Своя игра. Тетралогия

– Кто-нибудь еще уцелел? – спросил я.

– Никто, – ответил мальчишка.

– Отойдем. Вон туда.

– Нет, в той стороне лагерь Эгланана!

– Как близко?

– Не более трех полетов стрелы. Если здесь громко заржет лошадь, там услышат.

– У нас нет лошадей, которые ржут ни с того ни с сего. Один Люцифер, – но он умный… Хорошо-хорошо, пойдем в противоположную сторону.

Мы отступили в лес, на одну из вырубок вокруг таверны. Здесь недавно свалили деревья на дрова, однако не успели их вывезти.

– Рассказывай, – предложил я Живчику, усаживаясь на один из стволов. – Как получилось, что вас застали врасплох?

– Осведомители донесли, что Эгланан прибыл ловить тебя, – начал пацан, присев на ствол напротив. – Так что его ждали, но никто не думал, что он нападет на «Сухую гавань». К тому же наши кордоны… Ты знаешь, наверно: три банды постоянно дежурят на тракте ближе к окраинам Гинкмара и высылают разведчиков далеко в лес справа и слева, чтобы каратели Бальдура или Генриха не могли заявиться сюда внезапно. Эти банды весь тракт кормит, и платит им только за то, чтоб держали глаза и уши открытыми. Но Эгланан выступил от заставы на Ревском ночью, скрытно, разделил свою дружину на мелкие отряды и уничтожил все посты. Только одному парню удалось скрыться. Он прибежал в таверну, однако эльфы к тому времени уже окружали ее. Карей дал мне лошадь и велел скакать к Глену в таверну «У трех дубов» за подмогой. Лошадь убили – в нее пять стрел попало. Меня ловили, но не поймали. Я побежал в «Дубы», но туда же далеко, и когда добрался, Глен сказал, что пока отряд соберется, пока доскачет, драка в «Гавани» уже закончится. А просто так, сам по себе, Глен на Эгланана нападать не хотел. А может, и вообще не хотел. Мы же ему конкуренты, всегда первыми клиентов из цивилизованных земель собирали… Я пошел обратно. Посмотреть, что будет. Мне не верилось, что эльфы возьмут «Гавань». До них многие пробовали, но обломали зубы.

– Меченый был здесь? – спросил я.

– Неделей раньше отправился на промысел, – ответил Живчик. – И многих других хороших бойцов в таверне не было. Я оттого и не ушел отсюда потом, что думал дождаться кого-нибудь из них. А то вернулся бы в «Дубы». Очень уж здесь страшно было.

– Давай дальше.

– Подходил я сюда осторожно. Потом увидел, что эльфам не до меня. Они только что ворвались во двор «Гавани». Они многих потеряли при штурме, а к концу боя их и вовсе осталось только четырнадцать. Если бы Глен все же выступил, то мог бы их победить. Он даже мог успеть к таверне до того, как маги Эгланана пробили барьер на воротах.

– Скотина. Решил отсидеться, значит…

– Я влез на дерево совсем близко от засеки, и все видел и слышал. Два младших эльфийских мага погибли при пробое. Наверно, когда в накопителях таверны закончилась мана, барьер держали Рудж и Мэлори. Я слышал от Руджа, что в случае чего так и будет. И что взломщикам не поздоровится.

Вот почему их взяли живыми, подумал я… Не живыми. Оба погибли, сведя дуэль с магами противника вничью. И были воскрешены специально для пыток и казни. Что за тупая звериная жестокость, лютая и бессмысленная? Окончен тяжелейший бой, в котором Эгланан потерял три четверти отряда. И вместо того, чтобы лечить своих раненных и воскрешать мертвых, уцелевший старший маг тратит последние оставшиеся у него силы на воскрешение врагов – только для того, чтобы воины снова их убили… Или в этом есть смысл, которого я не вижу?

– Когда эльфы захватили двор и стало ясно, что все кончено, Карей и еще несколько оставшихся в живых заперлись в таверне, – продолжал Живчик. – Они хотели поджечь горящими стрелами конюшню, мастерские и лавки, драться до последнего, а потом и саму таверну сжечь вместе с собой, но им не дали. Стрелы тушили. Двери выбивали бревном. Когда запоры стали ломаться, створки с той стороны подпирала собой Лина. Я слышал, как она кричала: «Не возьмете!» – и сыпала проклятьями. Эльфы ничего не могли сделать с дверьми – тогда они взяли сразу два бревна, ударили по косякам, и створки упали внутрь вместе с частью стены. Затем наши сражались внутри. Обеденный зал они потеряли сразу, а лестницы наверх защищали еще долго. Последним остался на ногах оружейник. Его выгнали на крышу и сбросили вниз.

