Свое и чужое время

— Туды, где нет посторонних — сердито ответил Кононов Ваське. — Попрячем все и вернемся… пожди здесь! — Он хлестнул лошадей, заворачивая от березняка к ближнему лесу.

У опушки подлеска остановился, поглядев попеременно на дядю Ваню и Гришку Распутина. Кононов ставил задачу двум дружкам проникнуть в контору правления колхоза «Коммунар», тихонько разведать обстановку и доложить. А заодно пристроить на временное хранение готовую продукцию.

— Встречаемся у стогов! Через два часа… Не вернетесь к этому времени, будем выбираться самостоятельно…

Дядя Ваня с нашей помощью нехотя взобрался на сено и накрутил на правую руку вожжи. Но тут заартачился Гришка Распутин.

— Не поеду я, Серега. У меня аллергия на них… Ты же знаешь!

— Да у кого ж ее нет на них… аллергии…

— Уволь!

— Тебе б только с бабами воевать…

Дядя Ваня, сверху вниз глядя на Гришку, молча, всей бледностью лица просил его разделить с ним неприятный путь.

— А ты-то чего на меня сверху уставился? — сердито проговорил Гришка Распутин, продолжая упорствовать и в то же время обреченно примирясь с выпавшей участью. — Буркалы вылупил. Вот-вот, глядишь, на снег выкатятся…

— Спасибо, Гришка! — вдохновенно выпалил Кононов. — Я знал, что поворчишь-поворчишь, а долг таки выполнишь… Нельзя их, Гришка! — Он посмотрел на меня, потом на Синего. — Морды у них какие… Сам посуди, куда их…

— Пошел! Сам знаешь куда! — огрызнулся Распутин и вскарабкался на сено, ухватившись за дяди Ванин рукав.

Буланая, норовисто всхрапнув, потащила розвальни с двумя бывшими колхозниками через открытое поле к деревянному мостику.

Кононов поглядел им вослед и принялся сбрасывать сено на снег. Сбросив больше половины, погнал лошадей к скирдам, где дожидался Васька, должно быть, клявший себя за то, что дал согласие помочь в темном дельце.

— Что так заквок? — спросил Кононов, остановив лошадей у Васькиных ног. — Пождем еще, и топай себе на здоровье… Вот только вернутся розвальни…

Васька враждебно поглядел на Кононова исподлобья и, разнуздав лошадей, бросил им с телеги сенца.

Не прошло и часа, как розвальни показались. Они шли споро прямо на нас. Две темные фигуры торчали на них окоченевшими истуканами.

Кононов отсчитал Ваське пятнадцать рублей и, часто похлопывая по плечу, доверительно попросил:

— Смотри не наведи на овраг…

— Ты что… — отходчиво пропел Васька и, дождавшись розвальней, покатил назад, привязав к телеге буланую.

— Серега, надо срочно тикать! — коротко доложил дядя Ваня. — Ящики спрятали в самой церкве… Завхоз обещал перевезть к себе, когда эти уедут. — И, почесав за ухом, добавил: — Бригаду Веры Павловны накрыли в цеху… В общем, надо тикать!

— Не уйдешь! — покачал головой Гришка Распутин. — Людей своих порасставили… Переждать здесь придется…

Кононов оглядел свинцовое небо, рассыпавшее чуть заметную манку, и бесповоротно решил выбираться.

— Будем двигаться! Кто знает дорогу в поселок?

— В поселок нельзя! — запротестовал Гришка Распутин. — Как раз там нас и ждут…

— А мы проведем их вокруг пальца! — уверенно посулил Кононов, заражаясь авантюристическим азартом.

Часа через два мы вышли к поселку на крохотном пятачке плоскогорья, обдуваемого ветрами со всех четырех сторон.

— Серега, — хрипло застонал Гришка Распутин, взглядом упершись в плоскогорье, — не ходи туда! Облавят нас, как паршивых котят, и побросают в корзину…

Кононов, занятый изучением местности, пропустил предостережение мимо ушей.

Синий слабо улыбнулся глазами и с готовностью обреченного скользнул взглядом по поселку, где маячили темные фигуры, должно быть, в ожидании попутной или автобуса.

Было слышно, как время от времени хлопает дверь магазина, выпуская из своего тепла глухо закутанных старушонок.

Впритык к магазину стояла кибитка автостанции. Из нее валил черный дымок и, подхватываемый ветром, стлался по склону и уходил низовьем к глубокому яру.

— Дядя Ваня, за мной! — скомандовал Кононов. — Через пять минут — Гришка и Синий, а потом и ты, Гуга! — И шагнул к поселку, придерживая дядю Ваню.

Шли они медленно, как отец и сын, о чем-то переговаривающиеся перед разлукой. На площади к ним рванулся и Гришка, чуть не волоча за собою Синего, как-то разом продрогшего и сгорбившегося до неуклюжести.

Выждав, пошел к ним и я, стал рядом с молодым мужчиной в клетчатом полупальто, в каких обычно по выходным щеголяют деревенские парни, сменив на него будничные замызганные стеганые телогрейки. Из правого кармана полупальто выпирала громоздкая темная бутылка из-под портвейна, а под мышкой покоилась банка.

Переглянувшись со мной, он слабо заулыбался, показывая глазами, что обременен очень приятной покупкой.

Я невольно скользнул глазами по банке и, увидев на этикетке семейство маслят, несколько удивился щедрости местного магазина.

— Расхватали! — сообщил молодой человек, заметно окая. — Я-то поспел.

Оглядевшись, я увидел еще нескольких в полупальто и тоже с приобретениями. Они растеклись по тропкам, отходящим от площади, выжидая попутки. Но попуток не было. Прогромыхала порожняя телега с полупьяным возчиком в скособоченной шапке-ушанке, и ничего больше, кроме пронизывающего сквозняка.

Чтоб не околеть на ветру, я молча отошел от счастливого обладателя маринованных маслят и портвейна и подался в сельмаг.

Входя в магазин, подал Кононову знак.

— Чего? — спросил он, дыша мне в затылок.

— Стоят, — сказал я глухо, упершись взглядом в витрину, хоть занимала меня отнюдь не мысль о еде. — Там, на площади… Надо попытаться уйти в одиночку.

Кононов обернулся на дверь, но ее заслонил, входя, тот самый, в клетчатом полупальто:

— Автобус!

Мы нехотя подались за ним.

Прямо перед нами стоял голубой автобус. В него, подталкивая, запихивали дядю Ваню, раскорячившегося от расстроенных чувств.

— Давай убирай деревяшку! — весело гоготали парни. — На печи б тебе лежать, а не по полям…

Кононов, побагровев, бросился на молодчиков. Но тот, что в клетчатом полупальто, остановил его властным окриком:

— Не трепыхайся!

— Суки! — выругался Кононов, погашая свой пыл. — Вонючие псы!

Из-за полуразрушенной церкви показался Гришка Распутин, ведомый двумя в полупальто.