Талисман

Когда фигура в комбинезоне приблизилась, Джек подумал: Нет, Элрой не такой высокий, и плечи у него не такие широкие, и глаза у него желтые. Глаза этого человека были яркие, неправдоподобно оранжевые. И если ухмылка Элроя могла вызвать сумасшествие или смерть, то улыбка на лице этого парня была чистой, яркой и совершенно беззлобной.

Голые ступни. Большие и почти плоские пальцы сгруппированы по два и три, но их едва видно сквозь коричневую мохнатую шерсть. «Но это не копыта, как у Элроя, — подумал Джек, — это что-то среднее между заячьей и медвежьей лапой».

Когда расстояние между ним и Джеком сократилось, глаза…

(человека? чудовища?)

…сверкнули еще ярче, словно глаза затравленного охотниками волка, налетевшего на флажки. Цвет их изменился на красновато-коричневый. Но тут Джек заметил, что улыбка на его лице остается такой же доброй и дружелюбной, и понял сразу две вещи.

Первое — в этом существе нет никакой злобы, просто ни капельки.

И второе — оно медлительное. Не слабое (возможно!), но медлительное.

— Волк! — крикнул большой волосатый парень, улыбаясь во весь рот.

У него был длинный розовый язык, покрытый темными пятнами, и Джек понял, что волк — именно тот зверь, на которого похож этот парень. Не козел, а волк. Он надеялся, что не ошибся в дружелюбности существа. Если я ошибся в этом, то мне уже не придется волноваться насчет следующих ошибок… никогда больше.

— Волк! Волк! — Существо протянуло руку, и Джек увидел, что его руки тоже покрыты шерстью, только светлее и пышнее — можно даже сказать, симпатичнее. Особенно буйно она росла на пальцах, где была уже совсем белой — как пятно на лбу у лошади.

Боже мой, по-моему, оно хочет пожать мне руку!

Вспомнив слова дяди Томми, что нельзя отводить протянутую руку даже своего злейшего врага («Ты можешь убить его потом, если будет нужно, но сначала ты должен пожать ему руку», — говорил дядя Томми), Джек осторожно протянул руку в ответ, думая, что не удивится, если она тут же будет сломана… или откушена.

— Волк! Волк! Давай познакомимся! Пожмем друг другу руки! Прямо здесь и прямо сейчас! — кричал человек в комбинезоне. — Прямо здесь и прямо сейчас! Старый добрый Волк, черт бы его побрал! Прямо здесь и прямо сейчас! Волк!

Несмотря на эту взбалмошность, рукопожатие Волка было достаточно аккуратным, к тому же смягченным пышной растительностью.

Приветствие от существа в рабочем комбинезоне, которое выглядит как эскимос-переросток, а пахнет как сеновал после проливного дождя, думал Джек. Что дальше — приглашение в церковь в это воскресенье?

— Старый добрый Волк! Привет! Старый добрый Волк прямо здесь и прямо сейчас! — Волк схватил себя за длинные, торчащие почти из макушки уши и захохотал, очень довольный собой. Затем снова сгреб в свои лапы руку Джека.

На этот раз он тряс ее намного энергичнее. Вверх-вниз! Вверх-вниз. Он, казалось, нуждался в этом. Но Джек подумал, что этот чудаковатый, а возможно, просто сумасшедший молодой человек вполне может обмениваться с ним рукопожатиями до захода солнца.

— Старый добрый Волк, — сказал Джек. Кажется, эта фраза больше всего нравится его новому знакомому.

Волк засмеялся, как ребенок, и отпустил Джека. Тот вздохнул с облегчением. Рука не поломана, не съедена, но, похоже, с ней приключилась морская болезнь. «Дружелюбная лапа» Волка двигалась быстрее, чем отбойный молоток.

— Чужестранец? — спросил Волк. Он скользнул своей мохнатой рукой в брюки и принялся играть в карманный бильярд, совершенно не сознавая, что делает.

— Да, — ответил Джек и подумал, что может означать здесь слово «да». Должно быть, что-то необычное. — Это как раз то слово. Я именно Чужестранец.

— Черт меня возьми, верно! Я чую это от тебя! Прямо здесь и прямо сейчас! Оу! Врубись, чую! Не уметь нюхать — это плохо! Это так смешно! Волк! Это я! Волк! Волк! Волк! — Он откинул голову назад и засмеялся. Смех окончился чем-то похожим на вой.

— Джек, — сказал Джек, — Джек Сой…

Его рука снова попалась и затряслась.

— Сойер, — закончил он, оказавшись на свободе, и улыбнулся, хотя чувствовал себя так, будто был избит бейсбольной битой.

Пять минут назад он стоял, скрючившись, возле кирпичной стены нужника на шоссе № 70. А сейчас он был здесь и разговаривал с молодым существом, которое больше похоже на зверя, чем на человека.

И будь он проклят, если его простуда не осталась в том мире!

3

— Волк встретил Джека! Джек встретил Волка! Прямо здесь и прямо сейчас! О’кей! Хорошо! Святой Джейсон! Коровы на дороге! Ну разве они не тупые? Волк! Волк!

Голося, Волк выбежал на дорогу, по которой разбрелась добрая половина его стада, оглядываясь вокруг с выражением немого удивления, будто вопрошая, куда, собственно, подевалась вся трава. Джек увидел, что они действительно выглядят как нечто среднее между коровами и овцами, и подумал, как бы можно было назвать подобную помесь. Первое слово, моментально пришедшее на ум, было «коровцы» — и, возможно, рассуждал он, следующая фраза больше подойдет к такому случаю: «Волк пасет отару коров… или стадо овец». Вот так. Прямо здесь и прямо сейчас!

Бейсбольная бита снова опустилась на бедную голову Джека. Он сел и захохотал, зажав рот руками, чтобы заглушить звуки.

Даже самая большая коровца едва достигала четырех футов в высоту. У них была пушистая шерсть с тем же мутноватым оттенком, какой имели глаза Волка, — по крайней мере тогда, когда они не горели, как праздничные фонари Хэллоуина. Головы оканчивались короткими закрученными назад рогами, которые, похоже, абсолютно ни на что не годились. Волк прогонял их с дороги. Они шли степенно, без малейшего намека на страх. Если овца или корова боднет этого парня, думал Джек, пока он будет приходить в себя, я успею убежать отсюда подальше.

Но Волк понравился Джеку. Внешне. Точно так же, как Элрой вызвал у него неприязнь и страх. Хотя внешние различия между ними невозможно было уловить. Разве что Элрой слегка покозлистее, а Волк слегка… поволчистее.

Джек медленно подошел к тому месту, где Волк собирал свое стадо. Он вспомнил, как крался на цыпочках через боковой коридор дискотеки Апдайка к пожарной двери, ощущая близкое присутствие Элроя, чувствуя его запах, как корова, возможно, чувствует запах Волка. Он вспомнил руки Элроя, вытягивающиеся и покрывающиеся шерстью, вспомнил его распухающую шею, его зубы, превращающиеся в желто-черные клыки.