Там, где оживают пески

– Как ты себя чувствуешь, наемник?
– спросила она, пристально посмотрев в сторону Змеелова.

– Откуда ты знаешь, бабушка, что я наемник?
– он почтительно склонил перед ней голову, но тут же поднял глаза и удивленно посмотрел на нее.

– Я стара, сынок, но все еще прекрасно слышу и неплохо вижу...
– рассмеялась старуха, словно сухая чечевица посыпалась на пол из мешка.
– На твоем теле есть шрамы, оставленные мечами, а ты сам только что рассказывал Тии о себе. Только что-то ты совсем отощал. На, вот, подкрепись, а то и меч в руке не удержишь.
– она протянула Змеелову свежеиспеченную в тандыре лепешку. Потом посмотрела на Тию:

– Ну-ка, егоза, сбегай на двор, да проверь хлеб в печи. Не ровен час, подгорит - та не заставила себя упрашивать и выпорхнула из лачуги, будто птичка-королек. Змеелов посмотрел вслед убегающей девчонке, а затем перевел взгляд на старуху. Та подождала еще немного, и, убедившись, что Тия их не слышит, заговорила:

– Я не буду спрашивать, что ты натворил, но сейчас тебя повсюду ищут в Ферузе. Не сунулись пока только в Глотку Дэва. Но и это лишь вопрос времени. Так что думай, что будешь делать дальше, Змеелов, долго тебе здесь оставаться нельзя. Мы тебя спасли, а теперь и ты спаси нас - не наведи беды на нас с Тией, уходи, как только сможешь...
– строго нахмурившись, проговорила она.

– Я уйду через два дня, на рассвете, бабушка. Мой караван отправляется в Хибу, что далеко отсюда, и тогда я исчезну. А до того - позволь мне остаться здесь - попросил он.- Я буду очень осторожен, обещаю.

– Великая Мать, огради от напасти!
– устало вздохнула старуха.
– Ладно, Змеелов, оставайся. Но всего два дня!

– Спасибо тебе, бабушка - горячо поблагодарил ее наемник.

– Бабушка, лепешки готовы!
– в лачугу, смешно пританцовывая и перекидывая горячий хлеб из одной руки в другую, вбежала Тия, и разговор прервался.

– Молодец, дочка. А теперь, возьми-ка, вскипяти воду, засыпь в нее чечевицы и свари похлебки, а то я что-то притомилась...
– вздохнула она и села на циновку, рядом с постелью Змеелова. Тия послушно подхватила бадью и отправилась, что-то насвистывая себе под нос, за водой к роднику. Следом за ней увязалась Мушил, до того мирно дремавшая в углу.

– Бабушка, а скажи мне, как эта девочка попала к тебе?
– задумчиво спросил Змеелов.

– Однажды ночью, немного после Битвы у Стен, на пороге моей лачуги раздался мышиный писк. Я очень удивилась, выглянула наружу и нашла корзину с подкидышем. Им оказалась девочка с удивительного цвета глазами. Я назвала ее Тия, что на моем родном наречии означает "море"...

– Воистину, море!
– рассмеялся Змеелов. Я знаю ее только час, а она уже десять раз успела поменять свое настроение.

– Да, Тия переменчива как пески Великой Пустыни - улыбнулась бабушка Нур.
– Но сердечко у нее очень доброе. Ты не смотри, что она грубовата бывает, это все оттого, что приходится ей в трущобах жить, среди воров и нищих. А будь у нее другая жизнь...

– Другая жизнь...
– как-то невесело усмехнулся Змеелов.
– Да будь у каждого из нас другая жизнь, мы бы не были теми, кто есть. Вот ты, бабушка, как очутилась в этих трущобах?

– Я живу здесь давным-давно, наемник. - вздохнула старуха.- Так давно, что уж и о счета сбилась, сколько лет... Мой отец был торговцем с южных берегов Срединного моря. Родилась я в Сибе, может, слыхал такой город?
– испытующе посмотрела она в его сторону, будто ожидая весточки с далекой родины.

