Таёжка

– Пока нет. Пал ещё низом идет... Устала?

– Ничего.

– Ровнеё дыши. И помалкивай.

...Года два назад у Белого ключа был лесосек. Тайга тут поредела, и на целые километры зажелтели ядреные смолевые пни. Их скоро захлестнул стремительный подсед - черемушник, смородина и малина. Поднялась на вырубках и трава, да такая, что с головой укрывала человека. Тонкое голенастое краснолесье вытянулось над этим травяным морем, словно высматривая невидимого врага.

А враг шел с востока.

Под его быстрыми лапами потрескивал сушник, дымились муравейники и чернела земля. Даже несмотря на полное безветрие, над этими мертвыми прогалинами плясали легкие хлопья пепла.

Когда Таёжка и Мишка добежали до Белого ключа там уже толпились люди. И Василий Петрович говорил:

– На самые опасные участки вызваны парашютные бригады. Наша задача не пропустить пожар на запад. Здесь редколесье, - думаю, справимся своими силами. К Белому ключу пустим встречный пал.

Василий Петрович встретился взглядом с дочерью, хотел что-то сказать, но промолчал.

Распределяя места для отрядов, Забелин отвел Сим Санычу и школьникам довольно легкий участок на правом фланге. Здесь рос только мелкий кустарник да и трава была не особенно густая.

– Смотрите за ребятами в оба, - сказал Василий Петрович.
– Чтобы без глупостей.

Сим Саныч кивнул. Потом они сидели в засаде и ждали сигнала.

– Интересно, кто мог поджечь?
– спросил Мишка. Сим Саныч пожал плечами.

– Вряд ли это поджог. Есть в физике и такое понятие - самовозгорание. Например, фосфоро-водород и газ, так называемые болотные огни...

– Смотрите!
– крикнул вдруг Генка, показывая на небо.

Вдали над лесом покачивались три самолета, роняя вниз темные фигурки. Ребята видели, как над каждой из них, словно цветы одуванчика, раскрывались парашюты.

Между тем пал приближался. В лицо ребятам пахнуло душным жаром, как из пасти сказочного дракона.

Запах опаленной травы становился все слышнеё, и наконец по цепи пришёл приказ Забелина: "Пора".

Сим Саныч достал коробок спичек, поджег клочок бересты и в нескольких местах ткнул им в траву.

Через полминуты вдоль всего пространства, где находились люди, растянулась золотистая цепочка огня, Она уверенно поползла вперед, оставляя за собой серую, без единой былинки землю.

А пал подходил все ближе и ближе. Через болотистую низину Белого ключа он крался сторожко и медленно; помахивая багровым хвостом, прыгал с кочки на кочку и недовольно шипел, когда натыкался на воду. Временами он отлеживался в жестких зарослях белоуса и ситника, чтобы потом снова сделать прыжок на сухие мхи и разнотравье. Здесь он становился наглеё, бежал уже не прячась, будто наверстывал упущенное время.

И вдруг произошло непонятное: разбойник сам столкнулся с огнем. Схватившись с ним, пал бешено загудел, взметнул кроваво-красный ворох листвы и плашмя рухнул вниз.

Он задыхался в дыму, кряхтел и цеплялся за скудную почерневшую траву. Ослабев, стал вылизывать обугленные пни.

А по следам встречного пала бежали люди. Сырыми еловыми ветками они с размаху добивали бессильное пламя.

На участке Сим Саныча появился Забелин. Он смахнул с лица пот, размазав сажу, и поискал глазами Таежку.

– Как тут у вас?

– Жарко, - сказал Сим Саныч.
– Дышать нечем. Держится, проклятый. Боюсь, как бы в пихтачи не ушел. Видите, влево пополз.

– Ладно. Сейчас я вам людей подкину.
– Ссутулившись, Василий Петрович побежал к центру и исчез в дыму.

Перебравшись через Белый ключ, пал не пошел прямо, как ожидали, а переметнулся левеё, где встречный огонь не успел выжечь траву.

Ребята хлестали его телогрейками, топтали сапогами, но пал цепко и упрямо полз к пихтачам.

"Надо встречный пустить", - мелькнуло в голове Сим Саныча.

– Куда-а-а?
– прозвенел вдруг отчаянный крик Таёжки.

Сим Саныч оглянулся и увидел, как в огне у самой стены пихтача то появляется, то исчезает человек.

"Мишка!" - окинув взглядом ребят, догадался Сим Саныч и бросился к пихтачу.

В мозгу Мишки билась одна-единственная мысль:

"Только бы успеть, только бы успеть..."

Но пустить встречный пал Мишка не успел. Лишь сейчас он понял никчемность своей затеи. Гудящая стена огня настигла его на полпути, помутила сознание. На голове сухо и противно затрещали волосы.

"Всё", - подумал Мишка и, машинально закрыв лицо руками, упал ничком в пахнущий горячей гнилью мох...

НОЧНАЯ РАДУГА

Очнулся он поздним вечером от прикосновения ко лбу чего-то прохладного. Через силу поднял веки и встретился взглядом с Галиной Николаевной. Она мокрой тряпкой вытирала ему лицо. Тряпка пахла остро и неприятно. Рядом с Галиной Николаевной на корточках сидела Таёжка. Из глаз её горохом катились слезы, оставляя на чумазых щеках светлые полоски.

– Чего ревешь-то?
– спросил Мишка и попытался улыбнуться. Но улыбка не вышла - лицо было как деревянное.
– Что с огнем?

– Погасили.

Мишка кивнул и попросил пить. Ему принесли кружку воды. Вода почему-то была горькой на вкус.

Подошли Сим Саныч, Василий Петрович и ребята.

– Ну что, герой?
– спросил Сим Саныч.
– Как самочувствие?

– Нормально, - буркнул Мишка. Он чувствовал себя виноватым перед учителем.

– Снять бы с тебя штаны да как следует...
– сказал Забелин. И хотя голос у него был сердитый, глаза смотрели на Мишку ласково.

Кряхтя и охая. Мишка поднялся на ноги. Голова у него кружилась и болели обожженные руки.

– Идти-то сумеёшь?
– спросил Генка Зверев.

– Сумею.

– Домой сейчас не поспеём, гроза идет, - сказал Сим Саныч.
– Что бы ей пораньше нагрянуть!..

С юга стремительно надвигалась плотная черно-сизая туча. С брюха её косой бахромой свисали дымные полосы дождя. Путаясь в траве и шурша, набежал свежий ветер; лес вокруг запел, зашевелился, словно проснувшись от жаркого сна.

– Идите сюда!
– крикнула Галина Николаевна.

И все побежали к ней под раскидистую густолапую ель.