Там избы ждут на курьих ножках...

— Но почему именно я? Почему со мной так поступили? — в отчаянии выкрикнула Манька.

— Не ты одна, но другие не бунтуют! — мудро заметил Дьявол. — Их попросили, они самоустранились.

— Но я же не такая! Я не вампир, а меня считают! — развела она руками в недоумении.

— Вот именно! В земле всегда существуют два вида червей: убогие и, собственно, вампиры. Они не то и не другое — но сознание, когда черви проникают под кору, становится или тем, или другим. Электромагнитной волной проникают к человеку, и нет от них спасения, разве научиться слышать и видеть. Увидеть мог бы человек, если бы рассек себя надвое… Так рождается человек для общества Бога. И прошел между огородами, и посмотрел на Небо… В свое Небо, не в мое, в моем небе Боги не плачут. В небе нет Спасителя, он волшебным образом исчез. Есть люди, как Боги, но к чему им поднимать к себе вампира? Но кто отважится, если рассеивается чрево и выпадают внутренности? Иуда, пожалуй, единственный герой, который смог преодолеть болезнь вампиризма и не отказался о души.

Манька подняла голову вверх и залюбовалась звездами. Прямо над ними на черном небосклоне завис ковш Большой медведицы.

— Ты про это небо? — она кивнула. — Там есть люди?

Дьявол кивнул.

— Конечно, есть. Люди знают о космосе, но не знают, как он устроен, и как устроить себя в нем, чтобы он полюбил их. Космос огромный, он часть знаний. Я всегда и повсюду оставляю их человеку, потому что везде, где вампиры, есть он, связанный, разорванный, брошенный в темницу — а среди них тот, который пока не признал поражение. И я не могу отнять то малое, что имеет — право утереть нам нос. Когда вампиры убивают человека, они имеют знания, но не знают, как это все работает и как отмыться, но смерть их всегда перед глазами человека, как космос.

— Мы же не вселенная! — Манька безразлично пожала плечами.

Она повертела головой, попялилась внутрь себя, пытаясь нащупать свое небо. Тьма была, как самая темная ночь, ни зги не видать, хоть глаз выколи. Но кому-то небо рисовало картинки…

— Человек — образ и подобие вселенной. Со своим пространством, со своей землей, со всем, что ее населяет. Ваше сознание — хоть и не так жизнеспособно, как мое, взято от меня. Вернее, то, что когда-то было частью меня.

— У них все, и все против меня… даже я сама… — Манька покачала головой, ткнув пальцем в темное небо, усыпанное звездами. — Люди там или не люди, никто не поможет. Получается, их не достать?

— Можно, но лучше бы не родиться, чтобы не искать такого вампира, — честно признался Дьявол. — Достать его ой как непросто! А если не достанешь, как убьешь?

— Ну а если я уже достала?!

— Ну, тогда втыкай в сердце осиновый кол, или применяй другие средства. Но не дай ему уйти. Потому что если уйдет, обрушит на тебя такие мощные заклятия, что небо покажется с овчинку, — рассмеялся Дьявол. — Он вор, и пока не знает, что ты его ищешь, будет списывать свои неудачи на обстоятельства. А когда поймет, что ловишь его, повернется к тебе лицом.

— На земле было много мудрых людей, они все мертвы. Вампиры правят миром, — Манька горько усмехнулась. — Никто не смог их победить. Значит, их нельзя победить. Тебя нельзя победить.

— Можно, если не слушать вампира. Когда-то на земле правил человек, и не было сирот, войн, голода… Но если человек ищет крови и метит стать Богом, вампира ему не победить. Взять, к примеру, Пророка… Когда-то он действительно был пророком, и только-только родился, и голосил, как ребенок. И услышали вампиры, и пришли к нему тайно. И стал как вампир. Первый и Последний укутал его теплее, чем мог бы я. Он еще помнил, о чем мы говорили, но он так и не сумел понять, что только вампир считает запретными знаниями о человеке. Только вампир пугает человека мной. И только вампир утверждает веру мечом. А когда поняли, что Пророка поставили на колени — пришли снова. И он впустил их, и стал наедине говорить с ними. А они раскрыли ему череп и воткнули многие иглы.

