Талисман

— Но ведь ты сказал, что живешь со своей семьей?

— О семья! Они! Волк! — Волк рассмеялся. — Конечно же! Они! Мы все живем вместе. Чтобы пасти скот. Ее скот.

— Королевы?

— Да. Дай Бог ей многих лет жизни! — Волк замер в смешном подобии салюта — слегка наклонившись вперед и прикоснувшись правой рукой ко лбу.

Дальнейшие расспросы поставили все на свои места — по крайней мере Джек так считал. Волк был холостяком (хотя это слово едва ли сюда подходит). Семья, о которой он говорил, оказалась огромным сообществом — семьей Волков (а не семьей одного Волка). Они были кочевниками и перемещались с места на место по широкому пустому пространству восточнее Пограничных застав, но западнее Поселений, под которыми Волк скорее всего подразумевал города и деревни на востоке.

Волки были надежными и дружными работниками. Их сила была воистину легендарна, отвага неоспорима. Некоторые из них ушли на восток, в Поселения, и теперь служили Королеве в качестве солдат, охранников или даже личных телохранителей. Для Волков, как понял Джек, существуют только две жизненные цели — Госпожа и Семья. Большинство из них, объяснил Волк, служат Госпоже в том же качестве, что и он сам, — пасут скот.

Коровцы служили в Долинах главным источником мяса, кожи для одежды, жира и масла для ламп. Весь скот принадлежал Королеве, и семья Волков пасла его с незапамятных времен. Это была их работа. Во всем этом Джек обнаружил странную связь с отношениями, существовавшими между индейцами и бизонами в Америке до тех пор, пока не пришел белый человек и не нарушил равновесия.

— Лев ест ягненка, а Волк пасет коровец, — пробормотал себе под нос Джек и улыбнулся. Он лежал на спине, подложив руки под голову. Блаженное чувство легкости и спокойствия окружило его.

— Что, Джек?

— Ничего, — сказал он. — Волк, а ты превращаешься в животное в полнолуние?

— Конечно, — сказал Волк. Он выглядел изумленным, словно Джек задал вопрос наподобие: Волк, ты застегиваешь штаны после того, как сходишь по нужде? — А Чужестранцы не превращаются. Ведь правда, не превращаются? Фил говорил мне об этом.

— А… как же стадо? — спросил Джек. — Когда ты превращаешься, они…

— Мы никогда не подходим близко к скоту в полнолуние, — серьезно ответил Волк. — Слава Джейсону, нет! Иначе мы съедим их, разве ты не понимаешь? А Волк, съевший свое стадо, приговаривается к смерти. В Библии сказано что-то похожее. Волк! Волк! У нас есть свои места, куда мы уходим в полнолуние. А у скота — свои. Они тупые, но понимают, что должны уходить, когда приходит время Большой Луны. Волк! Они лучше нас знают, когда приходит это время. Черт бы их побрал! Волк!

— Но ты ешь мясо?

— Куча вопросов! Как ты похож на своего отца, — сказал Волк. — Конечно же! Да, мы едим мясо! Конечно, едим! Мы же Волки!

— Но если ты не ешь животных из стада, то что же ты ешь?

— Я нормально питаюсь, — сказал Волк и больше не произнес ни слова по этому поводу.

Так же как и все в Долинах, Волк был таинственным. Просто полон таинственности, одновременно великолепной и пугающей. То, что он знает отца Джека и Моргана Слоута — по крайней мере видел их двойников, и больше чем один раз, — способствовало таинственности его образа. Все, что Волк ответил Джеку на добрую дюжину вопросов, — это то, что он, Волк, не может (или не хочет?) ответить.

Впервые Филипп Сойтель и Оррис появились, когда Волк находился в Маленькой Луне и жил с матерью и двумя «маленькими сестрицами». Они просто проходили мимо — точно так же, как сейчас Джек, — только они направлялись не на запад, а на восток. («По правде говоря, ты единственный человек, встреченный мной на этом далеком западе, который идет еще западнее», — сказал Волк.)

