Та, что правит балом

— Я думаю, возвращаться домой нам не стоит. Что скажешь?

— Парни, наверное, здорово осерчали, — с улыбкой глядя на меня, ответил он. — Так что ты, пожалуй, права. Поезжай на Стрелецкую, у меня там есть берлога, никто о ней не знает. Слушай, а у тебя так ловко нечаянно получилось или тебе раскидать четверых бугаев раз плюнуть?

— Это с перепугу, — нахмурилась я и попросила:

— Набери Машку.

Он протянул мне мобильный, Машка как раз ответила.

— Салют, — сказала я. — Есть новости?

— Нет. Олег звонил, успокаивал. Ты приедешь?

— У меня кое-какие дела, пару дней я вряд ли смогу появиться.

— Что случилось? — испугалась Машка.

— Ничего. Просто срочное дело.

— Какое еще дело? Во что он тебя опять втравил? Я так и знала…

— Успокойся, у меня все нормально. Возникла проблема, я должна ее решить. Будут новости, звони мне. Салют.

— Машка не очень рада моему возвращению, — криво усмехнувшись, заметил Павел.

— Это не страшно. Плохо другое.

— Что? — поднял он брови.

— Плохо то, что ты мне врешь.

— С чего ты взяла? — нахмурился Павел, демонстрируя мне свое недовольство.

— С кем ты встречался в ресторане? И что там произошло?

— В каком ресторане? Ах, вот что… Тони привиделось что-то, а ты решила… Очень мило, ты веришь ему и не веришь мне. Разумеется, он ведь твой старый приятель и человек порядочный, а я…

— Прекрати! — резко сказала я, и он замолчал. Правда, ненадолго.

— Вот что, либо ты мне веришь, либо нет, и тогда катись к черту. Поняла?

— Да, — кивнула я.

— Что?

— Я поняла.

— Прекрасно. Здесь налево сверни.

Мы подъехали к кирпичным гаражам на Стрелецкой и в гараже под номером одиннадцать оставили машину. Я не стала задавать вопросов, Павел и так был раздражен. Переулками вышли к двенадцатиэтажному дому, который торчал среди пятиэтажек, точно свечка. Павел набрал код, и мы вошли в подъезд.

Квартира на втором этажа оказалась однокомнатной, небольшой и какой-то нежилой. Мебели в избытке, в кухонном шкафу нашлись соль и сахар, но впечатление такое, что всем этим давно не пользовались.

— Будь как дома, — сказал Павел, прошел в гостиную и бросил пиджак на спинку кресла. Но пиджак упал на ковер, Павел подхватил его и определил на место, при этом из кармана выпала пачка долларов. На глаз я определила — тысяч пятнадцать.

Разумеется, на упавшие доллары он обратил внимание, а еще на то, что на них обратила внимание я. Нет, он не испугался, но явно был недоволен.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза.

— Не знаю, что ты подумала, — начал он со вздохом, — но эти деньги я выиграл. Прошлой ночью. Закончили в шесть утра. Черт, нам нужны деньги, чтобы убраться отсюда, разве нет?

— Значит, ты всю ночь играл? — спросила я, только чтобы не молчать.

— Другого способа заработать я не знаю. Хотя можно поучаствовать в боях без правил. Ты как? Я мог бы быть твоим импресарио. Будем кочевать по городам, вести жизнь, полную приключений. Или лучше без них? Что молчишь, ответь мне…

— Лучше, — кивнула я.

— Тогда не мешай. — Он сделал шаг и порывисто обнял меня. — Прости, эти гады испортили нам такой день… Ты еще помнишь, что ты моя жена?

— Павел, я…

— Все, не будем об этом, — перебил он и стал целовать меня. — Ты вся дрожишь, — вновь заговорил он. — Прости. Эти свиньи напугали тебя. Я ведь говорил, время от времени кто-нибудь из них вспоминает обо мне, и тогда начинаются подобные фокусы. И сегодня никто не собирался со мной разделаться, как ты, должно быть, подумала. Они просто пугали. Я давно привык к этому. Успокойся, прошу тебя. Я хочу, чтобы ты была веселой и счастливой, как там, в ресторане. Ну, что я должен сделать, чтобы ты поверила: у нас все в порядке?

— Ничего, — покачала я головой, прижимаясь к нему. — Я тебе верю.

Я проснулась в восемь утра. Комнату заливал солнечный свет, я улыбнулась, лениво потягиваясь, и тут откуда-то выплыла мысль: «Ник ведет себя странно». Я резко поднялась и увидела, что Павла рядом нет. Вскочила, бросилась на кухню, затем в ванную… В квартире Павла не было. Записку он не потрудился оставить. Я закусила губу, потом в отчаянии покачала головой. Через минуту, кое-как справившись с собой, набрала его номер.

— Извини, — быстро сказал Павел. — Я занят.

Он отключился, а я швырнула телефон на журнальный столик. Поразившая меня мысль вновь вернулась. Ник ведет себя странно. Он вроде бы самоустранился, дав мне возможность делать, что я считаю нужным. Это на него не похоже. Совсем не похоже. Что происходит? Черт…

Я позвонила Машке — у нее новостей не было, зато она, конечно, пожелала узнать, чем занимаюсь я. Врать ей не хотелось, да в тот момент я и не способна была придумать что-то вразумительное, и твердила, как попугай, что у меня все в порядке. Ее это не успокоило, и меня тоже.

Я торопливо закончила разговор, на душе было тоскливо. Попробовала отвлечься, но мысли непременно возвращались к Нику. И к Павлу, конечно, тоже. Все происходящее, при желании, можно было объяснить, но для этого требовалось допустить то, во что я ни при каких обстоятельствах не желала верить.

Ожидание выматывало. Сначала я пыталась отнестись к ситуации спокойно: Павел ушел, у него есть дела, о которых мне знать не положено. В конце концов, у него действительно могут быть дела. О господи, какие? Неважно. Он мужчина, я не могу пришпилить его к своему подолу, чтобы он двадцать четыре часа был рядом.

Когда прошло часов пять, я заметалась по комнате, и страх, липкий, тяжелый, навалился вновь. Я пыталась унять внезапную боль в сердце, а еще решить, что делать. Предчувствие беды было так сильно, что я завыла, раскачиваясь из стороны в сторону, а взгляд мой тупо и тоскливо уперся в стену.

Я сидела так очень долго, а потом вновь заметалась по комнате. Выдержала еще два часа и позвонила ему.

— Котенок, я через две минуты буду дома, — весело ответил он. — Как раз вхожу в подъезд.