Там, где оживают пески

Змеелов бесшумно перемахнул через ограду и оказался в соседнем дворе. Он огляделся: двор был небольшой, и здесь не имелось сада. Вместо него у противоположной части ограды сиротливо ютилась пара лимонных деревьев, в тени которых был построен маленький загончик для скота. Чуть поодаль, рядом с домом была натянута веревка, на которой хозяйка с вечера развесила сушиться какую-то одежду, а посредине этого живописного пейзажа гордо возвышался тандыр для выпечки хлеба.

Наемник бесшумно пересек двор, стараясь держаться в тени (на всякий случай). Попутно он отметил про себя, что тандыр был еще горячим, а, значит, там наверняка должны были быть лепешки, которые заботливая хозяйка оставила в печи, чтобы подать их теплыми к завтраку. При мысли о свежих лепешках в животе призывно заурчало. Змеелов не ел с самого обеда, так что не смог удержаться от искушения открыть печь и достать теплую, истекающую растопленным маслом лепешку, которую с удовольствием съел, полагая это платой за причиненный моральный вред. Затем еще раз огляделся, затем подкрался к загону и заглянул внутрь. Там мирно почивали козел и пара упитанных коз. Змеелов хитро улыбнулся и тихонько открыл ворота загончика настежь. После этого, хотел было ретироваться, но был остановлен внезапным шумом. Он метнулся в тень лимонных деревьев и затаился, однако быстро понял, что шум доносился сверху. Змеелов поднял голову и обнаружил, что на дереве устроилась стайка пустынных голубей. Эти птички были намного крупнее своих собратьев, которых в царстве Дияла повсеместно использовали для отправки писем, и, скорее, напоминали размером небольшую курицу. О ее вкусовых качествах мнения людей Пустыни менялось. В голодные годы, когда, бывало, целые города оказывались под угрозой вымирания, наглая, привыкшая к людям птичка становилась желанным гостем на столах горожан. Однако, стоило мору отступить, как люди и думать забывали о ее жестком мясе со специфическим ароматом. Так что пустынные голуби повсюду считались скорее вредителями, чем "птахами Великой Матери", и не только потому, что имели склонность обклевывать плоды в садах зажиточных людей, но и потому, что на месте их трапезы после этого оставалось огромное количество кучек известного происхождения с на редкость неприятным въедливым запахом.

И тут Змеелову пришла в голову шальная мысль. Он даже тихонько рассмеялся, представив себе результаты своей проделки. Наемник тихонько вернулся к тандыру, открыл его и достал оттуда пару больших еще теплых лепешек, пропитанных растопленным маслом, раскрошил их и щедро обсыпал крошками все пространство перед домом обидчика. Затем как следует тряхнул лимонное дерево, переполошив задремавших там голубей, и перемахнул через ограду. Еще раз оглянувшись, Змеелов улыбнулся, видя, как взлетевшие было голуби стали садиться на двор, и с чувством выполненного долга отправился в сторону Глотки Дэва. Теперь можно и поспать немного.

То утро выдалось для почтенного Анбу явно недобрым. Ибо началось оно раньше обычного с громогласных воплей его супруги, доносившихся со двора. Грозная женщина, выражая свое неудовольствие, умудрилась смешать высокохудожественные проклятия именем всех богов с площадной бранью, с виртуозностью, которой бы позавидовал самый маститый поэт. Анбу поспешил во двор, дабы увидеть причину столь явного неудовольствия его дражайшей половины, а увидев, выдохнул проклятие столь непристойное, что скромный автор не решается его здесь привести. И было, отчего впасть в уныние: тандыр стоял открытый и выстуженный, весь двор засыпан крошками того, что должно было стать их завтраком, вперемежку с тем, от чего этот самый завтрак исторг бы даже самый крепкий желудок. Картину разрушения дополняли распахнутый настежь загон и козы, меланхолично жевавшие необъятные шалвары его жены.

– Анбу, проклятье моей жизни, как ты мог забыть закрыть вчера загон с козами?!
– намахнулась на него досточтимая супруга кулаками, так и не найдя, на кого еще излить свой гнев.

– Джанечка моя, не нервничай так - кротким умоляющим голосом попросил несчастный, втягивая голову в плечи.
– Клянусь, весь этот бардак устроил не я...

Глава 6

Когда Змеелов открыл глаза, утро уже было на исходе. Бабушка Нур готовила обед, а Тия игралась с обезьянкой. Он поднялся с постели, и, пожелав ей доброго утра, вышел на двор, где ополоснул лицо водой из бадьи и размял затекшую ото сна спину. Бабушка Нур, стоя около тандыра, понаблюдала за ним какое-то время, а затем заговорила:

– Ты долго спал, наемник. Как себя чувствуешь?

– Чувствую я себя замечательно - радостно рассмеялся тот, припомнив ночную проделку.
– И все благодаря тебе, бабушка. Спасибо.

Та помедлила, посмотрела в сторону лачуги, а затем внезапно подошла вплотную к нему и тихо спросила:

– Ты уйдешь завтра на рассвете?

– Да, бабушка, не переживай. Я уйду этой ночью перед рассветом.
– веселость вмиг соскочила с наемника он, внезапно, понял, что уходить отсюда ему будет жаль.

