Свой почерк в режиссуре

Я вам специально это показал, для того чтобы вы понимали, что существует и другой способ. Я в этой сцене, кстати, сделал еще один фокус. Возможно, вы обратили на это внимание. На планах Маши, на ее крупных планах, заметили, что сделано?

Это рапид при полной неподвижности. Я помню, что, когда я предложил это оператору, он был очень удивлен и спросил: «А в чем тогда смысл рапида? Ведь рапид замедляет движение». А я говорю: «Нет, пусть она стоит, совершенно не двигаясь, и давай снимем это на сто пятьдесят кадров в секунду». Это очень большое замедление кадра, серьезный рапид. Почему я на этом настоял?

Потому что вроде бы кадр нормальный, но при этом сразу возникает некая странность.

Понимаете, когда вы думаете о выразительности сцены и выразительности кадра, у вас широкое поле деятельности. Тем более сегодня всяких технических прибамбасов намного больше, чем тридцать пять лет назад, когда снимался фильм про Петрова и Васечкина. И я очень рекомендую со всеми этими возможностями познакомиться: чем больше красок на вашей палитре, тем интересней будет ваша картина.

Еще о мизансцене

Посмотрим теперь сцену из другого мирового шедевра. Это уже кино отечественного производства, картина Михаила Калатозова «Летят журавли». Великая картина замечательного режиссера. Опять же, такое нередко случается в режиссерской жизни — человек делает шедевр и уже до такого уровня никогда не поднимается. Этот фильм — абсолютный шедевр, как мне представляется. Калатозов — замечательный режиссер, но кино такого уровня он больше не снял.

Это сцена проводов — героя забрали на войну, мобилизовали, и вот он уходит, а героиня его провожает. Посмотрите, как это сделано.

(Идет демонстрация фрагмента.)

Видите, в начале сцены создана замечательная мизансцена: герой уже отделен, придуман этот забор (мы не знаем, был ли такой забор на самом деле в том месте, где люди уходили на фронт, я лично уверен, что он это придумал!) — это такой выразительный водораздел, он сразу отделяет героя от героини. И в этом смысле это превосходная мизансцена, то есть блестящее пластическое решение.

Посмотрите, как двигается камера, — это еще и потрясающая работа оператора, совершенно грандиозная работа. В течение всей сцены их будет разделять забор, и от этого она становится крайне выразительной. Сколько я ни видел сцен проводов, их было в мировом кино сотни, я до сих пор считаю, что эта — самая лучшая. Тут еще применен чудесный прием, который тоже всегда срабатывает очень хорошо, — когда в кадре основное действие, скажем, идет справа налево, а ваш персонаж двигается слева направо, навстречу, и это всегда создает в кадре очень серьезную динамику, в сцене сразу возникает невероятное напряжение.

Еще раз, что такое мизансцена?

Напомню, — это, как мы с вами договорились, пластическое выражение режиссерской мысли. То есть, даже если мы выключим звук, мы прекрасно поймем, что происходит и как происходит, — не нужно никаких слов, настолько все очевидно и понятно. И вот это встречное движение делает мизансцену еще более выразительной.

Видно, что это огромная работа, очень серьезно подготовленная, такие вещи так просто не происходят, не случаются. Каждой замечательной сцене и каждому замечательному фильму предшествует гигантский труд. Как я вам говорил, профессия наша парадоксальная: с одной стороны, это очень легкое ремесло, а с другой стороны, если заниматься им всерьез, то ничего более трудного, по моему ощущению, в жизни не бывает.

Еще о репетициях

Подготовка к съемкам должна занимать гораздо больше времени, чем сами съемки. Если вы будете снимать картину двадцать дней, то берите в три раза больше времени на то, чтобы серьезно к этому подготовиться. Иначе быть не может, иначе это халтура.

Репетиции, естественно, я начинаю после раскадровки, когда у меня есть полная ясность, как я хочу снять сцену. С чего начинаются репетиции?

