Таких не берут в космонавты. Часть 2

«Эмма, найди мне информацию об Иванове Илье Фёдоровиче, учителе физкультуры из сорок восьмой школы города Кировозаводск».

«Господин Шульц, информация с полным совпадением заданных вами параметров не обнаружена. Но я нашла двести четырнадцать упоминаний об Илье Фёдоровиче Иванове. Четыре тысячи семьсот восемьдесят два упоминания об Илье Иванове…»

«Стоп. А хоть один Илья Фёдорович Иванов фигурирует в статях вместе со словом Кировозаводск?»

«Найдены: Илья Фёдорович Меньшов, родившийся в городе Кировозаводск…»

«Стоп. А было полное совпадение всех четырёх слов: Илья, Фёдорович, Иванов, Кировозаводск?»

«Господин Шульц, полное совпадение не обнаружено».

«Спасибо, Эмма. Похоже, что наш Илья Муромец при жизни ничем особым не отличился и не дожил до появления социальных сетей. Посмотри-ка информацию и о его коллегах…»

Чётких упоминаний об Евгениеве Эдуарде Васильевиче и о Попове Дмитрии Фомиче (учителях физкультуры из сорок восьмой кировозаводской школы) Эмма в интернете тоже не обнаружила.

* * *

На перемене после четвёртого урока мы шли к кабинету физики. Черепанов рассказывал о своём видении будущих полётов на Луну (он доказывал нам, что Луна — не место для туристов, а кладовая полезных ископаемых). Надя согласилась с Лёшей по большинству вопросов (лишь усомнилась в том, что строительство города Королёв-на-Луне начнётся уже в следующем десятилетии). Иришка вновь упомянула профессию геолога (только теперь она превратила её в «космогеолога»). Я прислушивался к разговору своих юных приятелей, улыбался. На вопросы отвечал уклончиво, всё больше отмалчивался. Слушал рассуждения Алексея.

Черепанов прервал свою речь, когда путь к вестибюлю нам преградил Гена Тюляев. За спиной Тюляева, будто две тени, стали кудрявые братья Ермолаевы. Ни один из этой троицы будто бы не разделял надежд на скорое освоение Луны: они смотрели на нас исподлобья, точно расстроенные достижениями советских людей иностранные шпионы. Тюляев буркнул «привет» Иришке и Наде Степановой. Мазнул безразличным взглядом по лицу Черепанова. Уставился мне в глаза, точно затеял борьбу взглядами. Я почувствовал запах табачного дыма. Заметил, как нервно вздрагивала под бледной кожей на шее Тюляева тонкая жилка.

— Поговорим? — спросил у меня Гена.

Его голос показался мне сиплым.

— Говори, — разрешил я.

Тюляев кивнул в сторону Иришки.

— Только мы с тобой, — сказал он.

Я посмотрел на Лукину, на Степанову, на Лёшу.

Произнёс:

— Идите в класс, я тоже скоро приду.

Ириша недовольно надула губы. Но всё же выполнила мою просьбу. Как и Надя Степанова.

Черепанов не сдвинулся с места.

На него с недовольством взглянул Тюляев.

— Черепушка, тебе отдельное приглашение нужно? — спросил Гена.

Алексей проигнорировал его вопрос.

Но он посмотрел на меня, кивнул на братьев Ермолаевых и заявил:

— Им можно. Значит, и я останусь.

Я заметил, как Черепанов стиснул челюсти и крепко сжал ручку портфеля, точно приготовился к бою.

Тюляев хмыкнул, бросил взгляд через плечо — убедился в том, что Иришка и Степанова удалились на достаточное расстояние.

Снова повернулся ко мне и заявил:

— Я требую реванш.

Геннадий стиснул кулаки, будто приготовился к боксёрскому поединку. Но позу он не сменил. Плотно сжал губы. Волоски на его усах вздыбились, превратились в чёрные колючки.

— Похвальное требование, — сказал я. — Сыграем в шахматы? Или в шашки?

Тюляев нервно дёрнул верхней губой. Шумно выдохнул.

Стоявшие у него за спиной Ермолаевы переступили с ноги на ногу, грозно выпятили челюсти.

— Не строй из себя клоуна, москвичок, — сказал Гена. — Ты знаешь, о чём я говорю.

Мимо нас прошла шумная компания пионеров.

Тюляев выждал, пока чуть отдалятся звонкие детские голоса и заявил:

— Сегодня. После седьмого урока. Приходи в раздевалку спортзала.

Он посмотрел мне в глаза.

— Зачем? — спросил я.

— А то ты не понял?

Я кивнул.

Ответил:

— Понял. Потому и спросил. Гена, зачем тебе это нужно? Ты ведь понимаешь: в бою со мной один на один у тебя нет ни единого шанса. Даже крохотного. Если только не нападёшь со спины.

Я заметил, как у Тюляева снова дёрнулась покрытая колючками-волосками верхняя губа.

— Это только у вас в Москве со спины нападают! — подал голос один из братьев Ермолаевых (тот, что сегодня нарядился в серый свитер с белой полосой на груди).

Я поднял руку и указал пальцем на Ермолаева (того, что в сером свитере).

Заявил:

— С тобой, пацан, я прогуляюсь в раздевалку хоть прямо сейчас. Чтобы в следующий раз ты помалкивал, когда тебя не спрашивают. Или выйдем на улицу? Замёрзнуть ты не успеешь. Я тебе это гарантирую!

Оба Ермолаевы грозно дёрнулись, будто ринулись в драку… но не сошли с места.

Чуть сдвинулся вперёд стоявший слева от меня Черепанов.

— Отстань от него, Пиняев, — сказал Гена. — Давай сначала мы с тобой разберёмся.

Я согласился:

— Давай разберёмся. Ты не ответил на мой вопрос, Гена. Зачем тебе это?

Тюляев ухмыльнулся.

— Мне это нужно, — ответил он. — Какая тебе разница, зачем? Или ты, москвичок, струсил?

— Гена, не смеши меня. У меня нет причины трусить. Так что у тебя стряслось?

Геннадий фыркнул.

— Ты слишком много болтал москвичок. Я тогда случайно пропустил всего лишь один удар. Случайно! Это не значит, что ты меня отлупил! И я не проиграл, как ты это всем рассказывал!

Тюляев скривил губы.

Я улыбнулся и сказал:

— Кажется, я понял, Гена, что за муха тебя укусила. И как эту муху зовут. Её имя Света Клубничкина?

Тюляев сощурился, будто взял меня на прицел.

— Понятно, — сказал я.

Взглянул на Черепанова, указал ему портфелем на Геннадия и сообщил:

— Вот, Лёша, полюбуйся. Это продолжение той истории с письмом. Излюбленный женский приём. Женщины часто мстят мужчине руками другого мужчины. Помнишь, как это было в книге «Три мушкетёра»? Миледи там воспользовалась похожим методом. Гена Тюляев сейчас выступает в роли Джона Фелтона, которого отправили убить герцога Бекингема. Не ошибусь, если предположу: Тюляев примчался сюда с подачи нашей школьной Миледи Светы Клубничкиной. Сейчас он на самом деле верит в свою правоту. Гена буквально кипит от вполне искреннего негодования, а не работает по системе Станиславского.