Такой маленький бизнес

Но Сема упорно таращился в направлении автобусной остановки, переминаясь с ноги на ногу и время от времени посматривая на часы.

Я подпорхнула к Игудину с противоположной стороны.

— Прости, что слегка задержалась.

— Какие-то проблемы? — нахмурил лоб Семен.

— О да! — кивнула я. — Покойная шотландская королева капризничает.

Сема ничего не понял, но на всякий случай решил не уточнять.

— А в этой «Хрустальной ночи» хорошо кормят? — подозрительно осведомился он, беря меня под руку.

— Прилично, — успокоила я его. — Впрочем, тебе пора подумать о диете. Судя по твоим габаритам, ты в Израиле не голодаешь. Рассказать кому-нибудь, каким ты был стройным в юности, — так не поверят же!

И я слегка похлопала его по выпиравшему животику.

Семен недовольно поморщился.

— А кроме хорошей кухни, там еще много красивых девушек. Говорят, есть совершенно очаровательные блондинки, — щебетала я.

— Не актуально, — неуверенно произнес Семен. — Я примерный семьянин.

— Охотно допускаю, — согласилась я, — но прежде всего, Сема, ты — Скорпион.

Игудин не на шутку рассердился.

— Таня, перестань обзывать меня этим мерзким насекомым! Что за прихоть!

— Насекомое как насекомое, — пожала я плечами. — Впрочем, как тебе будет угодно. Это не меняет дела. От того, что я перестану называть тебя Скорпионом, ты не перестанешь им быть.

Пока Сема размышлял, как бы мне ответить поехиднее, мы подошли к неброскому зданию.

Кафе было украшено переливающейся под разными углами зрения голографической вывеской.

— А вот и «Хрустальная ночь»! — указала я своему спутнику на вывеску.

Игудин недоверчиво осмотрел сверкающие буквы и открыл передо мной дверь.

Нам достался столик в самом центре зала, подальше от эстрады.

Впрочем, оркестра не наблюдалось.

За фортепиано на небольшом возвышении сидел пожилой бородач.

Он лениво перебирал клавиши, наигрывая что-то неопределенно-джазовое.

— Здесь очень мило, правда? — шепнула я Семе.

— Угу, — подтвердил он, не отрывая глаз от меню. — Но какие цены!

— Приближаемся к мировому уровню.

— Черта с два! — буркнул едва слышно Семен, но не стал уточнять, что он имел в виду — то ли цены, то ли выбор, то ли качество обслуживания.

Может быть, все сразу.

— Что будете пить? — любезно осведомился светловолосый официант.

— Э-э… Танечка? — поднял на меня глаза Игудин.

— Немного ликера.

— Ликера. Дороговат у них шартрез… А мне — водочки, — решительно сказал Семен. — И минеральной.

Официант черкнул себе в блокнот.

— А закусывать?

— Есть или закусывать? — вопросил Семен.

Официант скорчил одобрительную усмешку и перестал торопить клиента.

— Н-да, не густо, — водил глазами по меню Семен. — Мидии… мангусты…

— Лангусты, — тихо поправил его официант.

Не сумев сдержаться, я прыснула от смеха, представив на своей тарелке распластанного героя киплинговского «Рикки-Тикки-Тави».

— Я и говорю «лангусты», — прошипел Игудин. — Черт знает, что такое! Два шашлыка, икорки и пару салатиков, пожалуйста.

Официант со сдержанным поклоном удалился.

Заказ принесли через несколько минут.

— Так что ты там говорил насчет блондинок? — с насмешкой посмотрела я на Семена.

— Ничего не говорил, — отрезал Игудин. — Я женат, слава богу, и вполне доволен своей жизнью. Только вот детей пока нет, но это дело поправимое. По крайней мере, есть шансы.

— А чем ты занимаешься в далеком Израиле? — поинтересовалась я.

— Сначала служил в армии… Кстати, я капитан, — не без гордости заметил Игудин.

Я уважительно покивала головой.

— Какое-то время работал в кибуце, выращивал квадратные помидоры.

— То есть?

— Новый сорт, для удобства транспортировки, — пояснил Семен. Теперь пишу в газеты. У них… то есть у нас, в Иерусалиме, большие виды на нашу эмиграцию, как на политическую силу.

— Понятно.

Семен с наслаждением откинулся на стуле, обмахиваясь салфеткой.

— Ты была права, Танечка. Это кафе — очень милое заведение. Тихо, уютно.

Игудин осматривал зал с довольной улыбкой сытого человека.

К сожалению, я не могла согласиться с его словами.

Фигура человека, который маячил в холле, не позволяла считать это заведение таким уж тихим и мирным.

Из-за розовой шторы прямо на меня уставился господин, с которым я имела счастье познакомиться вчера днем.

А именно — Комод собственной персоной.

— Не хочешь ли потанцевать? — пригласил меня Сема, вконец разомлевший.

— С удовольствием, — рассеянно ответила я. — Только немного погодя, хорошо? Я сейчас…

Встав со стула и улыбнувшись своему спутнику, я направилась в холл, помахивая газовым шарфиком.

«Нападение — лучший способ защиты».

Эту истину я усвоила еще с колыбели, давя в своих детских кулачках пчел и шмелей, досаждавших мне на дачной веранде.

Лучше идти напролом, глядя прямо в глаза поджидающей тебя опасности.

Если, разумеется, с ней невозможно избежать столкновения.

Поравнявшись с Комодом, ошалевшим от моей наглости, я слегка мазнула его по лицу шарфиком и томным голосом спросила:

— Куда же вы исчезли, Коля? Ведь нам с вами так и не удалось поговорить по душам!

Затем я сделала несколько шагов по направлению к мужскому туалету.

— Ах ты!.. — задохнулся от гнева Комод и, сжав свои громадные кулаки, бросился за мной.

Но я не дала ему договорить.

Наверняка конец его фразы содержал какое-нибудь нелестное для меня сравнение.

А выслушивать оскорбления у меня не было никакого желания.

Я подняла указательный палец и, приблизив его к носу Комода, тотчас же отвела в сторону.

Пока Коля соображал, в чем дело, я успела ударить его костяшками правой руки в очень болезненную точку, расположенную возле шеи.