Репетиции лучше всего начинать с общего чтения сценария: собрать артистов и всем вместе внимательнейшим образом прочесть и обсудить сценарий, прямо со всеми ремарками, заставляя артистов читать те ремарки, которые имеют к ним отношение. То есть когда в сценарии написано: «Она входит и начинает раздеваться», — а дальше текст героини, то пусть актриса и прочтет: «Она входит и начинает раздеваться», и дальше свой текст. Для того чтобы вам более или менее представлять себе, сколько будет длиться кадр, засеките время, которое уходит на чтение этого кадра вместе с ремаркой, и умножьте на два. Примерно так оно и будет.

Сначала идет «застольный» период, а потом уже вы переходите к непосредственным репетициям на какой-то условной площадке, потому что скорее всего вы сразу не попадете на реальную съемочную площадку. К этому времени желательно, чтобы у вас было ясное представление, как вы хотите снимать данную сцену. Иначе артисты очень быстро почувствуют, что вы не знаете, как ее снимать, и это скверно. Желательно, чтобы вы это знали.

Раскадровку вы начинаете делать с первого дня, с того момента, как вы понимаете, что уже получили в руки эту картину и что сценарий готов, вопрос решен. С этой минуты вы больше ничего не ждете, а всерьез погружаетесь в работу, потому что дальше время начинает работать против вас, у вас его просто не будет хватать физически. Если вы заранее не разрисовали все кино, не расписали и не продумали, то потом вам уже будет не до этого. Так что этим надо начинать заниматься как можно раньше.

И ЕЩЕ РАЗ О МИЗАНСЦЕНЕ

Я хочу показать вам еще одну сцену из фильма «Летят журавли»: сцена на войне, Баталов только что спас товарища.

(Идет демонстрация фрагмента.)

Видите, маленькая по экранному времени сцена, но необычайно насыщенная — сколько в ней всего произошло! Это и смерть героя, и его мечты, которые уже никогда не реализуются, и так далее. Потрясающе придумана мизансцена! Замечательно ее снял Сергей Урусевский, — за что заслуженно получил свои награды. В Каннах эта картина когда-то получила главный приз, — впервые в истории кино закрутились в кадре деревья. После Урусевского сотни раз они крутились, во множестве других картин, но здесь это произошло впервые, то есть это был оператор невероятного дарования.

К тому же здесь не только закрутились деревья, а все закручено еще и в спиральное движение героя, который бежит по лестнице к героине. И это уже, конечно, чистая режиссура, это подлинно режиссерская находка, талант режиссера, который это спиральное движение деревьев, кружащихся в голове у героя, закрутил во всю эту невероятную мечту, что уже никогда не сбудется. И что у него здесь только ни крутится, даже вуаль вокруг головы Самойловой, она тоже развевается и плывет — все, все у него закружилось в этой невероятной спирали жизни.

Необычайно выразительная мизансцена!

Ритм

Теперь мы с вами подходим к понятию ритма картины.

Помимо композиции и мизансцены, о которых мы уже говорили, еще очень важен ритм фильма. Когда вы делаете вашу раскадровку, вы должны четко понимать, сколько этот кадр длится. В своем режиссерском сценарии вы пишете, что этот кадр длится, допустим, девяносто секунд, потому что он очень длинный. Полторы минуты — это колоссальное время на экране. А допустим, следующий кадр длится у вас пять секунд или две секунды, то есть вы не просто кадруете фильм, вы его, как мы говорим, метруете.

Раньше в режиссерских сценариях обязательно обозначалось количество полезных метров, то есть против каждого кадра в вашем сценарии вы еще проставляете метраж, сколько метров он должен длиться. Если весь фильм у вас, как мы считали, две тысячи семьсот метров, то вы точно обозначаете, какова будет длина каждого конкретного кадра — допустим, десять полезных метров. Американцы метраж не пишут, они проставляют время — секунды, минуты. Но делается это обязательно — для того чтобы и группа, и в первую очередь режиссер точно понимали ритм картины, потому что из протяженности ваших кадров создается ритм. В идеале ритм должен нарастать, и особенно в кульминационных моментах.