Там, где оживают пески

В своей лачуге Тия оказалась только тогда, когда ярко-красный диск солнца уже был виден из-за горизонта, а на все вопросы бабушки Нур только рукой махнула. Потом высыпала из карманов изрядно помятые финики и инжир, бросила на пол узел с одеждой, легла в угол, свернувшись калачиком, и тут же уснула.

– Что это она?
– удивленно спросила бабушка Нур у Мушил, а та в ответ скорчила смешную рожицу...

Глава 3

Бродяга не приходил в себя уже две недели, и бабушка Нур была этим не на шутку встревожена. Ее чудо-отвар действовал слишком медленно. Скорее всего, оттого, что больной был слишком истощен и его телу просто не хватало сил, чтобы быстро справится с недугом. Каждый день она исправно вливала ему в рот золотистую жидкость, надеясь, что лекарство вот-вот подействует, но пока добилась только того, что рана на его боку зарубцевалась.

– Теперь у него здесь на всю жизнь шрам останется - озабоченно объясняла она Тии, которая заглядывала ей через плечо и следила, как бабушка Нур меняет повязку.

– Шрамы мужчину украшают - пожимала плечами маленькая воровка. Подумаешь, какой-то рубец. Зато жив останется... То, что незнакомец может умереть, Тии даже в голову не приходило. Вон, как бабушка Нур его выхаживает. Будто он ей сын родной. А у бабушки Нур еще никто просто так не умирал. Тии и самой было это удивительно: как получилось, что они спасли и лечат человека, которого впервые видят? Не иначе, то самое древнее волшебство, о котором ей рассказывала бабушка Нур.

– Скажи, а он - волшебник?
– тихо спросила однажды Тия старуху. Та только зашикала на нее.

– Ну что за глупости ты говоришь, девчонка? Какое волшебство?!

– А почему же мы тогда его выхаживаем, вместо того, чтобы просто бросить?
– не унималась Тия.

– А почему ты на него извела склянку порошка и притащила к нам? Я, вот, занимаюсь им потому, что мне совесть не позволяет оставить его на произвол судьбы. А ты-то, зачем с ним связалась? Могла бы так оставить на стене и тихо уйти...

– Не могла бы!
– обиженно выпятила губу Тия.
– У меня тоже есть совесть... Я просто так спросила, привыкла к нему, вот и все. Если он еще немного пролежит без сознания, стану думать, что он здесь был всегда.

– Глупая ты девчонка!
– покачала головой бабушка Нур и рассмеялась...

Незнакомец открыл глаза неожиданно. Тия сидела рядом с его постелью и перебирала чечевицу, когда почувствовала, что на нее пристально смотрят. Она взглянула на бродягу, и, замерев от неожиданности, встретилась с ним взглядом. Глаза у незнакомца были странного серо-зеленого цвета, будто высохший горох. Тия даже рот раскрыла. Так они и смотрели друг на друга молча, пока тот не спросил хриплым голосом:

– Где я?

– Ты в Глотке Дэва.
– Тия уже справилась с удивлением и отвечала слегка небрежно, как по ее мнению, подобает отвечать настоящей воровке всяким пришлым проходимцам.
– в нашей с бабушкой Нур лачуге.

– А кто ты такая?
– бродяга с жадным интересом разглядывал ее лицо, так что Тии даже стало не по себе.

– Я - та, кто спасла тебя на стене две недели назад! Тия меня зовут - слегка обиженно протянула она. Надо же, даже не вспомнил...

– И не пялься на меня так, а то уйду.

– Прости - смиренно улыбнулся незнакомец.
– Просто у тебя глаза очень необычные для этих мест. Ты - чужестранка? Где твои родители?

– Нет у меня родителей - потупилась Тия.
– Двенадцать лет назад меня подкинули в эту лачугу. Бабушка Нур, что живет здесь, заменила мне мать. А зачем тебе мои родители?

– Не обижайся, Тия. Много лет назад я встречал человека с глазами, подобными твоим, вот и спросил.

– А скажи-ка мне лучше, кто ты такой, почему убегал от стражи, и как оказался на стене?

– Это долгая история... Как-нибудь потом тебе расскажу. А имен у меня много, и ни одно не будет настоящим. Я его забыл когда-то давно. Ты можешь звать меня Змеелов.

– Змеелов? Что за кличка такая странная?
– изумилась Тия.
– Не мог, что ли, себе человеческое имя придумать, раз уж свое забыл?
– ее лицо приняло такое комичное выражение, что Змеелов рассмеялся.

– Эй, ты чего скалишься?
– возмутилась она. И смех у него такой странный, лающий, будто уличный пес брешет.

– Ты забавная - отсмеявшись, он сел в постели и с удивлением обнаружил, что одет в какую-то мешковатую рубаху и широченные штаны, что висели на нем, будто парус в безветренную погоду.
– Откуда на мне эти мешки?
– удивился Змеелов

– Я, между прочим, собственной шкуркой рисковала, чтобы эту одежду...
– Тия осеклась, посмотрев на бродягу. Вдруг стало стыдно признаться, что она это для него украла.
– Ты не ответил на мой вопрос.

– Почему я скалюсь?
– насмешливо приподнял бровь тот.

– Нет, почему именно кличка?
– Тия посмотрела на него в упор.

– Я наемник, Тия. Зарабатываю себе на жизнь тем, что охраняю караваны. А у наемников в Великой Пустыне, как ты знаешь, нет имен. Только клички.

– Знаю, чтобы не нашли их семьи - кивнула она, пристально глядя на Змеелова.

– Мне это без надобности. Нет у меня родных. Родители умерли десять лет назад во время поветрия Смеющейся смерти...
– его голос дрогнул.

– А почему именно Змеелов?
– Тия с трудом проглотила подкативший к горлу комок. До слез стало жалко бродягу.

– Потому, что одна гадина давным-давно предала отца, прикинувшись его другом. Из-за этого моя семья потеряла все: и уважение, и положение в обществе. Но когда-нибудь, я поймаю эту змею...
– лицо Змеелова прияло такое жесткое выражение, что Тия даже испугалась. То было лицо опытного убийцы, поджидающего жертву в темной подворотне. Она прикусила язык, понимая, что этот человек может быть опасен. Он же заметил страх Тии, и жестокость на его лице сменилась печалью.

– Не бойся, девочка, не такой уж я и страшный. Тем более человеку, который меня спас...
– Змеелов оборвал сам себя потому, что в дверном проеме показалась бабушка Нур. Она не выказала удивления или радости при виде очнувшегося больного, только сухо кивнула и спросила: