Таежная полиция

– Командир, – приказал Крячко, – оставайся на месте, бди задержанных и не давай им общаться между собой. Там вертолет может сесть?

– Так точно. Для страховочки завалим с десяток деревьев по периметру.

– Отлично, я свяжусь с МЧС и вышлю к тебе вертолет. На нем прибудут эксперт, следователь и еще пяток бойцов тебе в помощь. Место, где ты встретил лесников и раненую девушку, помнишь?

Крячко потихоньку и издалека начал «лепить» дело. Факт пули в теле лошади и найденная девушка связывались с делом о пропаже пассажирки поезда 340. Именно пуля шла отдельным направлением, как возможность нападения, скажем, браконьеров.

– Так точно, – привычно ответил командир группы. – Я пометку на карте сделал.

– Отправишь на вертолете под охраной задержанных, а потом выполнишь две задачи. Одна простая: пройти по возможному следу лошади, на которой ехала та девушка. Вплоть до места, где вы ее нашли. Ваша задача найти лошадиные следы, которые подошли бы для идентификации. Следователю нужны слепки в виде доказательства. Надеюсь, ты гильзы там не бросился собирать в округе?

– Нет, конечно, я службу знаю, – усмехнулся командир омоновцев.

– Ну и отлично. Следователю покажешь, он запротоколирует. Теперь вторая задача. Сформируй хотя бы две группы из своих бойцов. Я пришлю тебе две хорошие крупномасштабные карты. Твоим ребятам нужно пройти наиболее вероятными направлениями, по которым могли двигаться беглецы. По показаниям свидетеля, они тоже уходили верхом.

– Будем искать иголку в стоге сена?

– Других идей пока нет, а в тайге два человека без средств к существованию. И одна из них женщина.

– Есть! Пожрать чего-нибудь пришлите.

– Продукты, дополнительное снаряжение будет с вертолетом. Твой Мамаев сейчас составляет список.

Еще через два часа подполковник Лосев сообщил, что в краевом управлении никакого полковника Семенова нет. Есть капитан Семенов в техотделе, есть старший лейтенант в кадровом управлении. И сержант в бюро пропусков, но это уже не Семенов, а Семенова.

* * *

Пирожки с картошкой, обильно сдобренной жареным луком, съелись сами собой в первый же вечер. Гуров вспомнил, как рано утром, когда он просовывал руки в лямки самодельного вещмешка, к нему подошла Авдотья с чистой тряпицей, в которую были завернуты еще теплые и очень душистые пирожки.

– Вот, дядечка, возьмите на дорожку. От чистого сердца испекла. – Девушка подала тряпицу с поклоном, как когда-то было принято на Руси.

Авдотья не выглядела смущенной и смотрела в глаза Гурову прямо и открыто, как будто ночного разговора и не было совсем. Только кротко попросила напоследок:

– Вы возвертайтесь, дядечка…

Гуров шел по приметам, которые ему назвали старики. Сначала распадком, потом, когда встретится скалистая стена, нужно повернуть направо и найти оленью тропу. Место тяжелое, каменистое, но пройти можно. Потом он выйдет к той же самой речушке Куманке, только гораздо выше по течению. На вопрос, почему нельзя пройти прямо по руслу и берегом, а нужно давать такой крюк, ему объяснили, что русло очень каменистое, а берегом не везде пройдешь. Риск переломать себе ноги на мокрых осклизлых камнях был, вероятно, очень велик, а окружной путь хоть и длиннее, но безопаснее.

И потом по Куманке он поднимется до сопки с лысой голой вершиной. Дальше руслом идти не надо, нужно обойти сопку слева через еловую гарь, которая образовалась после лесного пожара много лет назад. Наверняка там подрос лесок, но так будет все равно ближе. Этой гарью он и должен был подойти к нужному месту, где есть люди, где все огорожено колючей проволокой. И где есть связь с большим миром.

Несмотря на то что Гуров чувствовал себя в хорошей спортивной форме, путь у него занял трое суток. Спал он урывками ночью, поднимаясь, чтобы подбросить в огонь хвороста и толстых сучьев. Костры он разводил, подтаскивая друг к другу пару небольших упавших деревьев, чтобы было много углей, костер горел долго и давал много жара. Утром он старательно засыпал угли землей с помощью короткой старой лопаты, которую ему дали с собой старики. Час или полтора он дремал днем, останавливаясь перекусить и выбирая место, чтобы пригревало солнце.