– Не говори Тии, ладно? Она начала привязываться к тебе, и ей эти проводы будут совершенно лишними - смущенно попросила старуха, опустив глаза.

– Хорошо- медленно кивнул Змеелов, стараясь не замечать холодной пустоты, что медленно разливалась сейчас внутри. Странно все-таки. Он провел с ними только три дня, но уже привязался и к этой старой волшебнице, и к ее забавной воспитаннице, и даже к маленькой озорной Мушил... Однако уходить надо, и чем скорее, тем лучше.. И сделать это придется задолго до рассвета, ибо нужно еще как-то попасть во дворец и найти карту. А это было очень трудно. Необходимо поразмыслить об этом в оставшееся время. Вот, ведь, не повезло, так не повезло. Из-за своей неосторожности ему приходится теперь делать все в последний момент. А это- большой риск. Хорошо еще, если в случае провала останется без карты. А ну, как без головы?

Его размышления прервал беззаботный голосок Тии за спиной:

– Бабушка Нур, а мы скоро будем обедать?

– Уже готово!
– ответила та и отвела взгляд от наемника.

За обедом Тия смотрела на Змеелова, не отводя глаз. Тот уплетал вареный нут, закусывая лепешкой, и, казалось, нимало не смущался такому пристальному вниманию. Однако, под конец, его это стало беспокоить.

– Что не так?- наконец не выдержал он.
– Ты что на меня смотришь, будто дырку прожечь хочешь?

– Да вот смотрю и удивляюсь - хитро сощурилась Тия.
– Когда я тебя впервые увидела, то думала, что тебя, должно быть, прогнали через всю Великую Пустыню, так и не дав ни крошки хлеба. А теперь вижу, что была не права. Ешь ты, как бык, а худой как богомол. Все как в пословице: сколько верблюда не корми, а зад так тощим и останется...

– Тия!
– возмущенно воскликнула бабушка Нур, подавившись лепешкой.
– Хоть ты и воровка, но грубить...

– Ничего, бабушка!
– притворно вздохнул наемник.- Вот дождусь, пока она свое внимание на кого другого переключит, и проучу - он сказал это грозным тоном, но серо-зеленые глаза смеялись.

Тия, тут же вспомнив, как висела в его руках вниз головой, почла за благо опустить взгляд в миску. На самом деле все ее поддевки в адрес Змеелова объяснялись неудовлетворенным любопытством. Еще прошлой ночью она заметила, что наемника в лачуге не было, и вернулся он лишь на рассвете. А потому все это время мучилась, гадая, куда же он ходил. Спрашивать напрямую было бесполезно, а проследить за ним вчера не отважилась. Так что ей теперь оставалось только проклинать свою нерешительность, да тщетно искать на лице наемника хоть какие-то признаки бессонной ночи. Эх, вот ушел бы он сегодня еще разок! Она бы уж точно не упустила свой шанс.

После обеда бабушка Нур пошла к соседке, у которой заболел маленький ребенок, а Тия собралась побродить по Среднему городу в поисках простофиль, чьи кошельки представляли бы для нее интерес. Она уже кликнула Мушил, которая с готовностью взобралась к ней на плечо, как вдруг ее тихонько окликнул Змеелов.

– Тия, подожди!
– она обернулась и удивленно воззрилась на наемника, который смотрел на нее странным взглядом, будто решая, продолжать говорить, или смолчать.

– Что такое?
– Тии вдруг показалось, что сейчас он ей расскажет, куда ходил прошлой ночью и зачем. Она подошла к Змеелову и выжидательно уставилась на него. Но ее ждало разочарование. Он лишь снял с шеи амулет в виде большого серебристого диска. На том же кожаном шнурке висело маленькое золотое колечко в виде змейки с глазками-изумрудами. Он снял колечко со шнурка и протянул пораженной Тии.

– Владей, девочка. Ты заслужила...

– Ты с ума сошел, а, наемник?
– от изумления Тия даже не заметила, как грубо это прозвучало.

– Отнюдь. Это кольцо-все, что у меня осталось от матери, а мой меч - все, что оставил отец. Но ты спасла мне жизнь, сохранила свободу и позволила избежать знакомства с местным палачом. Так что кольцо-это самое малое, чем я могу тебе отплатить. И потому -носи на здоровье...
– Змеелов вложил колечко ей в ладошку и сжал ее руку в кулак.

– Ты что, прощаешься?
– дрогнувшим голосом спросила Тия, глядя ему в глаза. В носу у нее противно защипало.

– Нет, на самом деле я еще успею тебе порядком надоесть - улыбнулся наемник, но улыбка у него, против воли, вышла грустная.
– А теперь, иди куда шла.

– Спасибо тебе - глаза цвета моря смотрели на него с удивленной благодарностью. Змеелов вдруг подумал, что в этом, пожалуй, вся Тия. Обругает последними словами, будет постоянно дразнить, но жизнь спасет, не задумываясь и не ожидая благодарности.

– Это я тебе "спасибо" сказать должен.
– Змеелов вдруг приложил руку к сердцу и отвесил ей самый настоящий поклон!