Сводный монстр

— Будь осторожна? Серьезно? Ты говоришь мне это сейчас, когда мы с ним под одной крышей у черта на куличиках?!

— Прости меня, я просто испугалась, что он что-нибудь сделает там один. Натворит дел. Это наше с Юргеном дело, наша отдушина.

— И потому за странным придурком ты отправила приглядывать свою родную дочь? После всего, что он сделал?! — Я вдруг завелась, разозлилась. — Думала он изменился, сожалеет. Но на него это не похоже! Я такая идиотка, послушала тебя, прилетела сюда!

— Вера…

— Мам, у меня нет слов.

Я бросила трубку.

Успокоилась еще быстрее, чем завелась. И чего я так разозлилась? Для меня что-то стало шоком, изумлением? Нет.

Разочарованием — да. Но я знала, куда лечу и к кому лечу. Глупо надеялась, не спорю. Но это мои проблемы. Мать не причем. Она всего лишь хотела, чтобы сучий пасынок не превратил их с отчимом труды в пепелище.

Теперь чувствую неловкость оттого, что сорвалась на матери, почем зря. Никто не обещал сладкие волшебные каникулы. Меня просили поработать бок о бок с тем, кто в детстве нанес мне травму. Физическую и психологическую.

И я согласилась. Добровольно.

Так чего же я злюсь сейчас? Оттого, то он не оправдал моих ожиданий и не бросился в ноги с мольбой о прощении?

Наивная дура.

Весь вечер я усиленно плавала в бассейне, чтобы не растерять навыки и в первую очередь успокоиться. Вода обволакивала, приводила мысли в порядок. Я наворачивала бесконечные круги, пока не стала задыхаться от своего темпа и приятной усталости.

Вдоволь наплававшись, решила поваляться пару минут в сауне, а затем уже отправиться спать, тем более что специально для этого надела раздельный купальник. В слитном в сауне нереально жарко.

Завалилась на живот и отвернулась к стенке, молясь про себя чтобы не уснуть.

Через пару минут услышала, как дверца открылась, но поворачиваться не стала. Сауна общая, мало ли постояльцев ходит побалдеть.

Кто-то уселся на противоположной лавке, расслабленно выдыхая, не обращая на меня ни малейшего внимания. То, что нужно. Лежала и размышляла о своем разговоре с матерью, прокручивая в голове ее слова.

Мне не показалось. Мать его боится. Хотя, конечно боится, учитывая, что он натворил в прошлом. И оставлять все на него не решилась. А я то думала, что у них тут все гладко, налажено. Работают втроем, но предки каждый сезон меняют семью. В летнее время у них была дочь. В зимнее — сын. Которые между собой не пересекались столько времени.

Я никогда не интересовалась жизнью сводного брата. Была слишком напугана и поглощена ненавистью, старалась не думать. А потом его образ и вовсе стерся из моей головы, когда я подросла. К тому же в семье со мной не принято было говорить о нем, чтобы не ворошить прошлое и не причинять мне лишних страданий от этих воспоминаний. Я знала лишь то, что его отправили на некоторое время в Австрию к дальним родственникам, потому что матери у него не было. Затем, он начал работать с моими родителями, спустя пару лет, когда они решили открыть отель.

То, что Макс жил и учился в Мюнхене, повзрослев, — узнала уже от Томаса. Томас не особо распространялся о нем. И честно говоря, я до сих пор не могла понять, друзья они или просто знакомые. Макс был довольно холоден с Томасом, а тот отстранен, словно ему было плевать. Возможно, между ними что-то произошло в прошлом. Впрочем, мое любопытство не настолько съедало меня, чтобы я стала вынюхивать информацию о своем сводном братишке. Разбежался.

— Ты уже долго лежишь, — вдруг раздался, как гром среди ясного неба, ЕГО голос позади меня. Я даже подпрыгнула, резко обернувшись. Вцепилась в полку так, что костяшки пальцев побелели.

Глава 9

Мои мысли материализуются?

Братец сидел, откинувшись на полку выше, белое полотенце обмотано вокруг бедер. Волосы влажные, челка как всегда закрывает один глаз. Во его виску сбегает капля пота, очерчивает скулу, бежит по шее, на широкую, блестящую в каплях пота или воды, грудь. Я как завороженная провожаю каплю взглядом.

— Ты меня слышишь вообще? Или ты еще и глухая ко всему прочему? — отбрасывает челку, открывая лицо.

Перевожу свой взгляд на его невыносимые глаза, испепеляя ненавистью за сказанные слова. Он меня специально провоцирует или что это за хрень? Мы не разговаривали с ним больше недели, и я планировала и дальше игнорировать его. Тем более, что у меня это отлично получалось. До этого момента.

— Прекрати даже вспоминать о моем увечье, не то, чтобы произносить вслух, — зло цежу сквозь зубы.

Встаю, чтобы выйти, ибо находиться с ним в таком маленьком помещении невероятно трудно. Так и хочется запрыгнуть на него и царапать это самодовольное лицо ногтями от ярости, стирая ядовитую усмешку.

— Ты видишь, хотя бы немного, но видишь, так что прекращай свои вымученные страдания. В мире столько действительно слепых, глухих, лежачих, ходящих под себя, твою мать! А ты теперь весь остаток жизни планируешь нести эту мелочь бренным крестом впереди себя?

— Мелочь?! — заорала я, неистово набросившись на него, не выдержав этого холодно-равнодушного взгляда синих глаз. Да как он только смеет!

— Я могла бы видеть больше, намного больше! — кричу я, а мои кулаки молотят его по груди и плечам. — И мое лицо не пугало бы окружающих, если бы не ты!

Сначала Макс даже опешил, и я саданула его даже как следует по скуле. Но затем он вскакивает с полки и резко выворачивает мне руки, прижимает к стене своим тяжелым телом.

— Что ты хочешь от меня?! — яростно дышит мне в лицо, не ослабляя хватку. Мускулистая, блестящая от пота грудь вздымается и опускается, вены на руках текут пульсирующими реками. Мы оба сильно вспотели. Не мудрено в сауне.

— Не смей ничего мне говорить о моих глазах! — выплюнула я. — Я тебя ненавижу за то, что ты сделал!

— Я ничего не делал! Хватит меня винить в этом! Это был несчастный случай! Но ты все вывернула по-своему, сука! Меня отправили сюда в ссылку, и, пока ты балдела, ездила по заграницам, отдыхала, я все это время проторчал тут, в этом гребанном лесу! Изолированый от мира. Работая на отца, который отказался от меня! Лишь изредка получая возможность вернуться домой, к своей привычной жизни! Так чего ты от меня хочешь?! Я не могу вернуть тебе зрение! Но я очень сожалею, твою мать! Каждый гребанный день сожалею! Но это не моя вина!

— Я хочу чтобы ты просто оставил меня в покое! Не трогай меня, делай вид, что не замечаешь, и все! Это меня устроит!

— А ты оставь в покое Эрвина, — выдает внезапно парень.

— Что? — пораженно смотрю на него, вскидывая подбородок. — Это тут вообще при чем? Это не твое дело!

— И Томаса тоже. Они мои друзья, и как твой старший брат…

— Какой ты, к черту, брат? — перебила я его, коротко захохотав ему в лицо. Его аж перекосило от бешенства. — Это не твое дело, я не хочу, чтобы ты вмешивался или даже думал, что имеешь право вмешиваться! Ни черта не имеешь! И не смей называться моим братом, когда сам лапаешь меня при каждой возможности.