Весело было с ними — что с одним, что с другим. Проблемы возникли намного позже… проблемы с Оррисом. Это позже компаньон отца Джека начал «устраивать себе место в этом мире». Волк рассказывал об этом снова и снова, и под именем Оррис явно угадывался Морган Слоут. Волк рассказал, что Морган украл одну из его маленьких сестер («Моя мама целый месяц заламывала руки, когда узнала об этом», — говорил он) и уводил время от времени других Волков. Голос Волка дрогнул, и с выражением страха и ненависти на лице он рассказал Джеку, что «прихрамывающий человек» забрал несколько Волков в другой мир, Туда, Где Живут Чужестранцы, и научил их есть скот.

— Это, наверное, ужасно для таких, как ты? — спросил Джек.

— Они прокляты, — ответил Волк.

Джек подумал сначала, что речь идет о похищении детей — слово «Волк» в этой связи употреблялось по отношению к маленькой сестре Волка, — но теперь он начал понимать, что похищение детей здесь вовсе ни при чем. Просто Волк с бессознательным поэтическим чувством пытался рассказать, что Морган похищал некоторых взрослых мужчин из семьи Волков. Джек понял, что Волк говорит об оборотнях, которых заставили перешагнуть через свою врожденную верность Королеве и Семье и отдать ее Моргану… Моргану Слоуту и Моргану Оррису.

Это вернуло его к мысли об Элрое,

Волк, который ест свой скот, приговаривается к смерти…

…о человеке из зеленой машины, который сначала спрашивал у Джека дорогу, потом предлагал «Тутси Ролл», а затем пытался запихнуть его в свою машину. Глаза. Их глаза. Их глаза меняли цвет.

Они прокляты…

Он устраивает себе место в этом мире…

Вплоть до этой минуты Джек чувствовал необыкновенную радость и спокойствие. Радость оттого, что он снова в Долинах, где свежий, чистый воздух и нет никакой пыли и угарного газа; а спокойствие оттого, что рядом с ним находился большой дружелюбный Волк — и больше никого на несколько миль вокруг.

Устраивает себе место в этом мире…

Джек попросил Волка рассказать о его отце Филиппе Сойтеле в этом мире, но Волк только покачал головой. Он был чертовски хорошим малым, и его двойник тоже, но, казалось, это все, что знает о нем Волк. Он не мог даже описать Филиппа Сойтеля — просто не помнил. Единственное, что он помнил, — это запах. И еще он знал, что, хотя оба Чужестранца выглядели хорошими, по-настоящему хорошим был только Фил Сойер. Однажды он принес подарки для Волка, его маленьких сестер и маленьких братьев. Одним из подарков из Мира Чужестранцев был рабочий комбинезон, надетый сейчас на Волке.

— Я ношу его все время, никогда не снимаю, — сказал Волк. — Моя мама хотела его выкинуть, когда я проносил его лет пять или около того. Сказала, что он скоро разлезется! Сказала, что я вырос из него! Волк! Сказала, что от него осталась лишь одна нитка и несколько лоскутков и она удивляется, почему он еще держится на мне! Я никогда его не выкину! Она купила немного материи у бродяги, который шел к Пограничным заставам! Я даже не знаю, сколько она заплатила. Волк! По правде говоря, Джек, я боюсь спросить. Она покрасила ее в синий цвет и сшила мне шесть пар брюк. Я сплю на них теперь! Волк! Волк! Чертовски удобная подушка!

Волк улыбнулся одновременно так открыто и так задумчиво и печально, что Джек не удержался и взял его за руку. С ним никогда раньше не происходило ничего подобного тому, что было сейчас, и Джек почувствовал, как ему этого не хватало. Так приятно было сжимать теплую сильную руку Волка.

— Я так рад, что тебе нравился мой папа, — сказал он.

— Нравился! Нравился! Волк! Волк!

И все тревоги полетели к чертям.

Волк замолчал и настороженно осмотрелся по сторонам.

— Волк, что слу…