Сын мэра

– Саша, я умоляю тебя, скажи что-нибудь, только не молчи! Я не знаю, как оправдаться…

– Я тебя внимательно слушаю, Даша, - тихо шелестит бесцветный голос, - успокой, заставь меня поверить тебе.

– Как?! Я не знаю!.. – выкрикиваю с отчаянием, - тебе недостаточно моего слова?!

– Расскажи мне все.

– Он… Игорь написал примерно полтора месяца назад. Спросил, как дела, предложил переписываться… по старой дружбе. Я согласилась.

– Зачем?

– Эмм… я не знаю, Саш… Мы с тобой тогда не общались, я не увидела в этом ничего плохого.

– Доверие, Даш… Ты забыла? Мы же столько об этом говорили…

У меня была мысль рассказать ему о том, что Игорь мне пишет, но, помня его на него реакцию, так и не решилась. О чем, конечно, сейчас очень жалею.

Он отводит взгляд и, встав с дивана, направляется в кухню. Я за ним. Остановившись у стола, наблюдаю, как он наливает для себя стакан воды и выпивает его залпом.

– Он хочет тебя вернуть? – спрашивает тихо.

Ставит стакан в раковину и, стоя ко мне спиной, опирается обеими руками в столешницу.

– Саш, - подхожу сзади и обнимаю его за талию, - мне все равно на его желания.

– Не трогай меня, Даш… пока… - произносит он глухо, и я отскакиваю от него, словно обжегшись.

– Хорошо…

Выбегаю из кухни и несусь в спальню. Закрыв дверь, прижимаю обе ладони ко рту.

Так больно. Каждый вдох только усиливает боль. И холодно, словно кто-то настежь открыл окно в декабре.

Открываю шкаф и достаю с нижней полки свою сумку. Быстро скидываю в нее немногочисленные пожитки. Переодеваюсь в джинсы и свитер. Стираю с лица первые слезинки и выхожу в прихожую.

Нужно со стола в кухне тетради с лекциями забрать. Завтра последний экзамен.

Ступая неслышно, захожу внутрь и вижу, что Саша стоит все там же, все в той же позе. Уронив низко голову, не шевелится.

Забираю тетрадки и, прежде, чем выйти, негромко к нему обращаюсь.

– Мне лучше уйти… позже созвонимся…

Быстрым шагом иду к встроенному шкафу, сдергиваю куртку, надеваю. Присев на корточки застегнуть ботинки, уже откровенно реву.

Шапка… шапка где-то здесь была… Надеваю ее на голову, шарф сую в карман сумки и вдруг вижу боковым зрением, как ко мне стремительно приближается Саша.

Успеваю только уронить сумку на пол, как оказываюсь прижатой к его телу.

– Нет! Никуда не уйдешь!

Я плачу уже не стесняясь, в голос. Пытаюсь выбраться из его объятий, но Саша лишь усиливает захват.

– Саш, пусти… пожалуйста… давай потом поговорим.

– Нет.

– Успокоимся оба и все обсудим.

– Нет, Даша, - голос его приобретает окраску, пусть мрачную, но он хотя бы больше не напоминает механический, - успокаиваться мы будем вместе, рядом друг с другом.

– Я хочу уйти, - всхлипываю жалко.

Это правда. Переживать душевные муки я привыкла в одиночестве, с головой под одеялом.

– Я не знаю, что мне сказать, чтобы ты поверил.

– Я верю, - говорит отрывисто, - немного не в себе сейчас, но я верю.

– Правда?

– Не уходи только… - просит, глядя на меня исподлобья.

Я пытаюсь успокоиться, облизываю соленые губы, но слезы бежать не перестают. Саша хмурится еще больше, побелевшие ноздри нервно раздуваются, дыхание рваное.

Рывком притянув к себе, прижимает лицом к своему плечу. Я обнимаю его руками, впиваюсь пальцами в обнаженную кожу спины.

Конечно, я не ухожу. Заторможено снимаю с себя куртку, отдаю Саше. Он вешает ее обратно в шкаф, в комод прячет шапку и опускается на колени, чтобы снять с меня ботинки.

Я умываюсь, и мы почти сразу после этого ложимся спать. К душевным беседам никто из нас, видимо, не готов. Поэтому, лежа в кровати, каждый думаем о своем.

Саша заканчивает настройку нового телефона и молча мне его передает.

– Спасибо.

Он лежит на спине, закинув руки за голову. Смотрит в потолок. Я - на боку, разглядываю его профиль.

– Ты должна была мне рассказать, - наконец, произносит охрипшим от долгого молчания голосом.

– В последнем сообщении я сказала ему, что у меня есть парень и попросила больше мне не писать. Удалила все сообщения… думала, он все понял.

– Настырный… я его понимаю…

– Саш… я не думала, что это так важно… поэтому не хотела рассказывать.

– Я так и понял.

– Но ты прав. Если бы я узнала, что ты тайком от меня переписываешься… допустим, с Алиной, мне было бы больно. Прости…

Греховцев продолжительно выдыхает. Перевернувшись на бок, лицом ко мне, касается моей щеки костяшками пальцев.

– Спи. Успокаивайся и засыпай. Завтра экзамен сложный.

Я как кошка трусь лицом о его руку.

– Я люблю тебя…

– И я люблю, Даш… Спокойной ночи.

Мне кажется, я засыпаю раньше, потому что сквозь сон слышу, как он ворочается, крутится… иногда ходит по комнате. Потом все стихает. Спину греет его тепло, в волосах гуляет его теплое дыхание.

Утром мы чуть не опаздываем. Со всеми этими переживаниями я накануне совершенно забыла про будильник.

Собираемся второпях. У Саши зачет и дела в офисе отца, у меня – экзамен по Социологии.

Вчерашнее мы не обсуждаем. Некогда, и я чувствую, что Саша еще переживает, хоть и старается не подать виду. Доезжаем до вуза, уже традиционно целуемся и разбегаемся по аудиториям.

Меня так колбасит от предстоящего испытания, что все волнения, связанные с вчерашним инцидентом, уходят на второй план. Если сейчас у меня получится сдать на отлично, я буду учиться в этой Академии как полноправный студент, а не как протеже мэра.

Вопросы мне достаются с подвохом, но я, Слава Богу, не обошла их вниманием при подготовке. Отвечаю уверенно, точно зная, какие именно мне зададут дополнительные вопросы и выхожу из аудитории с заслуженной пятеркой.

Все еще не веря собственному счастью, стою с прижатой к груди зачеткой.

Сессия на отлично. Бюджет!

– Привет, - раздается за спиной насмешливое, - поздравить или посочувствовать?

Обернувшись, вижу Тину. Мириться подошла?

– Поздравить, - улыбаюсь я.