Сводные. Запрети мне любить тебя

– О, язвишь, ведьмочка, - довольно проурчал мне на ухо, - значит, точно становится лучше. Ну, - он выжидающе уставился на меня, немного отстраняясь, так, чтобы я не могла спрятать лицо, - я жду твой захватывающий монолог, объясняющий причины подобного поведения.

– А, может, это ты мне расскажешь, где был прошлой ночью? – Решилась поднять на него глаза.

– Что за чушь, ангелочек? Я был с тобой. – Усмехнулся парень, приподнимая брови. Якобы удивляясь.

– Ты врешь, - прошептала я, ещё сильнее упираясь руками в его грудь.

– Во-от, - протянул, - уже и силы появляются. Наконец-то! – С облегчением вздохнул он. – Ева официально идет на поправку.

Похоже, его совсем не волновало то, что он мне врет и то, что я знаю об этом.

Внутри поднялась чистая волна ярости. И я позволила себе выплеснуть её, от души стукнув кулачками по его груди.

– Не смей играть со мной! Не смей делать вид, что не понимаешь, о чем я! Где ты был прошлой ночью? – И, не дожидаясь его ответа, продолжила: - Ты был у неё, да? С Вероникой?

Его взгляд предупреждающе потемнел. На скулах заиграли желваки.

– Ева, сейчас не время…

– А когда будет время? Когда ты наиграешься и решишь разбить мне сердце? Ещё недостаточно добился своего? Хочешь окончательно сломать меня? Ловко же ты всё придумал! Заманить глупую и наивную девчонку в свои сети, наговорить все эти красивые слова, навесить лапши на уши, забраться к ней в трусы, а потом сбросить с небес на землю…

– Ева, ты бредишь, - процедил сквозь зубы. – Я не был вчера у Вероники. Давай, ты выздоровеешь, и мы всё обсудим?

– Нет уж! Мы решим всё прямо здесь и сейчас. – Во мне всё клокотало от злости. От того, что он отпирался, хотя я своими глазами видела, как он уезжает к той, кто звонил ему накануне.

– Ева, - устало вздохнул Ян, - пожалуйста, не заставляй меня это говорить.
– Он держал меня крепко-крепко, не давая отстраниться.

– Можешь не утруждаться, я итак всё видела. – Ядовито выплюнула я.

– Видела что? – Непонимающе нахмурился парень, сверля меня двумя черными дырами.

– Звонки от Вероники. И как ты вчера ночью уехал к ней, - под конец фразы мой голос сорвался на хриплый шепот, и я едва смогла удержаться, чтобы снова не разреветься.

Соколов растерялся. На его лице возникло потерянное выражение. Он уже было открыл рот, чтобы что-то ответить, но снизу раздался хлопок дверью. Родители вернулись домой.

Глава 24

Еще никогда Ян не двигался настолько быстро и шустро. Услышав шаги одного из родителей по лестнице, он метнулся к шкафу и спрятался в его недрах, оставив меня лежать одну в кровати.

Но это было слишком рискованно! А если маме приспичит заглянуть в шкаф?! Господи…

От нервного перенапряжения я даже забыла про свою температуру, которая, к слову, уже начала падать, судя по тому, что пижама на мне пропиталась потом и была слегка влажной.

Мама постучала, прежде чем войти. Я сделала самый непринужденный вид, на который только была способна. Но глаза то и дело предательски хотели скоситься в сторону шкафа, в котором сидел «домовой».

– Евочка, как ты себя чувствуешь? – Она присела на край кровати. – Тебе лучше?

– Да, полегче, спасибо, - улыбнулась, привстав и опершись спиной о спинку кровати, чтобы принять полу сидячее положение.

Мама зачем-то оглядела комнату и заметила на моём рабочем столе пакеты с лекарствами и с фруктами. И тут же нахмурилась.

– Ян был у тебя? – В её голосе появились предостерегающие нотки.

Черт! Черт! Черт! Ян!!!

Моё сердце колотилось в горле от страха. Грудную клетку сдавило. Мы с Яном сейчас балансировали на лезвии ножа. Ещё немного и правда о наших отношениях вскроется…

Боже мой… Что же сказать?..

– Был, у меня снова поднялась температура, и я попросила его съездить мне за лекарствами.

Мама оглядела меня подозрительным взглядом, и подошла к пакетам. Придирчиво осмотрела их, и только после одобрительно кивнула, принимая мой ответ.

– Я хотела перенести подписание документов на другой день, но Коля настоял, - вздохнула мама. На её лице легко читалось раскаяние за то, что она оставила меня одну в такой момент. – Да и к этому нотариусу запись заблаговременная. Коля не захотел больше тянуть и оттягивать оформление наследства ещё на несколько месяцев.

– Оформление ч-чего? – Ошарашено запнулась я.

– Наследства. Мы теперь официально Соколовы. – Тепло и с какой-то гордостью улыбнулась мне мама, вернувшись к моей кровати и снова присев рядом. – С этого дня мы стали настоящей семьёй, Евочка. Больше никаких переездов, больше никакой жизни впроголодь. Мы обеспечены до конца жизни. – Она взяла меня за руки и сжала их в своих ладонях, произнося это очень тихо. – Я так долго этого ждала.

Мама имела в виду, что она ждала своего мужчину и то, что мы, наконец, обретем дом, постоянный дом… Но её слова прозвучали слишком двусмысленно. Особенно для Яна, который сейчас слышал каждое слово и понимал наш с мамой разговор по-своему.

Я сглотнула, ощущая, как с каждой секундой всё сильнее сжимается натянутая спираль страха внутри. Ещё немного и она лопнет, ввергнув меня в настоящую панику.

– Мам, - мне было тяжело дышать, поэтому слова давались с трудом, - давай, мы потом поговорим об этом, что-то мне… плохо.

И я ни капельки не соврала. Мне до жути было хреново, потому что я знала, что за разговор меня ждет с Яном, как только мама выйдет из комнаты.

– Ох, Ева, что-то ты и вправду бледная-бледная стала, - мама озабоченно склонилась надо мной, приложив руку ко лбу. – Жар ещё есть. Сейчас, - сказала она и принесла пакет с лекарствами, поставив его на прикроватную тумбочку. – Вот, держи.

Протянув мне какое-то лекарство, подала стакан воды, чтобы я могла запить таблетку. Я проглотила её, не глядя. Перед глазами плясали мушки. Мне не хватало кислорода.

Ян… Он… Он всё не так понял! Точно не так понял! Нет, нет! Ну, почему именно сейчас, мама?!

– Так, ложись и отдыхай. Если что, звони, я сама дам тебе лекарство или принесу покушать. Чтобы ноги Яна больше в твоей комнате не было. – Строго заявила она, неодобрительно качая головой. – Давно надо было приглядеться к тому, что он проявляет к тебе нездоровое внимание. Я надеялась, что нам удастся сблизиться и стать настоящей семьёй, но он слишком упрям. Коля говорил, что у него было трудное детство и я только поэтому старалась закрывать глаза на его неприязнь к нам, но пора положить этому конец…