Если бы он мог прощупать Бога внутри себя, он снял бы проклятие. В устах живого Бога спор, доказательства, а нечестивый Бог молотит по заданной программе — и там, где у него нет ответа, он становится тем, что он есть. И тогда схватить его за плеть и ударить крепко, чтобы Мертвый Бог свалился с пьедестала. Ни одному Богу нельзя верить, пока не докажет, что жив. И мне надо показывать язык. Но он полагался на голос внутри себя, который шел вот от такого червя.

— И что с ним случилось потом? — полюбопытствовала Манька.

Пророка она не любила. Живые мысли приходят и уходят, а грамотность остается, если мысль поймать и рассмотреть со всех сторон. Лишать женщин всяких прав бесчеловечно. В государстве, где уповали на Пророка, надо было не о мыслях думать — они были готовыми на все случаи жизни, а о том, как в замуж выйти.

Но ведь это как повезет! А если бьет, и пьет, и таких жен у него семь штук?

Манька все время пыталась представить, как же там живут Маньки. Получалось, никак не живут, не выжить им было — ложись и помирай. А с другой стороны, немного она знала о немыслимом полчище вышедших из зла. Как-то жили. Спасителем он себя не называл, а только Посланцем.

— Распят, вознесен, — равнодушно ответил Дьявол. — Эпилепсия убила его. Или он сам убил себя, когда понял, что сделали с ним вампиры. Так много людей пошли за ним… Разве вампир мог когда-то сказать о себе правду? Он был отважным воином, когда рубил чужие головы, но если речь шла о его голове, спасал ее, как мог. Он оказался круче посланников Первого и Последнего — находили неверных, обращаясь к ним из среды себя:

«Мы поместили на шее у них оковы до подбородка, и они вынуждены поднять головы, Мы устроили перед ними преграду и позади их преграду и закрыли их, а они не видят…»

Не бывает такого, чтобы человека можно было закрыть только до подбородка. И голову не поднимет человек, если преграда впереди и позади. Прежде надо выставить того, кто ему так посочувствовал, освятив едящим светом. Он приходил, накладывал Проклятие и Зов. А чтобы не путаться, объектом недостойным становились женщины, которые во все времена зависят от мужчин, ибо дети требуют ухода, объектом достойным — мужчины, ибо воины, а воины ему были нужны. И получите новый народ!

Твой народ, Манька, в крепостные рабы так же обратили, не загружаясь. Они не вампиров плодили, а именно оскотинивали человека…

Вот пришли они к тебе: «Здравствуй, Маня!» Ты им: «Ну здравствуйте, с чем пожаловали?» «Да вот, мы верные, а ты верная ли? Правому мы верим!» «Не знаю, — ответишь ты. — Мне вот как-то Дьявол приглянулся, Сильный, Страшный, Безусловный Праведник…»

Поверь, разбирать кто такой Дьявол, не стали бы! Срубили бы голову или подняли на смех. А между тем, имя мне дает человек, как планетам, растениям, зверюшкам. Я вселенское сознание, которое понимает, что у человека нет стольких знаний и сознание его не способно вместить содержание каждого предмета и явления. Чтобы что-то понять, вам нужно собирать логические цепочки. А я разве так ограничен? Зайцев много, но я каждого знаю по имени и отчеству, исключая тех, которые клонировали самих себя.

Да, он невзлюбил писания, но все же подмазывался к ним. Как можно бить женщину плетьми, пусть она сто раз изменила мужу? Он кто, Бог или человек? А если она встретила душу живую? Или гарем заводить? Душа у человека одна! Или обманывать человека, пусть даже он не знает Пророка, и насильно уводить его в плен? Я открываюсь человеку многими путями, и мы боремся, пока человек не положит к моим ногам всю мерзость, которая у него. Десять заповедей прочтет он на скрижалях, когда войдет в царство живых, но они написаны не рукой человека, а мною. И проклянет любую тварь, которая войдет или выйдет из чрева.