Вначале Живчик рассказывал возбужденно, его глаза лихорадочно блестели. Потом постепенно сбавил темп. Потом заговорил совсем медленно, и стал похож на маленького дряхлого старичка, с трудом извлекающего из ослабевшей памяти подробности давно прошедших событий, свидетелем которых он был. Единственным выжившим свидетелем.

Глаза погасли, осунувшееся лицо осунулось еще больше. Мальчишка забрался с ногами на древесный ствол, на котором сидел, подтянул их к подбородку, обхватил руками. Вот уже и на нас не смотрит. Бубнит неразборчиво в колени – мы его едва слышим.

– Эльфы выгнали из конюшни лошадей и впрягли их в повозки, которые у нас тут были. Они сняли доспехи с убитых и попавших в плен, забрали все из лавок, обыскали таверну. Старший маг всюду ходил и читал заклинания, разыскивая тайники. Я не спустился с дерева раньше, а теперь не мог. Боялся шевельнуться, чтоб не заметили. Сразу не подумал, что меня увидят, если подойдут близко… Но мне повезло: эльфы устали, почти все были ранены, вверх никто не смотрел. Они сгрузили на повозки добычу, своих убитых. И начали пытать и казнить наших, кого живьем захватили. А маг выбрал место, приказал перенести на него трупы Мэлори и Руджа, и…

– Это пропусти, – сказал я, погладив пацаненка по спине. – Мы уже догадались, что с ними сделали.

– Повесив всех, эльфы подожгли таверну, и остальное, что смогли поджечь, и тронулись по тракту в сторону Ревского. Я слез с дерева и пошел за ними лесом. Мне не хотелось идти, но я должен был узнать, где остановится Эгланан и что станет делать. Вдруг Глен передумал бы и пришел с отрядом, чтобы напасть на короля ночью. Эльфы взяли очень много добра, все сколько-нибудь ценное. Повозки еле двигались.

«Но Глен не пришел, – подумал я. – Даже отбить богатые трофеи у предельно ослабленного врага. Побоялся. Что не победит, или король ускользнет от него как-то. В том и другом случае Эгланан вернулся бы на тракт во главе свежей дружины… Видно, хозяин „Дубов“ кое-что знал и о характере Эгланана, и о его приемах. И понимал, что в случае проигрыша или неполного выигрыша в ночной схватке его таверну будут штурмовать следующей».

– Эльфы не уехали далеко. Они всего лишь хотели отъехать от «Сухой гавани», – одну за другой выдавливал из себя фразы Живчик. – Я слышал, как маг говорил королю, что окутавшая тут все аура смерти будет мешать отдыху. И потребует дополнительных усилий и защитных мер при воскрешении погибших эльфов. Слишком жестокое сражение для такого маленького места, говорил он. Слишком много казней сразу после. Слишком много страданий. Король морщился и отмахивался, однако все же послушался мага.

– Может, зря послушался, – пробормотал я. – Лишился возможности принесения жертв на поле боя, ночевки под крышей и защиты в виде засеки. Эльфам ведь пришлось встать просто в лесу – так?

– Да.

– И никаких особых выгод в положении их лагеря нет?

– Кажется, нет. Я не знаю. Они остановились на берегу Звонкого озера. Отгородили возле него загон для лошадей, пробросив жерди меж деревьев. Сами встали рядом, на берегу ручья. Повозки поставили вплотную друг к другу, полукругом. Закрыться вокруг не хватило. То есть хватило бы, – но круг тогда вышел бы слишком маленьким. А ведь эльфы сразу стали приносить жертвы в обмен на ману и воскрешать своих. К ночи воскресили шесть воинов. Сколько сегодня – не знаю. Я как вчера ушел оттуда, так больше и не ходил.

– Дай нам доступ к своей карте и нарисуй на ней лагерь как сможешь.

– Сейчас…

Посмотрел я готовый рисунок, и пришел к выводу, что расположился король неплохо. Жаль…

– Что скажете? – спросил я остальных.

Все промолчали, и только Жюстина спросила:

– Ты хочешь отомстить?

Я посмотрел на нее и отвернулся. Именно этого я и хотел.

Только этого.

Не обезопасить себя навсегда от Эгланана, и не добычу взять – отомстить. Я не могу отсидеться, как Глен, мне это Айк еще в избушке Клары доказал, но не в этом дело. Просто есть вещи, которые не должны оставаться безнаказанными.