Рельсы он встретил утром. Были деревья, кустарник, и вдруг перед ним обнаружилась насыпь. Она, конечно, обильно поросла высокой травой, и сыщик принял ее за заброшенную старую дорогу. Первая мысль у него была, что эта дорога могла когда-то вести совершенно в другом направлении, а не к его цели. Заброшенный рудник, делянки лесозаготовок, мало ли куда. Ориентироваться по этим рельсам не стоило, а куда идти дальше, Гуров представления не имел. Он откровенно заблудился. Этот могильник или территория захоронения каких-то, наверное химических, отходов был совсем рядом. Где-то в этой местности, но как не пройти мимо в чащобе сибирской тайги? Каких-нибудь пятьсот метров стороной, и он будет топать до самого Байкала.

Однако когда Гуров поднялся на насыпь, он убедился, что железнодорожный путь совершенно не заброшенный, а наоборот, активно используемый. Поверхность рельсов была блестящей, а не ржавой. Значит, по ним ездят составы, и очень часто. Это меняло дело в корне. В этом месте только один объект мог иметь действующую железнодорожную ветку – как раз нужный Гурову объект. Странно, что на карте Смирнова он этой ветки не помнил. Скорее всего, ее там просто не было. А что там было? Было там как раз белое пятно неправильной формы. Старый охотник говорил, что место там гиблое, что туда никто не ходит, потом что там нет никакой живности, а есть что-то другое, чего он не знал.

И куда теперь идти? Гуров стал вспоминать карту, свое направление движения. Получалось, что налево рельсы уходили к какой-то основной ветке. Тогда направо они должны идти к его объекту. Идем направо, решил сыщик. Он посмотрел в ту сторону – рельсы заметно изгибались, делая большой, но заметный поворот. Топать по шпалам, соблюдая все изгибы железнодорожного полотна, не хотелось. Гуров решил срезать путь и пройти напрямик.

Когда он уже значительно углубился в лес, сзади послышался звук, от которого Гуров за время блуждания по тайге за все эти дни уже отвык. Но звук был характерный, «железнодорожный». Это ведь маневровый паровозик или мотодрезина какая-то, понял сыщик. Он рванулся в сторону дороги, но все попытки ускорить движение ни к чему не привели. Последнее, что Гуров увидел, – удаляющаяся цистерна и человек на подножке тормозной площадки. Машинально сыщик остановился. Ему совсем расхотелось кричать, махать руками и привлекать к себе внимание другими доступными ему способами. Интуиция подсказала, что человек с автоматом на изготовку в этом месте, да еще не в военной или полицейской форме, – это плохо.

Гуров сбросил вещмешок, присел на поваленный ствол и закурил. Там, на цистерне, была стандартная химическая предупреждающая эмблема. Это нормально. Захоронение химических отходов и все такое прочее. Ясно, что это место с ограниченным доступом. Это тоже нормально, и нормально, что оно охраняется вооруженной охраной. Пусть не армейское подразделение, пусть не полиция. Если это даже своя служба безопасности, ведомственная, то она все равно должна быть одета в какую-то униформу, камуфляж, в конце концов. Что было на этом типе? Джинсы, заправленные в солдатские берцы, и кожаная гражданская куртка. И черная бейсболка на голове. Не спеши, Лев Иванович, сказал сам себе Гуров. Подумай хорошенько, взвесь все, потом уж принимай решение. Ты не в Москве, а в забайкальской глухой тайге. И в районе, который считаешь криминализованным. И государственная граница ближе двух сотен километров.

До ворот, в которых исчезали рельсы, Гуров добрался часа за два, скрываясь и замирая при каждом подозрительном звуке. Обычные железные ворота, давно не крашенные. Поверху плотно натянута колючая проволока на кронштейнах, наклоненных внутрь. За воротами высокая смотровая площадка. Гуров решил, что с нее можно не только заглядывать в железнодорожные цистерны, но и осматривать местность вокруг. Эта мысль поубавила желания подходить к воротам близко. За воротами разглядеть ничего особенного не удалось. Какие-то строения, обитые по всей высоте позеленевшим от времени шифером.