Святые Спиркреста

— Привет, Теодора.

Теплый голос Закари изменился, его строгая формальность сменилась мягким беспокойством.

Я поворачиваюсь и поднимаю взгляд. Он стал выше, чем в прошлый раз, когда я его видела. Не знаю точно, когда Закари перестал выглядеть мальчиком и стал выглядеть мужчиной, но сейчас он выглядит именно так.

Карие глаза, полные интеллекта, обрамленные густыми, завитыми ресницами. Красивые, царственные черты лица, изящные скулы над резными щеками. Высокий рост, элегантная осанка. Эмоциональная, романтизированная мужественность эллинистической статуи.

При виде его у меня замирает сердце. Мне хочется обнять его за шею и повиснуть на его груди, как медальон.

Мое собственное сердцебиение в последнее время кажется таким далеким; сможет ли его биение заставить меня снова почувствовать себя живой?

— Привет, Закари.

Он поймал меня как раз в тот момент, когда я выходила из здания. Я знаю, что лучше не пытаться убежать от него, и в любом случае я слишком легкомысленна, чтобы идти обратно в женское общежитие.

Поэтому я протягиваю ему руку с приветливостью, которая призвана удержать его рядом и в то же время держать на расстоянии вытянутой руки, и веду его к скамейке.

— У тебя было хорошее лето? — спрашиваю я. Мой голос звучит отстраненно и механически. — Кстати, поздравляю тебя с приглашением на программу "Апостолы" мистера Эмброуза.

Он смотрит, как я сажусь, но садится не сразу. Его глаза ищут мое лицо, но каким бы умным ни был Закари, он ничего не найдет в моем выражении.

Там ничего нет, потому что я ничего не чувствую внутри.

— Мое лето было прекрасным, — наконец отвечает он. — Далеко не идеально, но вполне. Спасибо, что спросила.

Он подходит ближе и садится на скамейку рядом со мной. Не лицом к фонтану, как я, а лицом ко мне, одна нога сложена перед ним, другая направлена на меня, его колено упирается в мое бедро.

— Как у тебя? — спрашивает он.

— Отлично. — Я улыбаюсь. — Достаточно.

— Тебе удалось закончить домашнее задание по литературе?

Я пожимаю плечами. — Я едва начала.

— Это на тебя не похоже.

— Ты не знаешь, что на меня похоже, а что нет.

Он издал смешок, похожий на вздох. — Ты гордишься этим, не так ли?

— Чем?

— Тем, что тебе всегда удается держать меня на расстоянии. Тем, что я всегда на шаг отхожу от незнакомца.

Я качаю головой. В груди становится тесно, а в голове — наоборот, как будто мой череп — это широкое пустое пространство, полное вращающихся галактик. У меня такое легкое головокружение, что я боюсь, как бы не рухнуть прямо в фонтан, в аквамариновую воду, светящуюся светом подводных ламп.

— Ты не чужой, — говорю я Закари. — Ты мой друг.

На мгновение он замолкает. Даже сквозь оцепенение я вижу, что он удивлен. Он поднимает руку и нежно проводит по моей щеке, поворачивая мою голову так, чтобы я оказалась лицом к нему.

— Если бы я был твоим другом, ты бы сказала мне, что не так.

— У меня легкое головокружение.

Его брови обеспокоенно поднимаются. — Правда? Ты уже ужинала?

Я качаю головой.

— Наверное, тебе нужно поесть. Во сколько ты обедала?

Я снова качаю головой.

Он вздыхает. — Ты не обедала?

— Я забыла.

Это не совсем ложь. Я проснулась слишком поздно для завтрака, спешила на занятия, а потом слишком устала, чтобы сходить за едой в столовую. Я съела два яблока, прежде чем отправиться в кабинет мистера Эмброуза, потому что не хотела опозориться, упав перед ним в обморок.

Закари, к моему удивлению, не закатил глаза и не отчитал меня.

— Неудивительно, что у тебя голова кругом, Тео. Я поражен, что ты еще можешь ходить. — Он откидывает волосы с моего лица и улыбается. — Не хочешь ли ты прийти в столовую и оказать мне честь поужинать вместе?

Я качаю головой. — Я не хочу идти в столовую.

Он смотрит на меня секунду. — Ты по-прежнему предпочитаешь есть наедине?

Настала моя очередь удивляться. Я не ожидала, что он вспомнит об этом — я едва помню, как говорила ему.

— Хорошо, — говорит он. — Пойдем со мной.

Он протягивает мне руку, и я беру ее, позволяя ему поднять меня на ноги. Он ведет меня обратно в Старое поместье и в одну из пустых классных комнат. В это время дня все они заперты, но у него есть ключ — не знаю, почему, ведь он не префект и никогда им не был. Вероятно, учителя любят его и доверяют ему настолько, что позволяют ему иметь доступ к пустым классам.

Только когда он подводит меня к одной из парт и придвигает мне стул, я понимаю, что он все еще держит меня за руку. Его тепло струится в меня через наши соединенные ладони. Когда я сажусь и он отпускает меня, поток тепла тут же прерывается.

Закари смотрит вниз с торжественным выражением лица. — Я хочу, чтобы ты осталась здесь и ждала меня, хорошо?

Я киваю.

— Обещай мне, Тео.

— Обещаю.

Он улыбается и выходит из класса, оставив свой кожаный портфель на сиденье рядом с моим. Голова все еще кружится, поэтому я складываю руки на парте и упираюсь в них лбом.

Я закрываю глаза. Закари назвал меня Тео. Он никогда не называл меня так раньше.

Тео.

Это короткое, мальчишеское и ласковое имя. Оно мне совсем не подходит, но мне нравится.

Нравится из-за того, как Закари сказал это, без объяснений, как будто мое имя занимает достаточно места в его мире, чтобы требовать прозвища.

Как будто ложь, которую я сказала ему раньше — что мы друзья, — на самом деле правда.

Закари возвращается, прижимая к груди коричневый бумажный пакет.

Я наблюдаю за ним, слегка нахмурившись, пока он спешит к нашему столу и выкладывает из бумажного пакета все необходимое: несколько тарелок, стаканов, столовых приборов. Бутылка вина, хлеб и два контейнера с едой, которые еще достаточно теплые, чтобы крышки на них нагрелись.

Когда пикник собран, Закари выкладывает еду на обе тарелки и наливает немного вина в оба бокала.

— Откуда у тебя вино? — спрашиваю я, глядя на его витрину.

— На кухне, конечно же.

— Кухонный персонал дал тебе вино?

Он улыбается мне — улыбкой победителя, ухмылкой героя. — Я вежливо попросил.

Я поднимаю бровь. — Я уверена, что ты выиграл его благодаря своему обаянию, а не только потому, что ваш отец — щедрый финансовый покровитель Академии Спиркрест.

Он смеется. — Как долго ты держишь эту пулю в патроннике своего разума?