Талисман

— Это дает человеку весь мир, — прошептал он. — Теперь все скажите «аллилуйя».

Губы растянулись еще шире. Он улыбался нездоровой желтой улыбкой злого волка — волка старого, но еще хитрого, крепкого и сильного.

— Пойдем, Гард, — сказал он. — Пойдем на берег.

Глава 41 Черный отель

1

Ричард Слоут не был мертв, но когда Джек поднял его, он был без сознания.

Кто теперь стадо? — спросил Волк в его голове. Будь осторожен, Джеки! Волк! Будь…

ИДИ КО МНЕ! ИДИ КО МНЕ! — пел Талисман своим сильным беззвучным голосом. — ИДИ КО МНЕ, ПРИВЕДИ СТАДО, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО И…

— …и все будет в порядке, — сказал Джек с шотландским акцентом.

Он двинулся вперед и чуть было не свалился, оступившись, обратно в люк. Кровь стучала в ушах, и на секунду Джек почувствовал, что его сейчас вырвет в серую воду, омывающую сваи внизу. Потом он взял себя в руки и захлопнул люк ногой. Теперь до его ушей доносился только звук флюгеров — кабалистических медных знаков, неугомонно вращающихся в небе.

Джек повернулся к «Эджинкорту».

Он увидел, что стоял на широкой террасе, поднятой над водой. Когда-то модные люди двадцатых и тридцатых сидели здесь после обеда в тени зонтиков, пили свои коктейли, может быть, почитывая последний роман Эдгара Уоллеса или Эллери Куин, а может быть, просто глядя в ту сторону, где в дымке смутно вырисовывались очертания острова Лас-Кавернас, напоминающего сине-серую спину кита, спящего на горизонте. Мужчины в белом, женщины в пастельном.

Когда-то, может быть.

Сейчас доски под ногами растрескались. Джек не знал, в какой цвет терраса была выкрашена раньше, но теперь она стала черной, как и весь отель. Цвет этого места был таким же, каким он должен был быть у злокачественной опухоли в легких его матери, как представлял себе Джек.

В двадцати футах от Джека находились те самые «окна-двери», через которые в старые времена проходили гости. Они были покрыты широкими мазками грязи и напоминали незрячие глаза.

На одном из них была надпись:

ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ.

Звук волн. Звук крутящихся железок на крутых крышах. Запах морской соли и пролитых напитков — напитков, пролитых давным-давно прекрасными людьми, которые теперь покрылись морщинами или умерли. Запах самого отеля. Джек снова посмотрел на грязное окно и без особого удивления увидел, что надпись уже изменилась:

ОНА УЖЕ УМЕРЛА, ДЖЕК.

ЗАЧЕМ ТЕБЕ ВСЕ ЭТО?

(Кто теперь стадо?)

— Ты, Ричи, — сказал Джек. — Но не только ты.

Ричард издал храпящий, протестующий звук в руках у Джека.

— Пора, — сказал Джек и пошел. — Еще полтора километра. Так или иначе.

2

Грязные окна, казалось, расширились, когда Джек направился к «Эджинкорту», словно отель встречал его со слепым, но презрительным удивлением.

Неужели ты думаешь, малыш, что сможешь войти сюда, и надеешься выйти обратно? Ты думаешь, что ты действительно Джейсон?

Красные искры, такие же, как и в воздухе, вспыхивали и пробегали по стеклу. Они скатились по медным ручкам дверей и слились там воедино. Ручки начали тускло светиться, как железо на наковальне.

Давай, малыш, прикоснись, попробуй.

Однажды, в возрасте шести лет, Джек положил палец на холодную спираль электрического обогревателя и повернул ручку управления в крайнее положение. Ему было интересно, как быстро спираль нагреется. Секунду спустя он, крича от боли, отдернул палец, уже покрывшийся волдырями. В комнату вбежал Фил Сойер, посмотрел, что случилось, и поинтересовался у Джека, давно ли у него возникло это странное желание сжечь себя заживо.

Джек смотрел на тускло светящиеся ручки.

Давай, малыш. Помнишь, как тебя обжег обогреватель? Ты думал, что времени достаточно, чтобы убрать палец, но он сразу тебя обжег, не так ли? А как, по-твоему, это будет сейчас, Джек?

Еще несколько искр стекли к ручкам по поверхности застекленных дверей. Ручки стали красно-белыми, приближаясь к точке плавления. Если он прикоснется к ручке, она стечет ему в руку, сжигая плоть, обугливая сухожилия, доводя кровь до кипения. Агония не будет похожа на что-либо, что он чувствовал раньше.

Он подождал секунду, держа Ричарда на руках, надеясь, что Талисман снова позовет его или что «Джейсон в нем» выйдет наружу. Но вместо этого в голове зазвучал голос матери:

Тебя что-то или кто-то толкает вперед, Джеки? Давай, парень, ты все решил сам, ты можешь идти, если ты действительно хочешь. Кто еще сделает все это, если не ты?

— О’кей, мама, — сказал Джек. Он слегка улыбнулся, но голос его дрожал от страха.

Он протянул руку и взялся за дверную ручку.

Ручка была теплой — и все. Когда Джек повернул ее, красное свечение исчезло со всех ручек. Когда он толкнул дверь внутрь, Талисман снова запел, вызывая мурашки по всему телу: МОЛОДЕЦ! ДЖЕЙСОН! КО МНЕ! ИДИ КО МНЕ!

С Ричардом на руках он шагнул в столовую Черного отеля.

3

Пересекая порог, он почувствовал неживую силу — что-то вроде мертвой руки, — пытающуюся выпихнуть его обратно. Джек приложил усилие, и противоборствующая сила ослабла.

В комнате не было совсем темно, но грязные окна пропускали очень мало тусклого света, и Джеку казалось, будто он в тумане или ослеп. Здесь царил запах гниения стен, где штукатурка медленно превращалась в кашу: запах пустого времени и кислой темноты. Но здесь было еще что-то, Джек знал об этом и боялся этого.

Потому что это место не было пустым.

Что именно здесь должно произойти, он не знал, но он знал, что Слоут никогда не осмеливался войти сюда, и он догадывался, что никто другой не бывал здесь тоже. Воздух был тяжелым и неприятным, словно наполненным медленно действующей отравой. Он чувствовал потаенные комнаты, наклонные лазы и тупики. Они давили на него. Здесь было безумие, ходячая смерть, странная иррациональность. Джек не мог найти слов, чтобы выразить это, но он чувствовал все это… он знал, что это было здесь. Так же как он знал, что все Талисманы Вселенной не смогут защитить его от этих вещей. Он вступил в странное ритуальное действо, исход которого, он чувствовал, отнюдь не был предрешен.