Талисман

— Ты первый, — сказал он. — Будет нелегко, но я помогу.

— Обойдусь без твоей помощи, — сказал Ричард. Поднимаясь, он чуть не упал и не столкнул Джека с плота.

— Осторожно.

— Сам разберусь.

Ричард раскинул руки и удержался на ногах. Он прикусил губу и, казалось, боялся вздохнуть. Он шагнул вперед.

— Хорошо!

— Ублюдок.

Ричард переставил левую ногу вперед, поднял правую руку. Теперь он мог руками нащупать лестницу. Он свирепо покосился на Джека правым глазом.

— Хорошо, — сказал Джек, держа перед собой руки ладонями вперед, растопырив пальцы, показывая, что он не хочет оскорбить Ричарда предложением физической помощи.

Ричард схватился руками за лестницу, и его ноги неизбежно заскользили вперед, увлекая плот за собой. Через секунду он уже наполовину висел над водой — рубашка Джека удержала плот от дальнейшего продвижения.

— Помоги!

— Опусти ноги обратно.

Ричард сделал так и снова встал вертикально, тяжело дыша.

— Позволь мне дать тебе руку, ладно?

— Ладно.

Джек пополз по плоту и оказался прямо перед Ричардом. С большой осторожностью он встал. Ричард, дрожа, держался обеими руками за нижнюю ступеньку. Джек положил руки на костлявые бедра Ричарда.

— Я тебя приподниму. Постарайся не лягаться ногами — просто подтянись и поставь колено на ступеньку. Но сначала переставь руки на следующую.

Ричард открыл один глаз и сделал так, как сказал Джек.

— Ты готов?

— Давай.

Плот двинулся вперед, но Джек поднял Ричарда так высоко, что тот с легкостью поставил правое колено на нижнюю ступеньку. Потом Джек ухватился за лестницу и усилием рук и ног стабилизировал плот. Ричард мычал, пытаясь поднять другое колено на ступеньку, через секунду это ему удалось. Еще через две секунды Ричард Слоут стоял на лестнице в полный рост.

— Я не могу подняться дальше, — сказал он. — Мне кажется, я сейчас упаду. Я чувствую себя ужасно, Джек.

— Поднимись еще на одну ступеньку, пожалуйста. Пожалуйста. Тогда я смогу помочь тебе.

Ричард вяло переставил руки на ступеньку выше. Джек посмотрел вверх и увидел, что лестница была футов тридцать в длину.

— Теперь передвинь ноги. Пожалуйста, Ричард.

Ричард медленно поставил сначала одну, потом другую ногу на вторую ступеньку.

Джек взялся руками за ту же ступеньку и подтянулся. Плот описал полукруг, но Джек поднял колени и твердо поставил обе ноги на нижнюю ступеньку. Удерживаемый рубашкой Джека, плот вернулся назад, как собачка на поводке.

На трети пути вверх по лестнице Джеку пришлось обхватить Ричарда за пояс, чтобы он не упал в черную воду.

Наконец прямоугольник люка оказался прямо над головой Джека. Он прижал Ричарда к себе, обняв левой рукой одновременно его и лестницу, и попробовал открыть люк правой. А вдруг он забит гвоздями? Но люк сразу же откинулся и ударился об пол террасы. Джек подхватил Ричарда под мышки и вытянул его из тьмы через дыру в полу.

Интерлюдия Слоут в этом мире (V)

Мотель «Кингслэнд» пустовал почти шесть лет, и в нем царил запах плесени и пожелтевших газет, присущий давно заброшенным зданиям. Этот запах поначалу мешал Слоуту. Его бабушка по линии матери умерла дома, когда Слоут был мальчиком — ей потребовалось для этого четыре года, но в конце концов она добилась своего, — и запах ее смерти был похож на этот. Ему не был нужен такой запах и такие воспоминания в момент, который должен был стать его величайшим триумфом.

Но сейчас это уже не играло роли. Даже потери, нанесенные ему ранним появлением Джека в Лагере готовности, теперь не играли роли. Его чувства недовольства и ярости переросли в неистовое нервное возбуждение. Опустив голову, с дрожащими губами и горящими глазами, он ходил взад и вперед по комнате, в которой они с Ричардом останавливались в старые времена. Иногда он смыкал руки за спиной, иногда он бил себя кулаком в ладонь, иногда поглаживал свою лысину. Но большую часть времени он шагал, как когда-то в колледже, со сжатыми в тугие маленькие кулачки руками и ногтями, злобно впивающимися в ладони. В животе он ощущал необыкновенную легкость.

В голову лезли мысли.

Нет, нет. Идея верна, фраза не та.

Мысли собирались воедино.

Ричард уже мертв. Мой сын мертв. Наверняка. Он выжил в Проклятых Землях — с трудом, — но он никогда не переживет посещения «Эджинкорта». Он мертв. Нет смысла тешить себя надеждами. Джек Сойер убил его, и я вырву ему глаза за это.

— Но я тоже убил его, — прошептал Морган, останавливаясь на секунду.

Внезапно он вспомнил своего отца.

Гордон Слоут был строгим лютеранским священником в Огайо. В течение всего отрочества Морган пытался избегать этого жестокого и страшного человека. В конце концов он спасся от него в Йеле. Он нацелил свой разум и дух на Йель в последний год учебы в школе по одной причине, главенствовавшей над всеми остальными, не принимаемой разумом, но глубокой как суть: это было место, где его отец никогда не осмелился бы появиться со своими грубыми деревенскими замашками. Если бы когда-нибудь его отец осмелился ступить на землю студенческого городка Йеля, что-нибудь могло случиться с ним. Что именно, Слоут не знал точно, но это должно было быть чем-то вроде того, что случилось со Злой Ведьмой, когда Дороти плеснула на нее водой. И его предчувствие, похоже, было верным: его отец никогда не ступал ногой на землю Йельского студенческого городка. С первого же дня пребывания в колледже власть Гордона Слоута над сыном стала ослабевать — уже одно это делало все старания Моргана не напрасными.

Но сейчас, стоя со сжатыми кулаками, он услышал голос отца: Какая польза человеку от того, что он получит весь мир, если потеряет своего сына?

На секунду этот желтый запах — запах пустого мотеля, запах бабушки, запах смерти — заполнил его ноздри, казалось, начал душить его, и Морган Слоут/Морган из Орриса испугался.

Какая польза человеку…

В «Книге благих советов» сказано, что человек не должен приносить в жертву семя свое, за это он…

Какая польза…

Этот человек будет проклят, проклят, проклят!

…человеку от того, что он получит весь мир, если он потеряет своего сына?

Вонь штукатурки. Сухой запах мышиного помета, превращающегося в пыль в темных пространствах за стенами. Безумцы. Безумцы на улицах.

Какая польза человеку?

Умер. Один сын умер в том мире, один — в этом.

Какая польза человеку?

Твой сын мертв, Морган. Наверняка. Умер в воде, или между сваями, или — наверняка! — наверху. Не смог пережить. Не смог…

Какая польза…

И вдруг он нашел ответ.

«Польза в том, что человек получает весь мир! — прокричал Морган в разрушающемся доме. Он засмеялся и снова начал мерить шагами комнату. — Человек получает весь мир, и этого вполне достаточно!»

Смеясь, он начал ходить все быстрее и быстрее, и вскоре из его сжатых кулаков начала капать кровь.

Примерно через десять минут подъехал автомобиль. Морган подошел к окну и увидел Солнечного Гарднера, пулей вылетающего из «кадиллака».