– Кто ж из наемников не слышал о Сибе? Этот порт частенько нанимает нашего брата для охраны грузов на судах.
– кивнул Змеелов.

– Пока удача была на его стороне, мы жили богато. Но в один проклятый Великой Матерью день, мой отец решил перевести всю семью в Феруз, поближе к караванным путям, и с тех пор посыпались на него несчастья одно за другим: сначала пропал в пути караван, с его товарами, потом обманул нас нечистый на руку купец, что должен был продать отцу лавку в Ферузе. Взял за нее втрое больше против того, о чем они сговаривались в Сибе, а вскоре та лавка сгорела. Отец мой, что еле-еле наскреб денег для ее покупки, оказался кругом в долгах. За хороший дом, за товары, которые уже негде было продавать. Так что немного времени прошло, как оказались мы на улице. Отец такого позора не пережил и умер, а мать и брат ушли вслед за ним два года спустя, во время морового поветрия. Мы тогда уже здесь оказались, в Глотке Дэва...- горькая складка залегла у бабушки Нур на лбу, а глубокие морщины на лице обозначились еще резче.

Змеелов смотрел на бабушку Нур и думал, что она чего-то недоговаривает. Не могла дочь простого купца, пусть и богатого так разбираться в травах, чтобы поставить его на ноги за пару недель. Но выпытывать не стал. Спросил только:

– Ты, бабушка, стало быть, и читать умеешь, раз отец твой богат был?

– Умею, наемник. А почему ты спрашиваешь?
– подозрительно покосилась она.

– Ну, научила бы Тию всему, что сама знаешь. Глядишь, и выбилась бы она из трущоб...
– нашелся он.

– Из трущоб выбиться очень сложно - махнула рукой старуха и поправила белую дупатту на голове. Да и не способная она ко всему, что я знаю, а просто научиться читать недостаточно, чтобы уйти отсюда. Глотка Дэва-место гиблое. Раз попавший сюда уже просто так не уйдет.

В это время вернулась Тия, и они смолкли. Маленькая воровка тащила бадью воды, высунув от натуги язык. Рядом бежала довольная Мушил, дожевывая на ходу кусок лепешки.

– Скоро будет готов ужин - торжественно объявила она и вылила воду в котел над очагом.

Глава 4

После ужина к бабушке Нур пришел какой-то человек, как бывало часто. Они потолковали о чем-то во дворе и вместе ушли. Тия к этому настолько привыкла, что даже внимания не обратила, а вот Змеелов удивился, куда старуха может уйти на ночь глядя. На его вопрос Тия только беспечно плечами пожала:

– Она почти каждый день вечером уходит. Что-то покупает для своих зелий, или же кому-то их продает.

"Вот оно что!" - подумалось Змеелову - "Старушка-то, получается, волшебница". И припомнилось, как мать в детстве рассказывала ему полузабытые легенды о людях с необычными способностями, которые канули в небытие вместе с древней верой. Оказывается, они не исчезли с лица земли, а все еще существуют в таких вот забытых всеми богами углах Великой Пустыни...

– Змеелов!
– вдруг услышал он голос Тии.
– А ты обещал мне рассказать, что делал тогда на стене.

Он очнулся от своих мыслей и заметил, что Тия уже примостилась на тюфяке у него в ногах и теперь с любопытством смотрела на наемника. Она явно ожидала необычной истории о том, что произошло. Придется ее разочаровать...

– Ну я же тебе уже сказал, что это долго рассказывать, и я скажу как-нибудь потом - хитро прищурился Змеелов.

– Когда ты уходишь?
– неожиданно спросила Тия.

– А маленькая Тия у нас, оказывается, радушная хозяйка - по-мальчишески рассмеялся Змеелов. В этот момент он растерял всю свою степенность и стал похож на того, кем и был - юношу двадцати лет от роду.
– Ждет не дождется, чтобы незваный гость убрался восвояси! - наемник осторожно потянулся и с удивлением отметил, что боль, до того терзавшая его, отступила. Однако Тия не заметила его замешательства, поглощенная любопытством.