Связанные Долгом

— Ты здесь, чтобы поддержать Бибиану?

Я кивнула ему, но отвлеклась, когда дверь открылась и родители Бибианы поприветствовали нас в своем доме.

Бибиана была в гостиной, завернутая в одеяло.

Я бросилась к ней и крепко обняла.

— Я сделала это. Я действительно сделала это, — прошептала она мне на ухо.

— Ш-ш-ш, — пробормотала я, похлопывая ее по спине.

Когда я отстранилась, Данте, мой отец и Рокко Скудери стояли рядом с нами.

Биби застыла, глаза ее испуганно метались между нами. Ее родители стояли в дверях. Если бы Биби была моим ребенком, я бы не оставила ее в такой момент.

— Они здесь, чтобы допросить тебя из-за смерти Томмазо. Это стандартная процедура. Все будет хорошо, — сказала я ей.

Данте подошел к нам.

— Было бы лучше, если бы мы могли переговорить с Бибианой. — сказал он мне.

Родители Бибианы ушли, не сказав ни слова протеста.

Я встала, но не двинулась с места. Умоляющий взгляд Данте заставил меня отступить на несколько шагов.

Бибиана встала, затем со страхом посмотрела на стоящего перед ней Данте. Она практически съежилась, и это включило мою защитную сторону, но Данте бросил на меня предупреждающий взгляд. Он хотел, чтобы я доверяла ему, позволила ему справиться с этим, и я знала, что у меня нет выбора.

Ободряюще улыбнувшись Биби, я вышла из гостиной, но далеко не ушла. Я прижалась ухом к двери, пытаясь подслушать их разговор. Они говорили слишком тихо, что было бы хорошим знаком при нормальных обстоятельствах. Никакие повышенные голоса не могут являться положительным моментом, но Данте был самым опасным, когда прибывал в спокойствие.

Через пятнадцать минут я услышала шаги, приближающиеся к двери, и быстро попятилась. Папа открыл дверь и поманил меня внутрь.

— Все в порядке, — сказал он, увидев мое обеспокоенное выражение лица.

Я вошла.

Биби сидела на диване с мокрыми от слез щеками, а Данте и Скудери стояли у окна и тихо разговаривали.

Я поспешила к ней и села. Она тут же схватила меня за руку, и я сжала ее. Ее родители вошли, когда Данте повернулся к нам.

— Люди, скорее всего ответственные за смерть Томмазо, мертвы. Нет никакого наказания, которое я могу вынести, так что я решаю, что дело закрыто.

Я чуть не обмякла от облегчения.

— Значит ли это, что нам разрешено начать поиски нового мужа для нашей дочери? В последнее время привычка ждать год, является слабостью. — сказал отец Бибианы и, конечно же, имел в виду меня.

Ублюдок. Бибиану едва освободили от одного мужа, которого они выбрали для нее, и они уже жаждали найти кого-то нового.

Ответный взгляд Данте заставил его опустить голову.

— Бибиана беременна от Томмазо.

Мои глаза метнулись к Биби, которая одарила меня легкой счастливой улыбкой.

— Я подозревала некоторое время, но сегодня утром все подтвердилось. — прошептала она.

Ее родители выглядели так, будто их ударили. Они едва ли могли выдать замуж беременную вдову. Это было бы дурным тоном.

Биби встретила их разочарованные взгляды в упор.

— Я не собираюсь возвращаться к вам.

— Даю вам слово, что ваша дочь будет в безопасности в доме, который она делила с Томмазо, — сказал Данте.

Мне пришлось скрыть улыбку. Родители Биби не могли с этим поспорить.

После этого мы с Данте отвезли Биби домой. Хотя мы не говорили о том, что произошло на самом деле, облегченное выражение лица Биби не оставляло никаких сомнений.

Она старалась выглядеть серьезной всякий раз, когда напоминала себе, но большую часть времени облегчение отражалось на неё лицо слишком явно.

Я была рада, что Данте знал правду. Он бы все равно догадался.

Когда Биби вышла из машины и мы уже ехали домой, я положила руку ему на ногу. В глазах Данте отразилось удивление. Обычно я уважала его нежелание публично демонстрировать свою привязанность.

— Спасибо за помощь Биби.

— Я сделал это ради тебя, — просто сказал он.

Это было, наверное, близко к признанию чего — любви? Привязанности? Когда-нибудь я добьюсь этого от него.

— Спасибо тебе. — я снова убрала руку и положила ее на колени, но Данте застал меня врасплох, когда потянулся к моей руке, поднес ее к своему лицу и поцеловал мои костяшки пальцев.

У меня перехватило дыхание, и тут же на глаза навернулись слезы. Такой маленький жест не должен был значить так много, но он значил, и гормоны связанные с беременностью не помогли.

Данте не отпустил мою руку и вопросительно посмотрел на меня.

— Валентина? Ты в порядке?

— Все дело в гормонах. Извини. Просто игнорируй меня.

Данте положил наши сцепленные руки себе на бедро и вел машину одной рукой. Он ничего не сказал, когда я вытерла глаза и прижала свободную руку к маленькому животику.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ—ДВА

В последующие недели после смерти Томмазо — Бибиана расцвела новой жизнью. Она, казалось, процветала в одиночестве в своем доме. Жаль, что я тоже не могу справиться с одиночеством.

Данте был занят как никогда. Он хотел убедиться, что остальные его люди на сто процентов поддерживают его. Это не оставляло мне много времени, за исключением тех ночей, когда он будил меня ласками и поцелуями.

С тех пор как я попросила его заняться со мной любовью после смерти Антонио, он позволял себе больше близости во время секса, часто держал меня в своих объятиях, но у меня было чувство, что он все еще предпочитал быть позади меня, поскольку это позволяло ему держать дистанцию.

Я проводила свои дни либо работая в казино, либо с Бибианой или Инес, которые стали более сильным присутствием в моей жизни, когда моя беременность прогрессировала.

Сегодня Бибиана, Инес и я договорились вместе сходить за покупками. Конечно, детская одежда номер один в нашей повестке дня.

Когда мы вошли в наш первый детский магазин, Инес задала вопрос, который, как я знала, она хотела задать уже несколько часов.

— Так как же Данте справляется с беременностью?

— Никак, — сказала я небрежно.

Я не хотела, чтобы Инес знала, как сильно меня беспокоило, что он ни разу не спросил меня напрямую о нашем ребенке. Он всегда спрашивал, как я, и была все более осторожна, когда мы спали вместе, но он никогда не говорил слово "ребенок". Он даже не спросил, мальчик это или девочка.

— Большую часть времени он притворяется, что беременности нет.

Инес посмотрела на мой выпирающий живот. Он все еще был не слишком очевидным, когда я носила свободную блузку, поскольку я находилась всего на двадцать шестой неделе, но, конечно, Данте видел живот все время.