаться одной.

*******

Татьяна разбудила её чуть ли не на рассвете. Розоватый солнечный свет ещё блуждал в утренней дымке, а ей уже пришлось вставать.

– Быстро приводи себя в порядок! – услышала Маша порядком взвинченный голос, и на подушку шлёпнулась её вещи. Не понимая, к чему такая спешка, Маша побрела в ванную, по пути отметив, что девчонок ещё нет дома, и в коридоре наткнулась на незнакомого молодого мужчину.

Он стоял, одной рукой опираясь на стену чуть выше старого зеркала, висящего возле входа, другой методично отталкивая от себя внутреннюю дверь, которая раскачивалась туда-сюда. Увидев Машу, улыбнулся, как старой знакомой.

К тому, что в квартире постоянно появляются какие-то незнакомцы, Маша уже привыкла, но улыбка слегка озадачила её. Потому что это выглядело так, как будто он растянул лицо, полностью меняя его выражение, и слегка прижал уши. Маше манера улыбаться показалась забавной, поэтому она улыбнулась в ответ.

– Чего ты лыбишься?! – накинулась на неё раздражённая Татьяна, – одевайся быстрее, не видишь, нас человек ждёт!

Полноценной ругани не получилось, потому что «человек» неожиданно вмешался.

– Не дёргай девушку! – приказал он низким «сочным» голосом.

И что ещё более неожиданно, Татьяна сразу же взяла себя в руки. Радуясь неизвестно чему, Маша пошла одеваться. Натягивая одежду, гадала, кто этот таинственный незнакомец, которого Рыжая так беспрекословно слушается, и может ли он петь или нет?

Поделиться с друзьями: