Сводные. Запрети мне любить тебя

– Прости меня за это, но я больше не могу сдерживаться…

И склонился надо мной, касаясь моих губ своими. Запечатляя на них легкий поцелуй. Нежный и такой невинный.

Но у меня внутри всё оборвалось.

– Алекс! – Пораженно выдохнула я, со всей силы отталкивая парня. – Зачем? – На глазах проступила соленая влага. – Если бы я хотела быть с тобой, я бы была! – Слова вырвались сами собой. Грудь затопили обида и боль.

А потом… Потом я, словно почувствовав на себееговзгляд, повернула голову, столкнувшись с черной бездной. Бездной, полной злости, отчаяния и боли.

Ян стоял в компании Вероники на другой стороне трассы. За всей толпой, что разделяла нас. Блондинка держала его за руку и что-то говорила. Он же не сводил с меня пронзительно черных глаз. Вся его поза была напряжена, словно он готов был вот-вот броситься в бой.

Он всё видел… Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не снова… Почему сейчас?!

– Алекс, - выдохнула, забыв, как дышать. – Ты только что сделал ещё хуже! Ты всё испортил! Мне нужно было просто с ним поговорить, а теперь… – Я яростно взглянула на Фридмана, отшатываясь.

Посмотрев туда, куда недавно смотрела я, Алекс понимающе поджал губы. На его скулах играли желваки. Но он с сожалением прикрыл глаза и прошептал:

– Прости…

Но я уже не слушала его, потому что смотрела, как спина Соколова удаляется от толпы в компании гадкой Вероники, растворяясь в темноте, и бросилась следом, боясь упустить их из виду.

– Нет, Ян, нет, не уходи, - шептала, как в бреду, протискиваясь сквозь толпу и переходя на бег. – Пожалуйста, задержись всего на пару секунд. Дай мне догнать тебя. Дай всё объяснить. Боже… Как же всё не вовремя. Как же всё неправильно…

Меня душили слёзы, но я сдерживала их. Проскользнув под ограждением и перебравшись на другую сторону гоночной трассы, я побежала. Так быстро, как умела. Со всех ног.

Наверняка многие смотрели мне вслед, как и Алекс, которого я оставила по другую сторону. Не только трассы, но и сердца. Я точно знала, кому принадлежит моё. Я давно сделала свой выбор.

И теперь должна была успеть всё исправить.

Но Ян так и не оборачивался. Он уже был у Мустанга, и открывал дверь, чтобы сесть и уехать.

– Ян! – Крикнула во весь голос. – Ян, остановись. Пожалуйста. Выслушай меня, прошу! – Запыхавшись, перешла на обычный шаг.

Соколов замер. Весь его силуэт напрягся. Но он так и не обернулся. Лишь с силой сжал ладонью дверцу, которую держал, чтобы закрыть.

Вероника же, наоборот, победно смотрела на меня, ухмыляясь до того ядовито, что хотелось выцарапать ей глаза и стереть эту ехидцу с её напичканных гиалуроновой кислотой губ. Она расслабленно облокотилась о пассажирскую дверцу машины и приготовилась смотреть шоу.

Я уже почти дошла до Яна. Оставалось каких-то десять метров. Но он решительно сел в Мустанг и, захлопнув за собой дверцу, дождался, пока блондинка усядется внутрь, а затем рванул с места, дав по педали газа. Машина взревела, оставляя меня позади в клубах дыма от сожженного масла.

Я обессилено остановилась, упав на колени и смотря вслед красному Мустангу, который уносил с собой моё счастье. Выхватив из кармана куртки телефон, я принялась лихорадочно набирать номер Яна, но абонент был выключен.

И тут мой взгляд наткнулся на черное пятно, оставшееся на асфальте. Нахмурившись, трясущимися руками коснулась пятна, с удивлением обнаружив, что это масло, вытекшее из труб Мустанга.

В голове тут же пронеслась мимолетная фраза Соколова, брошенная им, когда мы сидели в его гараже после покатушек, болтая: «Нужно заехать к механику, масло иногда подтекает, наверное, с мотором что-то не то. Будет хреново, если крякнет где-то по дороге.»

Масло… С его машиной что-то не так!

Вскочив на ноги, пыталась уловить хотя бы одну внятную мысль среди бесконечного хаоса панических.

Что мне делать? Как предупредить его? Яну нельзя участвовать в гонках!

В горле пересохло от волнения. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Сорвавшись с места, я бросилась к стартовой линии. Но так просто добраться до неё у меня не получилось. Пришлось продираться сквозь недовольных, злых людей, которые уже заняли свои места неподалеку от трассы.

Защитные ограждения вдоль гоночной полосы не давали мне пройти, поэтому я шарила глазами вдоль трассы, надеясь отыскать небольшой проход. Еще раз кинув взгляд в сторону стартовой линии, заметила, что почти все участники уже там. И Алекс среди них. Его желтый Шевроле стоял во втором ряду.

Господи, пожалуйста, надеюсь, что Ян просто уехал… Решил не участвовать в гонке.

Но моим мольбам не суждено было быть услышанными.

Красный Мустанг, ревя мотором, встал в числе последних машин, выстроившихся в четыре ряда. Газанув для того, чтобы поторопить организаторов и дать «зеленый свет» началу гонок, Ян высунулся в окно и крикнул что-то человеку, сидящему на вышке. Тот кивнул и подал непонятный мне сигнал девушке с флагами, стоящей между машинами на стартовой линии.

У меня в груди всё похолодело. Я готова была выбежать на трассу и раскинуть руки в стороны, чтобы остановить соревнование.

Пока красавица-модель с флагами подогревала интерес толпы перед гонками, мне удалось отыскать щель среди ограждений. Но там стояла охрана. Двое крепко сложенных мужчин, как назло, наотрез отказались пропускать меня.

– Прошу, гонку нужно остановить! – Взмолилась я.

– Она, кажется, не в себе, - негромко произнес один другому, словно меня тут нет.

– Да как же вы не понимаете! У Яна Соколова машина неисправна! – Злилась от отчаяния. – Пропустите меня! – Попыталась протиснуться между ними, но была безжалостно схвачена под локти и возвращена обратно.

– Девочка, советуем уйти отсюда, иначе мы будем вынуждены удалить тебя.

– Очередная фанатка Соколова, - пренебрежительно бросил один из охранников. – Запарили уже, покоя нет.

– Я его сестра.

Мужики расхохотались, глядя на меня, как на полоумную.

– Мы и не такое слышали, уж поверь. Иммунитет. Нет у Сокола никакой сестры, и никогда не было.

Поняв, что разговаривать и просить охранников бесполезно, я вцепилась дрожащими руками в решетку и смотрела сквозь неё, захлебываясь отчаянием.