Тагу. Рассказы и повести

Люди вокруг зашептались. Все обернулись к дороге.

— Учитель!

— Глядите, Кордзахиа идет!

— Без пальто, без шапки.

Шалва шел к парому. Казалось, он не видит собравшихся на берегу людей.

— Кого это вы увидели? — всполошился Зосиме.

— Учителя Шалву.

— Умный человек Шалва. Кордзахиа — знает, что без крови никто землю не отдаст.

Паромщик Бахва Бахиа издали увидел идущего к парому учителя и, конечно, сразу понял, куда тот спешит. Бахва нахмурился. Он едва сдерживал привязанный паром, вода поминутно грозила оторвать его. Как же он перевезет Шалву? А перевезти его на тот берег придется.

Бахва Бахиа был старым человеком, но жизнь на открытом воздухе у самой реки удивительно молодила его. Он был хорошим рыбаком, в его лодке всегда были сазаны, лососи, усачи и сомы. Не имея земли, он кормил семью весьма скромным заработком перевозчика и рыболовством.

— Совсем спятила нынче река, Шалва, — сказал паромщик после того, как приветствовал учителя. — Того и гляди, оторвет паром. Смотри, как тащит. Эта сумасшедшая вода ничего в горах не оставила, целые деревни, говорят, начисто смыла.

Бахва хотел напугать Шалву: может, все-таки откажется от переправы. Но учитель даже слушать об этом не захотел.

— Ты должен перевезти меня, — строго велел учитель и, не ожидая ответа Бахвы, ступил на паром.

Бахва последовал за ним.

— Никогда не видел реку такой буйной, — не унимался Бахва, но и на этот раз учитель не услышал его предостерегающих слов.

Учитель пристально вглядывался в поле. Он чувствовал, что руки его начали дрожать, и, чтобы сдержать дрожь, стиснул зубы. Никогда с ним не бывало такого, а ведь всякое с ним уже случалось в жизни: и беды, и печали, и вспышки гнева, и приступы гнетущего страха.

— Вода унесет паром, как лист, — ужаснулась какая-то женщина.

— Боже, они разобьются о камни!

— Верните их, не пускайте их, люди!

— Бахва! Опомнись, Бахва! — крикнули мужчины.

Ни Бахва, ни учитель не повернули головы. Паром уже отчалил, и Бахва мог думать только о том, как удержать его на этой бешеной воде, а учитель обдумывал слова, которые он скажет Беглару и крестьянам.

Учитель не дождался даже, пока паром причалит, и с не свойственной ему резвостью спрыгнул на берег. Все и на этом и на том берегу вздохнули с облегчением.

— Нет, никто не отдаст землю без крови, — бормотал Зосиме.

"Никто не отдаст землю без крови", — думал учитель.

Бахва привязал паром и пошел за Шалвой.

Увидев учителя, крестьяне оставили свои дела. Даже Иванэ остановил в борозде своих быков. Но Беглар Букиа сделал вид, что ничего не происходит.

Шалва с трудом шел по свежевспаханной земле, он шатался от усталости, по лицу его струился пот, несколько раз учитель прикладывал руку к груди, должно быть, начинало сдавать сердце.

Беглар искоса поглядывал на учителя и вдруг, не выдержав, закричал на крестьян:

— Почему вы остановились?! Эй, Иванэ, Нестор, Гайоз, Петре, вы слышите, я вас спрашиваю, почему вы бросили работу?

Никто из крестьян не ответил ему, и Беглар еще больше встревожился. Он знал, что крестьяне беспрекословно послушаются учителя. Потому и бросили они пахать и повернулись к нему, Беглару, спиной.

Беглар быстро зашагал навстречу Шалве, решив поговорить с ним один на один и вернуть его назад — нечего сейчас учителю вмешиваться в это дело, без него разберемся. Беглар легко, без труда, шагал по пахоте — это была его земля, им, Бегларом, вспаханная. Ему принадлежащая. В этом теперь не смогут переубедить его не только учитель, но даже сам господь бог, если бы он сошел с неба на это, отнятое у помещиков поле.

И когда учитель и Беглар стали лицом к лицу на борозде, на влажной, теплой земле, что черно блестела под солнцем и дышала тусклым паром, они долго молчали: один высокий и широкоплечий, уверенный в себе, в своем деле, упрямый и непреклонный, правдивый и открытый, готовый к бою за свою правду человек; другой — худой, слабый, но не менее правдивый, не менее открытый, заступник мира, колеблющийся и растерянный…

Беглар знал, что должен сказать учителю. Учитель же не знал, что сказать сейчас Беглару: увидев вспаханную, размежеванную землю и крестьян, глядевших на него с угрюмством и надеждой, Шалва забыл те слова, что приготовил в дороге.

Бахва поглядывал то на учителя, то на Беглара и удивлялся: ну чего они молчат? Хотя… пусть лучше молчат. Беглар упрямец, не послушается учителя, но и учитель не послушается Беглара. Понурые крестьяне за спиной Беглара думают о том же, о чем и Шалва, и я, но Беглар стоит между учителем и крестьянами, Беглар привел их сюда, и только он может увести их отсюда. Но он не сделает этого. Беглар не отступится от своего.

Лицо Беглара было спокойно, и только пылающие глаза выдавали его волнение. Это заметил Шалва.

— Рано приступил к пахоте, Беглар.

— Нет, не рано — другие могли опередить нас, — ответил Беглар.

— Кто это другие? — спросил учитель.

— Ревиа из Чаладиди. Он предложил хозяевам половину урожая. Нет, эту землю без крови мы никому не уступим, Шалва.

— Но эта земля принадлежит Чичуа, Беглар.

— С сегодняшнего дня она наша, Шалва.

— Кто вам дал на нее право?

— Право? Мы сами себе его дали.

— Этого недостаточно, Беглар.

— Право та же сила, Шалва.

— Силой счастья не добьешься, Беглар.

— Добьешься!

— Не лезь на рожон, Беглар.

— У нас нет пути назад, Шалва.

— Ты переходишь за роковую черту, Беглар.

— Я не один ее перехожу, — Беглар показал на крестьян, — вместе с народом.

— Нет, Беглар, ты и твои люди еще не народ.

— Сегодня мы отобрали землю у помещиков, завтра другие это сделают — весь народ.

— Вот и подожди, пока весь народ это сделает, Беглар.

— Нет, Шалва, ждать нам больше нельзя.

— Уведи отсюда своих людей, Беглар.

— Это невозможно, Шалва.

— Беглар… — худые плечи учителя дрожали, он не знал, куда деть руки, — Беглар, разве этому учил я твоих детей, — Вардена и Джвебе?

— Ты учил их, Шалва, честности, правде, справедливости, человечности… и я тоже этому учил их, Шалва. Но кто скажет, что я сейчас делаю нечестное, несправедливое дело?

Люди на том берегу не слышали, конечно, этого разговора, но они знали Беглера, знали учителя и потому знали, о чем идет речь.