Сыщики против болотных пиратов

Задние дверцы джипа были распахнуты. В салоне за маленьким столиком сидел знакомый ребятам каратист. Наверное, он и был главарем: к нему часто подбегал другой их знакомый, толстяк, и что-то поминутно докладывал, как солдат командиру. Каратист приподнимал голову, слушал и отдавал короткие приказания. Толстяк после этого забегал то в одну палатку, то в другую. В палатках слышались возгласы - значит, в каждой из них тоже кто-то был. Наверное, где-то там находился и Арсений.

– И не подумаешь, что это бандиты, - прошептал Саня.
– Похоже на какую-нибудь научную экспедицию. Ботаническую.

– Ага, а вон научные сотрудники, - съязвил Пашка.
– Помнишь, как они между собой общались? Ногой в челюсть...

Из большой палатки вышел человек с полиэтиленовым пакетом в руках. Внешне он выглядел полной противоположностью толстяку - худющий, как жердь, которую Пашка выстругал для предстоящего путешествия. Большие очки с толстыми стеклами закрывали его лицо до самой бороды. Поэтому казалось, что собственного лица у человека нет; он словно надел какую-то маску.

– Вот странный тип, - прошептал Саня.

– А ты думаешь, среди них кто-нибудь нормальный?
– хмыкнул Пашка. Интересно, сколько ж их тут?

– А зачем тебе это знать?
– спросил Саня.
– Ты что, сражаться с ними собираешься?

– Т-с-с!
– цыкнул Пашка.

У очкарика, видно, слух был что надо. Он повернул голову, выставив ухо в сторону леса, и прислушался.

"Неужели нас засек?" - одновременно подумали ребята.

– Ну чего застыл, как...
– Каратист высунулся из джипа; в профиль он особенно походил на ястреба.
– Тебе что, Кабан не сказал? Жду я...

Очкарик встрепенулся и поспешил к джипу. Во всей его мгновенно сгорбившейся фигуре было столько страха! Да, видно запугал этот ястреб-каратист своих помощников...

– Почему сегодня так мало?
– услышали ребята его злой окрик.

– Студент сачкует, работать не хочет, а я один не успеваю, оправдывался очкарик.

– Ах он не хо-очет?
– медленно спросил главарь таким тоном, что у ребят, затаившихся за кустом, мурашки по спине побежали от страха.
– Ну пошли, спросим его, почему он не хочет...

Бандиты скрылись в палатке. Вход в неё был закрыт пологом, поэтому разговора ребята не слышали - только гудели внутри голоса. Ясно было, что говорят двое, главарь и очкарик. Но вот о чем?

– "Студент" - это, наверное, Арсений? Да?
– спросил Саня.

Пашка пожал плечами:

– А кто ж еще? Ты, Чибис, сиди тут, а я попробую к палатке подползти. Может, там какая-нибудь дырочка есть...

Но он не успел даже тронуться с места. Полог палатки откинулся, и из неё вышел каратист.

– Не хо-очет!
– повторил он.
– Он у меня как миленький захочет... Еще просить будет!

На поляну вышли и толстяк с очкастым.

– Эй!
– обратился к ним каратист.
– На сегодня хватит. Отдыхайте. Меня не беспокоить!

Он залез в свой джип. Через минуту оттуда донеслась музыка, звякнула бутылка. В приоткрытую дверь было видно, как главарь разложил сиденье получилось удобное ложе. Он налил из пузатой бутылки какую-то жидкость и прилег, поминутно прихлебывая из стакана. Потом дотянулся до дверцы и захлопнул её. Зато в крыше джипа медленно отъехал в сторону люк - для вентиляции.

Толстяк с очкастым уселись у костра, подвинули к себе котел и переглянулись. Толстяк кивнул в сторону джипа и сложил крест-накрест руки: мол, успокоился хозяин. Очкастый сразу подхватился и исчез в маленькой палатке. Вернулся он с бутылкой водки в руках. Присев у костра, он сразу отхлебнул из горлышка и протянул бутылку толстяку.

– Ну ладно, давай, пока босс отключился, - тихо проговорил тот. Причмокивая, он закурил и добавил, пуская вверх длинную струйку дыма: Ненавижу это место. Быстрей бы все кончилось. В прошлом году чуть тут не утоп и сейчас боюсь чего-то.

– А чего бояться?
– опять глотнул водки очкастый.
– Никто сюда не доберется. Одни мы здесь. Скоро закончим переработку и смотаемся. Готовь мешок для бабок!

Про еду они забыли. Толстяк делал частые затяжки.

– Нет, гиблое это место, - покачал он головой.
– Мне ещё в прошлом году Сема говорил. Хороший мужик был, нож мне подарил. А я его вчера посеял.

– Немудрено, - хохотнул очкарик и обтер бороду, на которую пролилась водка.
– Ты ж вчера полдня где-то провалялся, как свинья.

– Сам ты свинья, - без всякой обиды в голосе ответил толстяк.
– Уж и попробовать нельзя, чего студент тут наварил...

– Наварил чего надо!
– хмыкнул очкарик.
– Пускай теперь сам попробует, а то больно умный стал.

– В прошлом году, Сема говорил, тут Черный Лесник бродил, - вдруг сказал толстяк.

Ребята затаили дыхание, вслушиваясь в каждое слово.

– Сказки, - отмахнулся очкарик.
– Или глюки были у твоего Семы.

– Пожар - это, по-твоему, глюки? Чуть не взорвались вместе с этим долбаным джипом. Да я вчера сам этого Лесника видел! Когда под кустом валялся... Очнулся, а он у меня пульс щупает. Вот тут, как у мертвого. Толстяк дотронулся до сонной артерии.
– Хорошо, я просек, что рыпаться не надо. Глаза ещё больше закатил...

– Ну, вчера ты и самого черта мог увидеть.

– Что с тобой говорить, - отмахнулся толстяк.

Он достал ещё одну папиросу и прикурил её от предыдущей.

– Эй, эй, полегче!
– предостерег его очкастый.
– Накуришься, опять будешь ржать на весь лес. Разбудишь Самвела, он тебя враз вырубит! Да и мне не сдобровать...

– Не боись... Я сам вырублюсь. Устал. Кайф идет...

Толстяк шептал уже чуть слышно. Очкастый смотрел на него, недобро ухмыляясь. И не забывая прихлебывать из бутылки.

Для Пашки с Саней время шло томительно. Они поглядывали на котел с едой. Вот бы уснули эти двое, может, удалось бы осторожненько утащить котелочек!

Костер угасал. Вот уже только слабый огонек перебегает над углями... На поляне становилось все темнее, и только из палаток сочился сумрачный свет: там были включены какие-то несильные светильники. Очкастый сходил в маленькую палатку - наверное, подготовил себе место для ночлега. Потом он вернулся к костру, поглядел на сопящего толстяка, пробормотал: