Такая разная Блу

— Отца? Черт возьми! — Теперь я была в ужасе. — Это так ты видишь наши отношения? Фу, Уилсон! — Я выскочила из машины и взбежала вверх по ступенькам, не дожидаясь его. Конечно, я бы не убила Уилсона по-настоящему, но в этот момент я была готова придушить его. Я услышала, как он подходит ко мне сзади, и набросилась на него, пока мы поднимались по парадной лестнице.

— Для протокола, Уилсон, ты был мои учителем. Когда-то. Ты стал мне другом. Я не ребенок и не твоя студентка. Я взрослая женщина, младше тебя меньше, чем на три года. Ты не только целуешься как пожилая женщина. Ты еще и ведешь себя так же! Твой поцелуй не имел значения! Он не был неуместным, это была просто глупая игра. Так что расслабься!

Я всегда гордилась своей честностью. И что же теперь? Вру, стиснув зубы. Правда же состояла в том, что поцелуй имел значение. Огромнейшее значение. И Уилсон определенно не целовался как старая женщина. Но он не должен был узнать правду. Не сейчас. Не после того, как все испортил.

Глаза Уилсона смотрели на мой рот, и я могла поспорить, что внутри него ведется борьба: закрепить свой поцелуйный успех или позволить мне успокоить его совесть. Выбрать оба варианта он никак не мог. Либо поцелуй был очень важен, тогда получалось, что мы состоим в абсолютно других отношениях, нежели он думал, либо поцелуй был просто игрой друзей, а он мог притвориться, что все чисто и несложно. В этом случае он был просто хорошим парнем, который присматривает за Блу Ичхоук.

Он медленно приблизился ко мне и остановился чуть ниже так, что я оказалась всего на ступеньку выше, чем он. Теперь наши глаза находились на одном уровне, так же, как и наши губы.

— Значит поцелуй ничего не значил? — мягко произнес он.

— Просто глупая игра, — ответила я, так же спокойно.

— Тогда почему мне хочется поцеловать тебя снова?

Мое сердце забилось так сильно, что его удары начали эхом отдаваться в голове.

— Может быть, ты хочешь доказать мне, что ты не старая женщина?

— Да… возможно. Я хочу показать тебе, что я все-таки мужчина, способный подарить тебе поцелуй, который не вызовет у тебя ассоциаций с вязанием крючком и мешковатыми чулками.

— А еще с тальком и зубными протезами.

Уилсон выдохнул.

— Должно быть, так.

Мои глаза в волнении закрылись, когда он прихватил сначала мою нижнюю губу, а затем верхнюю. Затем он раздвинул мои губы легким толчком языка, нежно пробуя меня. Его язык встретился с моим, и мы застыли, соприкасались и двигались лишь наши губы. Мы оставались в таком положении несколько минут, наши тела находились в нескольких дюймах друг от друга, руки были вытянуты по швам, мы были полностью сосредоточены на наших встретившихся губах. Поцелуй был медленным, сладким, томным, точно кот, растянувшийся на солнце.

А затем все закончилось. Я оставалась неподвижной желая, надеясь, что он снова найдет мои губы. Но он не сделал этого. Мои глаза с трудом открылись, не желая верить в окончание ошеломляющего поцелуя. Уилсон смотрел на меня с легкой улыбкой на губах.

— Получи, Камилла, — прошептал он. Не говоря больше ни слова, он обошел меня, поднялся по ступенькам и отпер дверь. Он придержал ее, ожидая, когда я повернусь и присоединюсь к нему. Мои мышцы обмякли, я не могла поднять веки. Нёбо было настолько чувствительным, словно я съела арахисовое масло, находясь в коме.

Уилсон проводил меня до моей двери и прошептал:

— Спокойной ночи, Блу.

Я не ответила. Просто наблюдала за тем, как он поднимается к себе в квартиру, и гадала, как ему удалось оставить за собой последнее слово.

***

В течение всего следующего месяца Уилсон продолжал избегать меня. Возможно, он был занят, возможно, новый семестр вынуждал его работать допоздна. Несколько ночей я слышала его шаги в квартире сверху после девяти вечера. Полагаю, жизнь преподавателя была неблагодарной. Но я подозревала, что за поцелуем на Новый год и стремлением держаться от меня подальше стояло нечто большее, нежели завал на работе. Само собой, там была Памела.

Памела вернулась из Англии, вновь проложив себе дорожку в жизнь Уилсона и занимая собой все его свободное время. Они ходили в кино, на ужины и даже играли в теннис по выходным. Я никогда не держала в руках теннисную ракетку. Полагаю, мы не смогли бы играть парами. Плюс ко всему, у меня не было партнера. Я не могла представить себе, чтобы Беф была хороша в теннисе, а ведь она, помимо Уилсона и Тиффы, была моим лучшим другом. И это было чертовски грустно.

Глава 24

Радужный

А затем позвонили из лаборатории.

Я отработала в кафе семь восьмичасовых смен, а когда я не была в кафе, я была в подвале, барахтаясь в том пространстве, которое было мне предоставлено. Уилсон держался на расстоянии. Единственное взаимодействие с ним происходило по ночам, когда я сидела под вентиляцией и слушала, как он играет на своей виолончели. Я старалась отучить себя даже от этого, просто потому, что музыка насмехалась надо мной, заставляя чувствовать себя обделенной и отвергнутой. Однако ночь за ночью, я обнаруживала себя сидящей с поднятой головой, терзаемой музыкой и проклинающей Уилсона с его пространством.

Не то чтобы я забыла о результатах ДНК теста. Я не забыла. Просто не ждала их с таким вожделением. Поэтому, когда раздался звонок, я оказалась совершенно не готова.

— Блу Ичхоук?

— Да, это Блу.

— Это Хайди Морган из криминалистической лаборатории Рино. Мы получили результаты.

Мое сердце забилось как сумасшедшее.

— Хорошо. — Мои губы онемели, и это простое слово было единственным, что я смогла выдать.

— Есть совпадения, Блу. Мы хотели бы, чтобы ты снова приехала в Рено.

— Хорошо, — повторила я. Есть совпадение. Они узнали, кем я была. — Мне… мне нужна минута на раздумье. Мне нужно отпроситься с работы и купить билет на самолет и… мне нужно подумать, — выдавила я, звуча нелепо даже в своих собственных ушах.

— Конечно, — тепло отозвалась Хайди Морган. — Позвони нам, когда утрясешь свои планы. Я буду на связи с детективом Муди и сержантом Мартинезом. Все довольно взволнованы, Блу. Такие вещи происходят не часто.

Я пообещала быть на связи, повесила трубку и обмякла в своем старом кресле, которое стояло под вентиляцией в ожидании очередной полночной симфонии. Я постаралась успокоить бешено бьющееся сердце и задышала вопреки нервному состоянию, из-за которого кусала ногти и впилась ногами в пол. Я должна была поделиться с кем-то. Я должна была поделиться с Уилсоном. Но его не было дома, а я была на него зла. Не дав себе возможности переубедить себя, я схватила ключи и направилась к двери. Мне нужно было увидеть Тиффу.

***

У входа в здание, в котором жила Тиффа, стоял швейцар, и я подумала, что это к лучшему, так как он сможет предупредить Тиффу о том, что я поднимаюсь, и это даст ей время подготовиться к моему неожиданному визиту. Но она сразу открыла дверь и затащила меня в дом с горячими объятиями и диковатой улыбкой.

— Блу! Вот хулиганка! Почему не предупредила, что придешь? Я бы заказала ланч и шампанское по такому случаю! И сменила бы блузку! Мелоди все время на нее срыгивает. Кстати, срыгивает она на все подряд, так что берегись. Ну, а кроме того, я могла бы сменить подгузник, чтобы достойно встретить тебя в первый раз! Но раз так, тебе придется терпеть нас — вонючих и голодных. — Смех Тиффы окутал меня, как мягкий бриз, и я расслабилась, позволив ей затащить себя в спальню.