Табель первокурсницы

— Что принес посыльный?

— Э… — Гэли сморщила нос и принялась перечислять, — Две юбки, сорочка, ридикюль, что я заказала кожевеннику в прошлом месяце, румяна от мадам Помпи, капор, чулки…

— Все-все, я поняла.

— А зачем вам посыльный? — спросила я.

— Что за ночка, — печально пожаловалась жрица, — На соседней улице нашли курьера с пробитой головой, мы пытаемся выяснить, что и куда он нес. Доставил заказ или не успел, и его ограбили? Мальчишка работал на подхвате сразу в нескольких лавках, — женщина отпустила руку Гэли.

— Но это никак не связано? — спросила подруга, — Я к тому, что вор специально охотился за Оком. При чем здесь посыльный?

— Может и не при чем, — выпрямилась баронесса, — Смотрите, вор забирается в дом за Оком, но вместо того чтобы вскрывать кабинет, торопится совсем в противоположную сторону, явно намереваясь подняться по лестнице в крыло, где располагаются спальни, и получает пулю в затылок. Можно, конечно, предположить, что у него не было плана дома, но…

— Он у него был? — спросила я.

— Был. Вы больше ничего не хотите мне сказать, леди?

— Нет, — испуганно ответила Гэли.

— Нет так нет, — устало проговорила жрица, допрос выпил ее силы, — Тогда послушайте совет, возвращайтесь в Академикум. И вашим семьям спокойнее и у меня работы меньше.

И нам волей-неволей нам пришлось последовать ее совету.

— Все должно быть не так, — пожаловалась мне сидящая напротив Гэли, карету тряхнуло на кочке и подруга схватилась за шляпку, — Я хотела провести день в Городском парке, там есть кофейня, где подают изумительный напиток, зерна привозят прямиком из южный провинций, посмотреть салют…

— Который отменили из-за метели, — я успокаивающе улыбнулась, — Перестань расстраиваться, этот фейерверк не последний, да и кофе никуда не убежит. Сейчас заедем в банк, а потом в воздушную гавань.

— Тебе так не терпится вернуться к учебникам? — она страдальчески закатила глаза.

Я пожала плечами, не то чтобы мне не терпелось, но…

Разыгравшаяся с самого утра метель спутала нам все планы, ветер унялся только после обеда, и управляющий отрапортовал мэтру Миэру, что в течение часа возобновят полеты дирижабли.

— Прошу прощения за ночной инцидент, леди Астер — извинился отец Гэли, провожая нас к черному лакированному экипажу, запряженному белоснежной четверкой лошадей, — Буду рад видеть вас нашей гостьей на зимний танец Дев.

— Благодарю, — ответила я, поправляя пояс с ингредиентами. Справа — сухой огонь, слюна тритона и едкий сок росянки. Слева — красящий лед, хлопья тумана и паутина. Значок ученицы Магиуса занял полагающееся место на куртке.

Гэли отвернулась от окна, за которым проплывали засыпанные снегом улицы Льежа, неодобрительно покосилась на шеврон и в очередной раз вздохнула.

Экипаж оставил позади Сады, обогнул исторический центр Льежа, едва разминулся со встречной каретой у Управы, проехал мимо Казначейства, рядом с которым стояло два мобиля, и остановился напротив Эрнестальского Золотого Банка.

— Мы еще погуляем, — пообещала я подруге, распахивая дверцу, — И, может быть, уговорим твоего отца показать Око Дев.

— Он будет рад узнать, что еще чем-то может заинтересовать молодых леди, — кисло улыбнулась девушка, откидываясь на подушки.

Привратник распахнул отделанную бронзой дверь. Я ступила в царство позолоты и вензелей, запаха бумаги и крепкого табака. Эрнестальский банк переехал в Льеж после того, как овдовевшая столица лишилась князя.

Что определяет нашу судьбу? Поступки? Намерения? Где та грань, преступив которую уже нельзя вернуться? Не знаю, но, ступая по гулким плиткам из Лирийского мрамора, вряд ли я могла знать, что все пути уже отрезаны.

— Графиня Астер, — представилась я привставшему из-за стола клерку, тот скользнул взглядом по значку, — Ивидель Астер. Мне нужна новая вексельная книжка.

— Сей момент, леди, — он с поклоном удалился за конторку.

Через две минуты на стол передо мной легла книжка, на черном кожаном переплете красовался оттиск змеи, раздувающей капюшон, герб Астеров. Под испытывающим взглядом клерка, я открыла книжку и коснулась первого листа, на нем тут же проступил зеленоватый отпечаток пальца. В таких делах папенька никогда не экономил. Магически измененная бумага, признала меня. На этих листах сможет сделать запись только тот, в ком течет кровь Астеров.

— Лимит? — с тревогой уточнила я.

— Без изменений, — учтиво ответил клерк, тщательно скрывая удивление.

Ведь он не знал про спаленный корпус. Я, до последнего, ждала гневного послания от отца, а когда не дождалась, вместо облегчения почувствовала тревогу. Надеюсь, в Кленовом саду не случилось ничего, что могло отвлечь папеньку от отплаты счетов.

Привратник выпустил меня из яркого тепла банка в ветреный холод улицы. Мельком отметив, что снова пошел снег, я сделала несколько шагов на засыпаемую белыми хлопьями мостовую и огляделась.

Кареты Миэров не было.

Вниз по улице проскакал закутавшийся в светлый плащ всадник, на углу фыркнул паром мобиль, две леди, придерживая шляпки, заходили в кафе напротив, молодой джентльмен открыл для них дверь. Двое мужчин постарше, опираясь на трости, разговаривали недалеко от входа в банк, где-то за домами звякнул на повороте трамвай.

Кареты не было. Черной кареты, запряженной лучшими лошадьми Миэров.

— Леди, — позвал привратник, — Могу я вам помочь?

— Не знаю, — проговорила я растерянно, — Карета… Здесь стоял экипаж?

— Совершенно верно, — кивнул служащий, — В экипаж сел джентльмен, и через минуту девушка велела кучеру трогаться.

— Джентльмен? — растерялась я. Кто мог сесть к подруге? Отес? Мердок? Оли? Кто угодно из разгуливающих по городу сокурсников, но тогда они дождались бы меня. Всего несколько минут… Что могло случиться за это время здесь в центре Льежа? — Какой джентльмен?

— Не могу знать, леди. Поймать вам экипаж?

— Да… Наверное, — пробормотала я, понятия не имея, что делать и куда ехать, по распоряжению мистера Миэра в воздушной гавани нас ждала гондола. Нас, а не меня. Купить билет на другой дирижабль? Или вернуться в особняк и сказать, что Гэли уехала с неизвестным мужчиной? Я представила себе выражение лица ее отца…

Где-то внизу раздался крик. Испуганный женский возглас. Джентльмены на углу обернулись. И тихий день, заполненный ветром и падающими ажурными хлопьями снега, вспорол раскатистый звук. Точно такой же, как я слышала этой ночью. Грохот выстрела эхом отскочил от стен, прокатился по мостовой и разбился о серые камни домов. Снова закричала женщина, сидящие за широкими окнами кафе посетители возбужденно переглядывались, шофер открыл дверцу мобиля.

— Лошади! Лошади понесли! — с восторгом закричал мальчишка в заломленном на затылок кепи, он бежал вверх по улице прямо к банку, радостно вопя во все горло, — Белые лошади большой черной кареты!